На правах рукописи

Михеенкова Мария Андреевна

Благоприятствование защите (favor defensionis) и его проявление в современном уголовном процессе

Специальность 12.00.09 - Уголовный процесс; криминалистика; оперативно-
розыскная деятельность

Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата юридических наук

Москва - 2012

Работа выполнена в Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова (юридический факультет).

Научный руководитель:  доктор юридических наук, профессор Головко Леонид Витальевич.

Официальные оппоненты:

• Михайловская Инга Борисовна, доктор юридических наук, профессор Институт государства и права РАН, заведующий сектором проблем правосудия;
• Пашин Сергей Анатольевич, кандидат юридических наук, доцент НИУ «Высшая школа экономики», профессор кафедры судебной власти и организации правосудия факультета права.

Ведущая организация: Московская государственная юридическая академия имени О.Е. Кутафина.

Защита состоится 23 октября 2012 г. в 15 часов 00 минут на заседании диссертационного совета Д.501.001.73 при Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 119991, ГСП-1, г. Москва, Ленинские горы, МГУ имени М.В.Ломоносова, 1-ый корпус гуманитарных факультетов, юридический факультет, аудитория 826.
С диссертацией можно ознакомиться в отделе диссертаций научной библиотеки МГУ имени М.В.Ломоносова по адресу: 119192, Москва, Ломоносовский проспект, д. 27, Фундаментальная библиотека, сектор А, 8 этаж, комната 812.

Автореферат разослан « » сентября 2012 г.

Ученый секретарь
диссертационного совета
 

М.А. Лушечкина
 

I. ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. На современном этапе развития уголовного судопроизводства одну из ключевых его проблем составляет поиск баланса приоритетов. Прежде всего, перед уголовно-процессуальными системами всех государств остро стоит вопрос соотношения частного и публичного интересов в судопроизводстве. С одной стороны, общепризнанно, что обеспечение закрепленного в ряде фундаментальных международно-правовых актов права каждого лица, обвиняемого в совершении преступления, на защиту и на справедливое судебное разбирательство является одной из основных задач уголовного процесса. С другой стороны, в последние годы все более очевидна невозможность игнорировать такие противостоящие ему публично-правовые уголовно-процессуальные интересы, как эффективность правосудия - назрела настоятельная необходимость повышения его скорости и уменьшения стоимости - или общественная безопасность (особенно актуальная в связи с угрозой транснациональных преступности вообще и терроризма в частности).
Кроме того, современный уровень требований к защите прав человека не позволяет судопроизводству ограничиваться при обеспечении частного интереса в процессе защитой лишь прав обвиняемого, не уделяя внимания иным его участникам. Общепризнанным принципом международного права уже стала обязательность адекватной защиты прав и интересов потерпевшего, свидетеля и других граждан, так или иначе вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства (например, в случаях, когда затрагиваются их имущественные права). Все эти интересы также зачастую конкурируют с правами стороны защиты.
В науке уголовного процесса высказываются обоснованные опасения, что необходимость обеспечения всех этих интересов ставит под угрозу сформировавшуюся парадигму судопроизводства как системы, призванной, помимо собственно решения задач уголовного преследования, способствовать в первую очередь реализации права обвиняемого на защиту. Очевидно, что подобная сложившаяся система уголовного процесса, все основные гарантии в которой имеют целью прежде всего обеспечение прав стороны защиты, не может существовать в изменившихся условиях в прежнем виде. В то же время не вызывает сомнений тот факт, что простой отказ от этих гарантий либо их механическое сокращение не могут решить проблему, так как необходимость в обеспечении прав собственно обвиняемого, разумеется, не отпала.
Отсюда возникает вопрос, каково должно быть место обвиняемого и стороны защиты в уголовно-процессуальной системе, отвечающей всем вышеназванным вызовам времени. С целью ответа на него доктриной активно осуществляется поиск какой-либо концептуальной основы, которая позволила бы структурировать существующие традиционные гарантии права на защиту и определить их место и роль в уголовном процессе. Один из возможных вариантов такой концепции - конструкция благоприятствования защите (favor defensionis), традиционно составлявшая в процессе основу процессуальных преимуществ и привилегий стороны защиты. Сказанное объясняет заметно возросший интерес научной литературы - как зарубежной, так и российской - к этой конструкции.
Что касается российского уголовного судопроизводства, в настоящий момент оно, как известно, переживает эпоху реформ, что обусловливает даже большую актуальность favor defensionis, чем в иных государствах. Во-первых, в подобные периоды вообще возрастает значение всех теоретических конструкций общего характера, определяющих построение процесса. Во-вторых - и в-главных,- не секрет, что одной из существенных проблем российского судопроизводства, определяющих необходимость этих реформ, является его обвинительный уклон, определенная избыточная инквизиционность. Конструкция благоприятствования защите наиболее успешно применялась в мировой практике как раз для компенсации чрезмерно инквизиционных начал судопроизводства, что наводит на мысль о ее перспективности для России.
Наконец, нельзя не отметить еще одно обстоятельство. При принятии действующего УПК РФ краеугольный камень нового законодательного урегулирования составил, как известно, принцип состязательности и равноправия сторон. В то же время наличие определенных преимуществ у стороны защиты в некоторых случаях бесспорно - например, при обжаловании в порядке надзора или в связи с урегулированием прений сторон и последнего слова подсудимого. Ясно, что подобные преференции не могут быть произвольными, и в основе их лежит именно favor defensionis. Следовательно, благоприятствование защите реально присутствует в современном отечественном уголовном судопроизводстве. Отсутствие при этом прямого законодательного закрепления данной конструкции или сколько-нибудь последовательной теоретической разработки влечет необходимость ее специального подробного исследования.
Последнее замечание в той или иной мере справедливо и в отношении уголовного процесса других государств, а значит, современного уголовного судопроизводства в целом. Отсюда вытекает актуальность изучения как самого понятия благоприятствования защите, так и его проявлений в современном уголовном процессе в целях определения содержания, роли и места, а также перспектив развития этой конструкции.
Степень научной разработанности темы исследования. Актуальность рассматриваемой темы подтверждается и заметным интересом, который проявляет к ней доктрина, особенно в последние годы.
Традиция рассмотрения благоприятствования защите (favor defensionis) как важной составляющей уголовного процесса была заложена германской доктриной XVII-XIX вв., и потому исследование содержания этого понятия в рамках данной работы базируется на анализе трудов таких авторов, как С. Пуффендорф (S. Puffendorff), А. Маттеус (A Matthaus), Б. Карпцов (B. Carpzov), Й.К. Кох (J.C. Koch), И.З. Штэнглин (J.Z. Stanglin), И.Р. Энгау (J.R. Engau), И.С.Ф. фон Бемер (J.S.F. von Bohmer), К.Ф.Г. Мейстер (C.F.G.
Meister), Э. Хенке (E. Henke), К.Ю.А. Миттермайер (C.J.A. Mittermaier), И.К.Э. фон Квисторп (J.C.E. von Quistorp).
Из дореволюционных и советских отечественных авторов непосредственно обращались к проблеме благоприятствования защите Л.Е. Владимиров, М.В. Духовский, А.М. Ларин, С.В. Познышев, В.М. Савицкий, В.К. Случевский, Ю.И. Стецовский, М.С. Строгович, косвенно затрагивали этот вопрос Я.О. Мотовиловкер, Н.В. Жогин. С целью комплексного изучения проблематики автором были также использованы труды Н.С. Алексеева, С.И. Викторского, Н. Гартунга, Н.Н. Полянского, Н.Н. Розина, В.Д. Спасовича, Д.Г. Тальберга, И.Я. Фойницкого, М.А. Чельцова, М.Л. Якуба.
В современной процессуалистике понятие благоприятствования защите получило широчайшее распространение. Из трудов западных авторов наибольшего внимания заслуживают работы А. Гайто (A. Gaito), Ш. Глазера (S. Glaser), Ф. Дзавальи (F. Zavaglia), А. Маккаллоха (A. McCulloch), А. Моубрея (A. Mowbray), Ж. Праделя (J. Pradel), Ч. Санториелло (C. Santoriello), Ф. Тсабы (F. Csaba), К. Фьорио (C. Fiorio). В современной отечественной процессуалистике наиболее детально анализируемое понятие исследуется в работах В.С. Балакшина, Л.А. Воскобитовой, Л.В. Головко, Е.А. Доля, Е.А. Карякина, С.А. Касаткиной, Н.М. Кипниса, А.А. Козявина, В.В. Коряковского, В.А. Лазаревой, Т.А. Лотыш, И.Б. Михайловской, Э.М. Мурадьян, Н.Н. Неретина, С.А. Пашина, И.Л. Петрухина, И.А. Пикалова, А.В. Смирнова, С.А. Шейфера.
Однако, несмотря на большое количество работ, авторы которых обращаются к понятию благоприятствования защите, среди них в настоящий момент отсутствуют труды, посвященные комплексному анализу этого уголовно-процессуального феномена. Большинство современных исследователей упоминает favor defensionis вскользь, как нечто само собой разумеющееся, что не может не приводить к отсутствию единообразного или хотя бы сколько-нибудь упорядоченного толкования этого понятия в науке.
Такое положение дел вкупе с широким употреблением понятия обусловливает настоятельную необходимость его более подробного изучения.
Цель и задачи исследования. Целью диссертационного исследования является проведение комплексного анализа благоприятствования защите в современном уголовном процессе, включая выявление с учетом исторического и зарубежного опыта и современных тенденций развития уголовного процесса сущности этой процессуальной конструкции и ее непосредственных процессуальных проявлений, а также места и роли favor defensionis в уголовном процессе.
Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи исследования:
• проследить происхождение и эволюцию понятия favor defensionis (благоприятствование защите), рассмотреть основные подходы к его содержанию и выявить его смысл как процессуальной конструкции;
• проанализировать соотношение процессуальной конструкции благоприятствования защите со смежными уголовно-процессуальными институтами и принципами и установить место и роль favor defensionis в уголовном процессе;
• изучить уголовное судопроизводство на предмет наличия в нем проявлений процессуальной конструкции благоприятствования защите, опираясь на нормы уголовно-процессуального закона и судебной практики;
• сформулировать на основании произведенного анализа и доктринальной традиции критерии, позволяющие относить те или иные нормы и институты современного уголовного процесса к элементам favor defensionis, определив, таким образом, технические границы этой процессуальной конструкции;
• установить роль процессуальной конструкции благоприятствования защите в современном уголовном процессе и перспективы ее развития с учетом новейшей тенденции благоприятствования всем частным лицам в рамках уголовного судопроизводства.
Объект и предмет исследования. Объект исследования составляет процессуальная конструкция благоприятствования защите (favor defensionis) в уголовном судопроизводстве, основные подходы к ее содержанию, ее составные элементы, а равно важнейшие тенденции и перспективы ее развития. Предметом исследования являются связанные с указанным объектом диссертации теоретические разработки отечественной и зарубежной доктрины, корреспондирующие им нормы российского и зарубежного уголовно-процессуального права, а также судебная практика применения последних.
Методология исследования. Методологическую основу диссертации составляют исторический, сравнительно-правовой и юридико-технический методы исследования, а также системный подход к анализу изучаемых проблем.
Нормативную базу исследования составляет российское и зарубежное уголовно-процессуальное законодательство, как действующее, так и утратившее силу. Эмпирическая база исследования состоит из судебной практики Конституционного суда РФ и Верховного суда РФ, высших судебных органов зарубежных государств, международных судебных органов, в том числе Европейского суда по правам человека, а также данных судебной статистики.

Научная новизна диссертации обусловлена тем, что она является первым в юридической науке комплексным монографическим исследованием, посвященным проблеме благоприятствования защите. В работе впервые представлен систематический анализ содержания данного понятия, определены рамки соответствующей процессуальной конструкции и произведено исследование проявлений favor defensionis в уголовном процессе.

Научная новизна определяется также основными положениями, выносимыми на защиту:
 

1. Термин «благоприятствование защите» (favor defensionis) был выработан в ходе рецепции римского права германскими процессуалистами XVII в. Свое наибольшее развитие эта концепция получила в немецкой доктрине XVII-XIX вв., которая усматривала ее суть в «асимметрии» правил о допустимости и оценке доказательств и применяла ее в теории доказывания для компенсации изъянов системы формальных доказательств.

2. С отказом от теории формальных доказательств непосредственная необходимость в конструкции благоприятствования защите отпала, однако в силу своего общепризнанного характера она не исчезла из науки. Вместо этого в нее стали вкладывать иное содержание, и со второй половины XIX столетия под favor defensionis чаще всего понималась совокупность отдельных «исключительных прав и преимуществ» защиты (хотя единство толкования было утеряно). В таком виде концепция проникла в отечественную доктрину, а также в литературу других стран, где вплоть до второй половины XX века продолжала существовать лишь «по инерции».

3. С распространением парадигмы защиты прав человека и при активизации международного сотрудничества в науке понятие favor defensionis стало к концу XX в. практически общеупотребительным, получив широкое распространение в зарубежной и отечественной доктрине и проникнув в правоприменительную практику. При этом существуют узкое и широкое понимание благоприятствования защите.

4. Узкое понимание включает два основных подхода к его толкованию: а) как близкое к in dubio pro reo либо б) как совокупность отдельных исключительных прав стороны защиты (таких как право обвиняемого на последнее слово); иногда эти два подхода объединяются. В любом виде узкая трактовка favor defensionis дублирует одну из старых немецких трактовок и потому не слишком перспективна.

5. В рамках расширительного подхода также имеется два направления. Сторонники первого практически приравнивают благоприятствование защите к праву на защиту, что делает рассматриваемое понятие избыточным. Наибольший интерес, с точки зрения автора, представляет второе направление, трактующее favor defensionis как общепроцессуальную конструкцию, призванную дополнительно гарантировать права защиты как более слабой стороны сверх механического уравнивания полномочий, наделяя ее какими-либо преимуществами и привилегиями по сравнению со стороной обвинения.

6. Конструкция favor defensionis объективно существует в современном уголовном процессе и не может быть сведена ни к одному из пересекающихся с ней уголовно-процессуальных институтов. Существует две основные группы подобных институтов: а) понятия, приравнивавшиеся к благоприятствованию защите (хотя бы отчасти) на том или ином историческом этапе: in dubio pro reo, презумпция невиновности, onus probandi и "асимметрия" в доказывании. Все они ограничены сферой доказывания и потому могут рассматриваться только как элементы favor defensionis; б) концепции общего характера, в той или иной степени приближенные к благоприятствованию защите в современной доктрине по смыслу. Это fair trial, due process, принцип состязательности и право на защиту. Они, напротив, касаются слишком широкого круга процессуальных интересов, с которыми права стороны защиты неизбежно вступают в коллизию, неразрешимую без обращения к каким-либо внешним регуляторам. Поэтому на такие концепции невозможно опираться при решении вопроса о соотношении прав сторон.

7. Реализация всех смежных с благоприятствованием защите уголовно-процессуальных институтов на современном этапе существенно осложнена необходимостью поиска баланса между ними и альтернативными уголовно-процессуальными ценностями (эффективностью и скоростью судопроизводства, правами иных участников процесса и др.). Процессуальная конструкция favor defensionis может быть использована при решении указанных коллизий.

8. Favor defensionis является законодательной конструкцией, специально созданной для наделения стороны защиты определенными, конкретными юридическими преимуществами. Поэтому ее проявления также носят "искусственный" специальный характер и не могут быть обусловлены процессуально-технической необходимостью или вытекать из логики самого процесса. К элементам этой конструкции также не относятся правила, хотя и служащие de facto в основном интересам стороны защиты, но формально ставящие стороны в симметричное положение.

9. К процессуальной конструкции благоприятствования защите следует относить уголовно-процессуальные нормы и институты, наделяющие сторону защиты дополнительными правами или освобождающие ее от обязанностей либо иным образом ставящие ее de jure в более выгодное положение по сравнению со стороной обвинения, специально сконструированные с непосредственной целью компенсации процессуального неравенства сторон при решении вопроса о виновности подсудимого.

10. Процессуальная конструкция favor defensionis нацелена на смягчение излишне инквизиционных начал смешанного уголовного процесса и потому типична для стран континентального типа. В англосаксонской правовой системе аналогичные процессуальные нормы вытекают из самой конструкции судопроизводства, сама же идея favor defensionis "размывается" в других процессуальных понятиях.

11. В современном российском уголовном судопроизводстве конструкция благоприятствования защите находит свое процессуальное проявление в ряде норм и институтов, важнейшие из которых традиционны: презумпция невиновности и толкование сомнений в пользу обвиняемого, onus probandi, «асимметрия» в доказывании; non reformatio in peius; порядок прений сторон и право подсудимого на последнее слово. Элементы favor defensionis составляют также сроки пересмотра и основания отмены судебных решений; «право на молчание» обвиняемого; отдельные случаи недопустимости доказательств; нормы, регулирующие порядок подсчета голосов судей и присяжных.

12. В последние десятилетия наблюдается тенденция расширения защиты прав человека в уголовном судопроизводстве, выражающаяся в распространении «справедливого судебного разбирательства» и других прав и гарантий не только на обвиняемого, но и на потерпевшего, свидетеля и иных участников процесса. В связи с этим возникает вопрос об актуальности благоприятствования защите как процессуального построения, направленного исключительно на обеспечение прав обвиняемого.
Однако эта тенденция состоит в укреплении частного интереса в процессе по сравнению с публичным. Ее конкретные процессуальные проявления всегда распространяются на всех участников судопроизводства и не представляют собой процессуальных конструкций, наделяющих потерпевшего либо других участников процесса непосредственными преимуществами по сравнению с обвиняемым. Таким образом, она не препятствует признанию преимущества права обвиняемого на защиту перед иными частными интересами в процессе, а потому не только не умаляют значения процессуальной конструкции favor defensionis в уголовном процессе, но может лишь способствовать ее развитию.

Теоретическая значимость исследования определяется его научной новизной и актуальностью. Основные выводы работы могут служить для продолжения научной разработки проблем благоприятствования защите.
Практическая значимость исследования. Обосновываемый подход к определению содержания процессуальной конструкции благоприятствования защите и критериев отнесения различных уголовно-процессуальных норм и институтов к ее проявлениям может быть использован при законодательном совершенствовании широкого круга уголовно-процессуальных институтов, а также в правоприменительной практике - для восполнения законодательных пробелов, при толковании норм уголовного процесса и особенно при разрешении коллизий, возникающих в результате конфликта различных уголовно-процессуальных ценностей (таких, как частные и публичные интересы, права обвиняемого и права потерпевшего). Кроме того, полученные в результате исследования данные могут быть использованы для преподавания уголовно-процессуальных дисциплин в учебных заведениях юридического профиля.
Апробация результатов исследования. Основные результаты настоящего исследования были обсуждены и одобрены на заседании Кафедры уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Ряд ключевых положений диссертации нашел отражение в опубликованных автором статьях, а также использовался при проведении практических занятий со студентами юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова по курсу уголовного процесса.
Структура исследования определяется его целью и задачами. Диссертация состоит из введения, четырех глав, объединяющих 30 параграфов, заключения и библиографии.

II. СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность темы исследования, его научная новизна, теоретическая и практическая значимость; формулируются цели и задачи диссертации; определяются объект, предмет и методология исследования, его нормативная и эмпирическая база; приводятся выносимые на защиту выводы.
В первой главе диссертации «Происхождение и эволюция понятия "favor defensionis"», включающей шесть параграфов, автор прослеживает истоки и развитие термина «благоприятствование защите» в юридической науке и определяет содержание этого понятия как процессуальной конструкции.
В первом параграфе «Римское право» рассматривается зарождение понятия favor defensionis в рамках римского права.
В юридической науке бытует представление, что концепция благоприятствования защите имеет древнеримское происхождение. На это указывает ее латинская формула, построенная по широко распространенной в римском праве модели (ср. favor libertatis и пр.). Однако на основании изучения собственно древнеримских источников, а также наиболее авторитетных классических и современных комментариев к ним (Т. Моммзен, И.А. Покровский) автор приходит к заключению, что непосредственно в римском праве понятие favor defensionis сформулировано не было и, следовательно, не могло быть почерпнуто юридической наукой оттуда.
Произведенное исследование показывает, что и сам термин, и идея о его римском происхождении были привнесены средневековыми немецкими комментаторами римского права (С. Пуффендорф, А. Маттеус). Изначально они применяли указанный термин при расшифровке понятий in dubio pro reo, praesumptio innocentiae и onus probandi, распространив его затем также на ряд иных процессуальных институтов, таких, как сроки обжалования и разница в продолжительности речей защитника и обвинителя. Тогда же зародилась концепция «"асимметрии" формальных доказательств», согласно которой ряд "несовершенных" доказательств допустим только в качестве доказательств невиновности, но не вины.
Второй параграф «Континентальная (немецкая) доктрина XVII-XIX вв.» отражает дальнейшее развитие концепции благоприятствования защите (и ее обоснования) в период ее расцвета.
Показано, что в результате активного употребления рассматриваемое понятие к концу XVII в. стало применяться уже не только к римскому процессу, но и к уголовному судопроизводству вообще. В частности, на универсальном характере этой концепции настаивал Б. Карпцов. Суть ее при этом осталась прежней, но особое значение приобретает "асимметрия" в доказывании, позволяющая компенсировать отдельные недостатки господствовавшей системы формальных доказательств. В таком виде благоприятствование защите получило свое наибольшее развитие.
По мере отказа от указанной системы к середине XIX в. концепция favor defensionis утратила свою актуальность, однако устоявшийся термин не исчез из литературы, хотя в него стали вкладывать иное содержание. В этот период под благоприятствованием защите стала пониматься в первую очередь совокупность отдельных преимуществ стороны защиты (последнее слово, порядок выступления в прениях) и правило о толковании сомнений в пользу подсудимого. В таком "размытом" виде термин просуществовал до середины XX века.
Третий параграф «Отечественная дореволюционная и советская доктрина» посвящен истории понятия favor defensionis в российской процессуалистике.
Рассматриваемый термин был заимствован российскими авторами из немецкой литературы в середине XIX столетия, что объясняет его достаточно слабое распространение в дореволюционной и советской юридической литературе: к тому моменту в самой Германии он сохранялся в основном «по инерции». Соответственно, в отечественной доктрине какая-либо последовательная концепция благоприятствования защите так и не сформировалась, хотя в целом возобладала поздняя немецкая трактовка. Общепризнанным понятие также не стало, а потому с ослаблением немецкого влияния на российскую процессуалистику в начале советского периода практически исчезло из употребления вплоть до новейшего времени.
В четвертом параграфе «Современная западная доктрина» автор обращается к рассмотрению новейших международных тенденций в подходе к благоприятствованию защите.
В работе отмечается, что в рамках господствующей парадигмы защиты прав человека понятие favor defensionis в последние десятилетия получило самое широкое распространение в трудах процессуалистов разных стран, и сегодня встречается даже в решениях судов.
Затем автор переходит к анализу содержания, вкладываемого в наши дни в термин "благоприятствование защите". В работе выделяется четыре основных подхода, встречающихся в современной литературе. Два из них - это сохраняющиеся кое-где первоначальный, сторонники которого усматривают favor defensionis в основном в доказывании, практически приравнивая его к in dubio pro reo, и более новая немецкая концепция, согласно которой под благоприятствованием защите следует понимать совокупность отдельных исключительных прав и преимуществ защиты. Неактуальность подобных подходов, равно как и встречающегося их "гибрида", очевидна.
Оставшиеся два подхода получили распространение в новейшее время и представляют собой расширительное толкование термина. Согласно первому из них, favor defensionis объединяет все права стороны защиты и таким образом практически приравнивается к праву на защиту, что делает его излишним. Автор отдает предпочтение второму подходу, согласно которому под благоприятствованием защите понимается общее требование к процессу дополнительно гарантировать права стороны защиты с учетом ее более слабого положения в целях обеспечения истинного равноправия сторон. В заключение автор приходит к выводу о том, что именно этот подход, поддерживаемый рядом авторитетных судебных инстанций, может быть в науке уголовного процесса наиболее плодотворен, в том числе с точки зрения согласования противоречащих друг другу процессуальных ценностей.
Пятый параграф «Современная отечественная доктрина» содержит анализ употребления этого термина в современной отечественной процессуалистике.
Исследование трудов ряда авторов позволило диссертанту заключить, что, хотя в целом положение дел в российской доктрине соответствует общемировым тенденциям, можно выделить некоторые особенности отечественного подхода к favor defensionis - при том, что единство или хотя бы системность в подходе к нему отсутствуют. Во-первых, в отличие от западных коллег, российские авторы основное внимание уделяют компенсации не юридического, а фактического неравенства сторон, что обусловлено известной противоречивостью действующего УПК РФ (возложение предварительного расследования на сторону обвинения и пр.). Поэтому актуальность концепции в России даже выше, чем во всем мире, ибо конструкция благоприятствования защите позволяет отчасти снять эти противоречия. Во-вторых, можно отметить несколько больший акцент на доказывание и "исключительные права", объяснимый традицией немецкого влияния, в то время как расширительное толкование концепции получило меньшее распространение, чем за рубежом.
В заключение автор делает вывод о том, что, несмотря на широкое распространение понятия в российской доктрине, отсутствие системности в подходе к нему затрудняет оперирование этим термином.
В шестом параграфе «Favor defensionis как процессуальная конструкция» резюмируются выводы проведенного исторического исследования.
Обосновывается целесообразность недавно сформировавшегося углубленного подхода к благоприятствованию защите как к процессуальной конструкции, оказывающей влияние на уголовный процесс в целом и на все его институты, обеспечивая дополнительные гарантии прав стороны защиты как более слабой стороны сверх простого уравнивания полномочий. Для успешного использования этого подхода, однако, требуется выявить место благоприятствования защите в ряду других, смежных с ней, норм и институтов.
Вторая глава диссертации «Соотношение процессуальной конструкции "благоприятствования защите" с принципами и институтами современного уголовного процесса», состоящая из десяти параграфов, посвящена определению места и роли favor defensionis среди других принципов и норм уголовного судопроизводства.
В первом параграфе «Основные принципы уголовного процесса, обеспечивающие интересы защиты: методологические замечания» обосновывается выбор процессуальных институтов и принципов, с которыми сопоставляется благоприятствование защите. Автор рассматривает две основные группы таких конструкций: а) исторически понимавшиеся как смежные с благоприятствованием защите; б) близкие ему по смыслу, придаваемому им современной доктриной.
Второй параграф «Favor defensionis и толкование сомнений в пользу обвиняемого (in dubio pro reo)» посвящен сравнительному анализу рассматриваемой конструкции и правила о толковании неустранимых сомнений в пользу обвиняемого. Выделяется две основных трактовки этого правила: а) традиционная, согласно которой оно применимо только к доказыванию. В этом случае оно может быть отнесено лишь к проявлениям благоприятствования защите, и то условно, ибо оно с необходимостью вытекает из обязанности обвинителя доказать свой тезис; б) расширительная, распространяющая правило на все спорные моменты процесса. Однако она представляется недостаточно обоснованной.
В третьем параграфе «Favor defensionis и презумпция невиновности (praesumptio innocentiae)» анализируемое понятие сопоставляется с указанной презумпцией. Как относящаяся, с технической точки зрения, прежде всего к институтам доказательственного права, она также не может составлять нечто большее, чем проявление favor defensionis. Несмотря на то, что презумпция невиновности косвенно (по последствиям) также влечет благоприятствование защите, это происходит лишь благодаря ее комплексному действию в совокупности с иными принципами уголовного процесса и потому не меняет сделанного заключения.
В четвертом параграфе «Favor defensionis и распределение бремени доказывания (onus probandi)» автор рассматривает в свете благоприятствования защите нормы о распределении бремени доказывания. Несмотря на то, что они также относятся к доказательственному праву, многие авторы делают из них далеко идущие выводы, позволяющие практически уравнять эти понятия. Однако внимательное изучение законодательства и доктрины ряда стран говорит о том, что эти нормы отнюдь не обладают универсальным характером. В частности, в Германии доктрина возлагает бремя доказывания на суд, что исключает смешение правил об onus probandi с favor defensionis; в законодательстве Франции и Великобритании содержится целый ряд существенных исключений из общих правил, который в последнее время весьма существенно расширяется (так что применительно к Соединенному Королевству можно говорить уже о качественных изменениях). В силу сказанного замена анализируемой конструкции совокупностью норм о распределении бремени доказывания невозможна, заключает автор.
Пятый параграф «Favor defensionis и "асимметрия (правил оценки допустимости) доказательств"» посвящен сопоставлению этих двух концепций, долгое время рассматривавшихся практически как синонимичные. Проанализирована отечественная концепция "асимметрии" в доказывании. Отмечается наличие ряда дискуссионных моментов в ее реализации, один из важнейших среди которых - ее противоречие интересам потерпевшего. С учетом сказанного и в условиях свободы оценки доказательств делается вывод о невозможности уравнять эти понятия на современном этапе.
Автор подводит промежуточный итог, отмечая, что все рассмотренные понятия представляют собой не более чем проявления (с теми или иными оговорками) процессуальной конструкции благоприятствования защите. Многие из этих понятий носят "естественный характер", определяясь логикой самого процесса, в то время как процессуальная конструкция должна представлять собой некое специальное построение. Автор обосновывает отнесение рассмотренных принципов к элементам favor defensionis устоявшейся исторической традицией.
В шестом параграфе «Favor defensionis и справедливость процесса (fair trial)» автор переходит к рассмотрению понятий более общего характера. В первую очередь благоприятствование защите сравнивается со справедливым судебным разбирательством - основной концепцией, объединяющей сегодня гарантии защиты и использующейся при оценке процессуальных институтов с точки зрения их соотношения с правами стороны защиты. Особенно интересна для исследования позиция Европейского суда по правам человека, согласно которой суть fair trial состоит не в совокупности отдельных правил, а в некоем общем стандарте справедливости процесса, из которого выводятся его конкретные проявления. Указанная трактовка сближает это понятие с favor defensionis, однако уравнять эти понятия автору не позволяет наличие тенденций, обратных расширению справедливости процесса, и распространение этого понятия не только на обвиняемого, но и на потерпевшего. Все это препятствует использованию концепции справедливого судебного разбирательства для определения соотношения правового статуса сторон.
Седьмой параграф «Favor defensionis и принцип состязательности» посвящен сопоставлению двух указанных понятий. В отечественной традиции принцип состязательности составляет основу обеспечения прав стороны защиты; близкий подход, хотя и обладающей некоторой специфичностью, характерен для Италии. Такое расширительное понимание состязательности приближает этот принцип к fair trial и дает основания полагать, что состязательность могла бы заменить favor defensionis. Однако сближение с понятием справедливого судебного разбирательства влечет возникновение тех же проблем, которые не позволяют уравнять его с благоприятствованием защите.
Аналогичный вывод делается в восьмом параграфе «Favor defensionis и due process (of law) - надлежащая (правовая) процедура», посвященном рассмотрению англо-американского аналога "справедливого судебного разбирательства".
В девятом параграфе «Favor defensionis и право на защиту» раскрывается содержание этого наиболее широкого права стороны защиты в формальном и материальном смыслах. Со встречающимся в литературе смешением второго с благоприятствованием защите автор не соглашается в силу чрезмерной всеохватности этого понятия, оценивая подобный подход как терминологическую неточность.
В десятом параграфе «Место процессуальной конструкции благоприятствования защите в современном уголовном процессе» подводится итог произведенного сопоставления favor defensionis со всеми смежными элементами уголовного процесса. По его результатам автор приходит к заключению о том, что по ряду причин ни одно из рассмотренных понятий не способно заменить favor defensionis. Часть из них применима лишь к процессу доказывания и потому не может соответствовать современной расширительной трактовке благоприятствования защите. Другая часть носит весьма широкий и неопределенный характер, в то время как процессуальная конструкция должна иметь конкретные, четкие технические границы. Кроме того, реализация обеих этих групп понятий - первой в меньшей, второй в большей степени - осложнена проблемой их противоречия иным процессуальным ценностям, разрешение которых требует некоторого внешнего критерия. Благоприятствование защите представляет собой именно такой внешний критерий при определении соотношения прав сторон защиты и обвинения, а потому не может быть заменено ни одним из проанализированных понятий.
Третья глава «Элементы (проявления) процессуальной конструкции favor defensionis в современном уголовном процессе» подразделяется на девять параграфов и посвящена анализу современного российского судопроизводства на предмет конкретных проявлений в нем процессуальной конструкции благоприятствования защите и параллельному выявлению критериев отнесения норм и институтов к таковым проявлениям. Анализ осуществляется с проведением в необходимых случаях сравнения с зарубежным законодательством, а также с учетом эволюции соответствующих процессуальных институтов и при широком использовании практики высших судов.
В первом параграфе «Общие замечания: структура анализа» автор формулирует исходные критерии, ориентируясь на которые следует производить анализ уголовного судопроизводства с точки зрения проявления в нем благоприятствования защите, и обосновывает избранную методологию исследования.
Автор отталкивается от понимания под элементами favor defensionis законодательных построений, нацеленных на компенсацию процессуального неравенства сторон. При этом он опирается на историю понятия и современную преобладающую направленность доктрины. Обосновывается необходимость рассмотрения лишь тех проблем, которые имеют отношение к решению "основного вопроса" уголовного процесса - вопроса о виновности. В заключение автор делает несколько частных методологических замечаний.
Второй параграф «Организация правосудия по уголовным делам в свете благоприятствования защите» посвящен рассмотрению с точки зрения реализации рассматриваемой конструкции общих начал построения судопроизводства.
Под этим углом зрения рассматривается назначение уголовного процесса и принципы его организации - осуществление правосудия только судом и обеспечение независимости судей (включая нормы о подсудности). Исследуются основания и порядок постановления приговора (ergo признания лица виновным в совершении преступления), в том числе порядок подсчета голосов судей либо присяжных заседателей и перечень разрешаемых ими вопросов.
В ходе анализа формулируется негативный критерий отнесения институтов к благоприятствованию защите - их непосредственная обусловленность нормами материального права. Из конкретных элементов благоприятствования защите выявляется различие требований к обвинительному и оправдательному приговорам.
В третьем параграфе «Привилегии стороны защиты в доказывании» подробно исследуется наиболее традиционный блок проявлений favor defensionis - в сфере доказывания.
В первую очередь, de lege lata рассматриваются проанализированные выше в теоретическом ключе onus probandi, презумпция невиновности и in dubio pro reo. Затем в работе исследуются предмет и пределы доказывания, "право подсудимого на молчание" и его свидетельский иммунитет. Подробно рассматривается "асимметрия" в доказывании в России, по вопросу о наличии либо отсутствии которой сегодня ведутся научные споры. Автор придерживается точки зрения о ее ограниченном присутствии в современном процессе. Исследованы проблемы допустимости доказательств и их исключения. Наконец, рассматриваются способы участия стороны защиты в собирании доказательств, в том числе в порядке ст. 86 УПК РФ, а также путем заявления ходатайств и с привличением специалиста.
Выявляется целый ряд признаков, присущих элементам favor defensionis: отмечается, что они не могут носить вынужденный характер, а также должны быть нацелены именно на компенсацию процессуального неравенства, а не на достижение иных целей (таких, как установление истины, например). Кроме того, автор приходит к заключению, что благоприятствования защите не составляют нормы, посвященные отраслевой конкретизации конституционных прав человека. Наконец, методологически неверным представляется встречающееся в науке выявление этой процессуальной конструкции путем сравнения действующего уголовно-процессуального закона с УПК РСФСР 1960 г.
В четвертом параграфе «Правовой статус обвиняемого и потерпевшего: сравнительный анализ» сопоставляются права, обязанности и ответственность этих двух участников процесса.
С точки зрения благоприятствования защите рассматривается как их правовой статус в целом (в частности, закрытый перечень прав у потерпевшего в отличие от обвиняемого), так и их отдельные правомочия. В числе последних исследуется статус обвиняемого и потерпевшего в связи с проведением по делу экспертизы, их возможности по получению копий процессуальных документов, право обвиняемого на свидания с защитником. Подробно изучено правовое положение сторон при ознакомлении с материалами дела, причем обращается внимание на различную природу этой процедуры в англосаксонской и континентальной правовых системах, а также при вручении обвиняемому копии обвинительного заключения.
Автор делает вывод о том, что подход к сравнению прав сторон, опирающийся на сопоставление статусов обвиняемого и потерпевшего, который нередко встречается в доктрине, не совсем обоснован, тем более в рамках континентальной системы. Ключевым участником процесса со стороны обвинения здесь является обвинитель; в России, кроме того, на представителя этой стороны возложено досудебное производство по делу. Поэтому расширение прав потерпевшего, имеющее место в том числе в российской правоприменительной практике, должно оцениваться как проявление общей тенденции усиления гарантий прав человека, а не как явление, обратное благоприятствованию защите.
Пятый параграф «Право на защиту и права защитника как проявления благоприятствования защите» посвящен рассмотрению права на защиту и полномочий защитника как элементов favor defensionis.
Многие авторы если не отождествляют "благоприятствование защите" с "правом на защиту", то, по крайней мере, усматривают проявление этой конструкции в возложении на всех участников процесса ex officio, в том числе и на отнесенных к стороне обвинения, обязанности обеспечения обвиняемому защитника и права на защиту. Однако с такой позицией автор не соглашается, ибо подобные законоположения обусловлены так называемым "смешанным" характером отечественного уголовного процесса. Рассмотрены и нормы об обязательном участии защитника, которые также не совсем корректно считать преимуществом защиты в силу наличия профессионального обвинителя по каждому уголовному делу.
В то же время автор не соглашается с исключением из числа проявлений favor defensionis положений о необязательности отказа от защитника на том основании, что встречается негативная практика их применения, поскольку цель этих положений состоит в защите прав обвиняемого. Также в качестве преимущества защиты выделяется запретительный метод регулирования деятельности защитника в отличие от разрешительного для иных профессиональных участников процесса.
В шестом параграфе «Исключительные права и преимущества стороны защиты в ходе судебного разбирательства» автор, придя к предсказуемому (с учетом смешанного характера российского судопроизводства) выводу о недостаточности благоприятствования защите на досудебных стадиях, фокусируется на судебном разбирательстве.
Само построение этой стадии на началах устности и непосредственности, состязательности и равноправия сторон, хотя и выгодно стороне защиты, лишь уравнивает сторону защиты с обвинением, не предоставляя ей каких-либо преимуществ. То же справедливо в отношении норм об обязательности участия сторон и норм, призванных обеспечить стороне защиты возможность восполнить пробелы в доказывании. Поэтому все эти положения не относятся к элементам благоприятствования защите.
Тем не мнее, на этой стадии можно выделить ряд элементов favor defensionis. Это пределы производства по делу in rem, порядок исследования доказательств, порядок прений сторон, право подсудимого на последнее слово. Подробно исследован вопрос ограничения использования в суде ранее полученных доказательств как несовместимого с благоприятствованием защите, причем учтен интересный итальянский опыт. Однако по итогам анализа автор приходит к заключению, что совокупность проявлений благоприятствования защите на этой стадии недостаточна для восполнения ее ущемленного положения. Параллельно делается важный вывод о характерности анализируемой конструкции прежде всего для континентальной системы, тогда как в странах англосаксонской правовой семьи аналогичный результат достигается строением самого процесса.
Седьмой параграф «Благоприятствование защите при пересмотре судебных приговоров» представляет собой исследование элементов favor defensionis при производстве в судах второй и дальнейших инстанций.
Традиционно значительное число существенных преимуществ защиты на этих стадиях призвано обеспечить свободную реализацию права обвиняемого на обжалование приговора. Последовательно изучается производство в судах апелляционной, кассационной, надзорной инстанций и пересмотр дел по новым и вновь открывшимся обстоятельствам, с учетом как действующего законодательства, так и новелл, вступающих в силу с 2013 года. В каждой из указанных инстанций в той или иной мере присутствует запрет поворота к худшему, составляющий важное проявление favor defensionis. Кроме того, ряд преференций стороне защиты можно вычленить при анализе оснований и сроков отмены судебных решений и порядка принятия решений в указанных инстанциях. Несмотря на отмечаемую в законодательстве и судебной практике тенденцию некоторого сокращения благоприятствования защите при пересмотре приговоров, его наличие здесь весьма ощутимо.
Восьмой параграф «Диспозитивность в уголовном судопроизводстве как проявление благоприятствования защите» посвящен рассмотрению с точки зрения favor defensionis новейших тенденций расширения диспозитивных начал в уголовном процессе.
Несмотря на выгодность этих начал стороне защите, отмеченную в литературе, нормы, регулирующие влияние сторон на движение дела и другие их проявления, не могут быть отнесены к анализируемому понятию в силу их направленности на защиту прав человека в целом. Кроме того, в качестве критерия выявления элементов favor defensionis автор называет обособленный характер этой конструкции.
В девятом параграфе «Критерии выделения элементов процессуальной конструкции благоприятствования защите и ее реализация в современном уголовном процессе» ставится цель окончательного уяснения критериев принадлежности элементов уголовного судопроизводства к процессуальной конструкции благоприятствования защите и выработки ее определения.
Опираясь на результаты проведенного исследования, автор формулирует ряд негативных и позитивных критериев: а) негативные критерии. Элементов favor defensionis не составляют нормы, ставящие стороны в симметричное положение, даже при их фактической направленности на защиту прав обвиняемого; нормы, "благоприятствующие" защите лишь по сравнению с ранее действовавшим правовым регулированием, или же только обвиняемому по сравнению с потерпевшим; нормы, обусловленные процессуально-технической необходимостью либо характеризующиеся процессуальной самостоятельностью и обособленностью; положения, представляющие собой отраслевую конкретизацию общих конституционных прав человека или процессуальное выражение норм материального права; положения, нацеленные на обеспечение принципа законности и установление истины по делу; б) позитивные критерии. К благоприятствованию защите относятся конструкции, направленные на предоставление стороне защиты конкретных процессуальных преимуществ (в том числе и при злоупотреблении ими на практике ей во вред); они должны быть прямо связаны с решением вопроса о виновности; эти нормы имеют своей непосредственной целью компенсацию неравенства сторон.
Под благоприятствованием защите, таким образом, понимаются уголовно-процессуальные нормы и институты, наделяющие сторону защиты дополнительными правами или освобождающие ее от обязанностей либо иным образом ставящие ее в юридически более выгодное положение по сравнению со стороной обвинения, специально сконструированные с непосредственной целью компенсации процессуального неравенства сторон при решении вопроса о виновности подсудимого.
Также в данном параграфе осуществляется комплексная оценка функционирующих в российском праве на настоящий момент элементов favor defensionis.
При построении четвертой главы «"Благоприятствование" иным участникам уголовного процесса и его соотношение с благоприятствованием защите» автор исходит из необходимости для полноты исследования установить в следующих пяти параграфах место рассматриваемой конструкции в условиях современной тенденции максимизации обеспечения прав человека в уголовном судопроизводстве.
В первом параграфе «Частные и публичные интересы в уголовном процессе: современная концепция» кратко описываются основные группы конкурирующих с интересами стороны защиты (и, в частности, с благоприятствованием защите) уголовно-процессуальных ценностей.
Существует две основные группы таких ценностей: публичные и частные. Что касается первых, то, несмотря на актуальность проблем эффективности, скорости и стоимости правосудия и им подобных, верховенство частного интереса сегодня практически общепризнано, и даже сами эти проблемы рассматриваются в первую через призму прав участников судопроизводства. Поэтому основное внимание следует уделять сопоставлению прав обвиняемого и интересов иных участников судопроизводства, которым в рамках парадигмы процесса, "обращенного к человеку", уделяется все больше внимания.
Второй параграф «"Благоприятствование" потерпевшему и рост его вовлеченности в уголовный процесс» посвящен анализу тенденции существенного укрепления статуса потерпевшего.
В частности, рассмотрена важнейшая ее составляющая - распространение на потерпевшего концепции справедливого судебного разбирательства. Под влиянием такого распространения национальное законодательство различных государств пошла по пути последовательного расширения его полномочий. В наиболее общем виде суть такого расширения состоит в росте включенности потерпевшего в уголовный процесс. В ходе исследования автор делает вывод о том, что эти тенденции ни в коей мере не умаляют благоприятствования защите, ибо речь не идет о создании каких-либо процессуальных построений, ставящих потерпевшего в привилегированное по сравнению с обвиняемым положение, но лишь об учете его интересов публичными участниками процесса.
В третьем параграфе «Защита прав и свобод иных участников уголовного судопроизводства» аналогичное исследование проводится в отношении иных участников процесса, максимально возможный учет прав которых также характерен для сегодняшнего судопроизводства.
Отдельно подробно анализируется статус свидетеля, в частности, проблемы реализации favor defensionis в случаях ограничения права обвиняемого на допрос свидетелей обвинения. Затем рассматривается тенденция наделения процессуальными правами всех фактически заинтересованных в исходе процесса лиц, в том числе не обладающих каким-либо формально определенным статусом в рамках уголовного судопроизводства. Оценивается предварительный и последующий судебный контроль, который составляет сегодня в России одну из наиболее фундаментальных гарантий прав участников процесса. Также рассмотрено соотношение благоприятствования защите с основными правами человека, такими, как неприкосновенность частной жизни.
По итогам анализа автор приходит к выводу о том, что рассмотренная проблематика, по сути, не имеет прямого касательства к favor defensionis. Повышение уровня защиты прав всех участников процесса основывается на конституционно-правовом статусе личности, а не на ее процессуальных полномочиях, что подтверждается и приводимыми правовыми позициями высших судов.
В четвертом параграфе «Доверие к правосудию» автор касается проблем доверия к судопроизводству и его прозрачности. Эта концепция распространяется в равной мере на всех заинтересованных лиц и потому также не может служить препятствием благоприятствованию защите.
Пятый параграф «Процессуальная конструкция favor defensionis в условиях "благоприятствования правам человека" в уголовном процессе»
содержит основные выводы по итогам четвертой главы диссертационного исследования.
Нацеленность современного уголовного процесса на максимальное обеспечение прав и законных интересов личности составляет сегодня приоритет уголовно-процессуальной политики. Такое обеспечение возложено на всех участников процесса ex officio, на его достижение направлены также расширение судебного контроля, прозрачности правосудия, перечня прав участников процесса и круга лиц, на которых они распространяются. Указанные тенденции могут вызвать сомнения в актуальности благоприятствования защите как устаревшего.
Однако в ходе исследования автор заключает, что подобные сомнения не имеют под собой достаточных оснований. Если рассматривать favor defensionis именно как процессуальную конструкцию, имеющую определенные технические границы и проявляющуюся в конкретных процессуальных элементах, все вышеописанное не может служить препятствием в ее реализации. Указанные тенденции влекут изменение общих начал построения процесса и его идеологии, но не создание каких-либо новых, противоречащих favor defensionis процессуальных конструкций. Укрепление же в уголовном судопроизводстве частного интереса в целом может служить анализируемой конструкции лишь на пользу.
В заключении кратко формулируются основные выводы по итогам диссертационного исследования.

По теме диссертации опубликованы следующие работы:

1. Михеенкова М.А. Принцип справедливого судебного разбирательства по уголовным делам в решениях Европейского суда по правам человека // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2012. № 1. С. 70-78 - 0,7 п.л.
2. Михеенкова М.А. Благоприятствование защите в уголовном процессе: историческая реконструкция понятия // Государство и право. 2012. № 7. С. 111-116 - 1,0 п.л.

официально:

http://vak2.ed.gov.ru/catalogue/details/90714 

http://vak2.ed.gov.ru/idcUploadAutoref/renderFile/90715