«Разумный срок» как оценочное понятие в уголовно-процессуальном праве

М.Т. Аширбекова, доктор юрид. наук, доцент.

Ф.М. Кудин, доктор юрид.наук, профессор

В процессе своего реформирования уголовно-процессуальное законодательство обогащается дополнительными приемами законодательного регулирования уголовно-процессуальной деятельности - использованием в нормах закона оценочных понятий. Так, в новой статье 6.1, введенной в УПК РФ Федеральным законом от 30 апреля 2010 г. № 69-ФЗ[1], законодатель предусматривает понятие «разумный срок» для оценки продолжительности производства по уголовному делу, а также понятия «своевременность», «достаточность и эффективность» действий субъектов, ведущих уголовный процесс. Приведенные понятия в их взаимосвязи, дают, как думается, основание для вывода о дальнейшей дифференциации процессуальных сроков, исходя из их функционального назначения и роли в достижении назначения уголовного судопроизводства.[2] Разумный срок предстает как особый вид срока в рамках уже определенных законом временных периодов, в целом предпосланных для производства по уголовному делу во всех стадиях, включая время для свершения процессуальных действий, для принятия процессуальных решений. Разумный срок – это срок, отвечающий интересам вовлекаемых в уголовное дело частных лиц, но не превышающий те сроки, которые получили формальное определение в законе. В данном случае можно наблюдать, что законодатель в регламентировании процессуальных сроков основывается на соотношении диспозитивного и публичного начал. Понятно, что для такого подхода есть объяснение.

Понятие «разумный срок» воспринято из Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, предусматривающей право каждого на судебное разбирательство в разумные сроки (ч.3 ст.5, ч.1 ст.6). Будучи привнесенным из международных актов, оно уже имеет свою правоприменительную «судьбу», прецедентно отраженную в решениях Европейского Суда по правам человека. Включение рассматриваемого оценочного понятия в нормы национального уголовно-процессуального закона знаменательно тем, что обнаруживает сближение первородного для российской правовой системы позитивистского типа правопонимания с естественно-правовым типом. Подобное сближение генерирует для законодателя и правоприменителя целый ряд оценочных понятий, использование и применение которых не может не требовать творческой активности субъектов, ведущих процесс. «Широкое использование законодателем оценочных понятий в своей деятельности выступает одним из признаков правового государства, и, соответственно, чем чаще используются оценочные понятия в российском праве, тем выше требования к уровню правовой культуры и правового сознания участников правоотношений»[3]. Вполне очевидно, что к субъектам, ведущим уголовный процесс, оправдано предъявлять не только требования к уровню правовой культуры и правового сознания, но и к уровню профессиональной подготовки, к качеству реализации ими своих должностных полномочий и обязанностей.

В теории права и в отраслевой юриспруденции выработаны определения оценочного понятия, различающиеся, на наш взгляд, незначительно, но неизменно сходные в том, что содержат указание на его основной признак - неконкретизированность в законе, а потому возможность и потребность оценки его содержания только с учетом конкретной ситуации, обстоятельств рассматриваемого дела.[4]

Разумеется, что сами по себе оценочные понятия в уголовно-процессуальном законе не есть нечто новое, ранее неизвестное. Как УПК РСФСР, так и УПК РФ (до внесения дополнений Федеральным законом от 30 апреля 2010 г. № 69-ФЗ.) включают в себя многие оценочные понятия, которые получили известное освещение в науке уголовно-процессуального права.[5]

Уголовно – процессуальным оценочным понятиям свойственны все признаки, выделяемые исследователями применительно к оценочному понятию как правовому средству регулирования. В общем виде к таковым признакам в юридической науке относят неопределенность, а часто, и не конкретизированность его содержания в законе; потребность оценки его содержания правоприменителем с учетом конкретной ситуации правового спора; необходимость апеллирования к правосознанию лица, применяющего правовую норму с оценочным понятием; возможность свободного усмотрения в процессе применения таковых понятий.[6] Поэтому и выработанные в науке уголовно-процессуального права определения оценочного понятия формулируются в целом с учетом названных признаков. Так, С.С. Безруков рассматривает под оценочными понятиями «относительно определенные понятия, используемые законодателем при невозможности детального урегулирования ряда схожих обстоятельств и служащие для обозначения абстрактных правовых явлений, содержание которых имеет незамкнутую структуру, всегда оставаясь открытым, и может быть установлено лишь посредством самостоятельной оценки конкретной правоприменительной ситуации со стороны лица, применяющего закон»[7].

Думается, что оценочное понятие «разумный срок», включенное в ст. 6.1 УПК РФ, отвечает вышеизложенным признакам, но имеет и свои особенности.

Особенность данного вида процессуального срока заключается в том, что он, отражая количественно продолжительность производства по уголовному делу, стимулирует субъектов, ведущих уголовный процесс, к качественной деятельности, то есть к своевременности, достаточности и эффективности процессуальных действий. В этом плане к понятию «разумный срок» относимы слова М.С. Строговича о том, что соблюдение процессуальных сроков обусловливает достижение юридического эффекта того или иного действия[8].

Обращает на себя внимание некоторое «дробление» видов процессуальной деятельности и процессуальных решений, которые в ст.6.1 УПК РФ законодатель обязывает осуществлять и принимать в разумные сроки. Так, в ч.1 ст. 6.1 УПК РФ содержится общее требование об осуществлении уголовного судопроизводства в разумные сроки. В ч.2 ст. 6.1 УПК РФ законодатель, допуская возможность продления установленных законом сроков, упреждает, что такой вид процессуальной деятельности как уголовное преследование, а также такие виды процессуальных решений как назначение наказания и прекращение уголовного преследования должны быть произведены в разумные сроки. Указание в ч. 2 ст. 6.1 УПК РФ на момент назначения наказания как крайнюю границу разумного срока вряд ли согласуется с положениями ч. 2 ст. 8 УПК РФ. Понятно, что лицо признается виновным в совершении преступления и подвергается уголовному наказанию только по приговору суда и в порядке, установленном законом, то есть в результате судебного  разбирательства. Потому в рассматриваемой части ст. 6.1 УПК РФ логично было бы дать указание на период производства по уголовному делу – судебное разбирательство в суде первой инстанции, а не на момент назначения наказания, наступление которого невозможно без постановления обвинительного приговора.

В ч. 3 ст. 6.1 УПК РФ законодатель весьма определенно указывает, что разумный срок «включает в себя период с момента начала осуществления уголовного преследования до момента прекращения уголовного преследования или вынесения обвинительного приговора». По этому поводу стоит высказать некоторые замечания.

Во-первых, закон не фиксирует момента начала осуществления уголовного преследования. Существующие же на этот счет в науке уголовно-процессуального права различающиеся суждения, безусловно, могут определять предпочтения правоприменителей и формировать их усмотрение, но вряд ли будут равно отвечать интересам всех участвующих в деле лиц. Следовательно, неопределенность в данном вопросе сохраняется.

Во-вторых, и постановление одного из видов приговора – обвинительного – не может расцениваться как завершение рассмотрения и разрешения уголовного дела судом по существу. Постановление оправдательного приговора в сроки, не расцениваемые как разумные, также не будет соответствовать как интересам лица, против которого выдвигалось обвинение в досудебном производстве и поддерживалось обвинение в суде первой инстанции, так и интересам потерпевшего. Такой вывод вытекает из положений (ст.ст. 6.1, 123, 124УПК РФ), не различающих участвующих в уголовном деле лиц по процессуальному статусу. Требование соблюдения разумных сроков должно реализовываться как в отношении всех участников, имеющих интерес в связи с исходом дела, так и в отношении иных лиц, чьи интересы затрагиваются в ходе уголовного судопроизводства.

Определенная в ч.ч. 2 и 3 ст. 6.1 УПК РФ регламентация периодов процессуальной деятельности, увязываемая с понятием «разумный срок», не кажется удачной. В названных нормах в одном ряду перечисляются уголовное преследование, как вид процессуальной деятельности, так и процессуальные решения, отражающие итоги не только уголовного преследования, но рассмотрения и разрешения уголовного дела по существу. Иными словами, приводятся по определению различающиеся категории. На наш взгляд, предпочтительнее прибегнуть в законе к указанию конкретных периодов, оцениваемых как осуществленные в разумный срок, тем более что не все периоды процессуального производства по уголовному делу темпорально определены в законе.[9]

В части 2 ст. 6.1 УПК РФ целесообразно указать: период предварительного расследования; период осуществления прокурором действий в порядке ст. 221 УПК РФ; период осуществления действий судьей по разрешению вопросов по поступившему в суд в порядке ст. 227 УПК РФ; период с начала разбирательства в судебном заседании (ст. 223 УПК РФ) до рассмотрения и разрешения уголовного дела судом по существу; период рассмотрения уголовного дела в суде апелляционной инстанции (ст. 362 УПК РФ); период  рассмотрения уголовного дела в суде кассационной инстанции (ст. 374 УПК РФ); период повторного рассмотрения уголовного дела судом кассационной инстанции (ст. 389 УПК РФ); период рассмотрения судом вопросов, связанных с исполнением приговора в порядке ст.ст. 396-397 УПК РФ; период рассмотрения судьей суда надзорной инстанции поступивших надзорных ходатайств и принятия по ним предварительного решения (ст. 406 УПК РФ), а также период рассмотрения надзорных ходатайств непосредственно судом надзорной инстанции (ст. 407 УПК РФ).

С учетом предложенных дополнений, оправданным полагаем внесение изменений в редакцию ч. 3 ст. 6.1 УПК РФ. Указанная часть, по нашему мнению, должна содержать только критерии оценки продолжительности производства по уголовному делу как осуществленного в разумные сроки. Как следует из текста ч. 3 ст. 6.1 УПК РФ требование следовать соблюдению разумного срока сопровождается приведением ориентировочных критериев оценки продолжительности производства по уголовному делу с точки зрения качественных характеристик, как уголовного дела, так и процессуальной деятельности субъектов, ведущих уголовный процесс.

К таковым критериям относятся указанные в ч. 3 ст. 6.1 УПК РФ обстоятельства и состояния: (1) правовая и фактическая сложность уголовного дела; (2) поведение участников уголовного судопроизводства; (3) достаточность и эффективность действий суда, прокурора, руководителя следственного органа, следователя, начальника подразделения дознания, органа дознания, дознавателя, производимых в целях своевременного осуществления уголовного преследования или рассмотрения уголовного дела; (4) общая продолжительность уголовного судопроизводства.

Обращает внимание, что приведенный ряд критериев в большинстве своем, за исключением «общая продолжительность уголовного судопроизводства», определен посредством использования оценочных понятий, в свою очередь также требующих «расшифровки». Следует отметить, что использование оценочных понятий трактуются в юридической науке как специфический способ восполнительного регулирования,[10] дающий возможность для гибкого регулирования тех или иных аспектов общественных отношений, которые не поддаются четкому и исчерпывающе жесткому (закрытому) формальному определению языком закона. В литературе справедливо отмечается, что законодатель, используя для правового регулирования оценочные понятия, не расшифровывает последние, справедливо уступая такую «привилегию» правоприменителю[11]. Потому выскажем некоторые соображения только относительно формулировки положений, предлагаемых законодателем в качестве критерия оценки разумности сроков в ч. 3 ст. 6.1 УПК РФ.

Думается, формулировка понятия «правовая и фактическая сложность» не соответствует логике правоприменения. Устанавливаемые в ходе производства фактические обстоятельства как фундамент правоприменения всегда предшествуют их правовой оценке. Поэтому более удачной и правильной, на наш взгляд, может быть следующая формулировка – «сложность установления фактических обстоятельств дела и их правовой оценки».

Такой критерий как «поведение участников уголовного судопроизводства» целесообразнее было бы сформулировать как «реализация процессуальных прав и исполнение процессуальных обязанностей участниками уголовного судопроизводства». Понятие «поведение» - слишком широкое понятие, включающее способность человека к деятельности в материальной, интеллектуальной и социальной сферах жизни.[12] Конечно же, можно прибегнуть к понятию «правовое поведение», но и оно в силу своей «академичности» будет нуждаться в «переводе» на понятный язык закона.

Формулировка понятия «достаточность и эффективность действий» субъектов, ведущих уголовный процесс, безусловно, потребует конкретизации в плане определения параметров степени полноты и интенсивности процессуальной деятельности указанных субъектов, что, разумеется, не совсем просто. В первом приближении подходы к выявлению содержания данного критерия могут быть выявлены в результате организационно-управленческой деятельности путем анализа статистических данных о работе того или иного государственного органа, ведущего уголовный процесс, обобщения практики производства по уголовному делу в досудебном и судебном производствах, анализа организации производства по отдельным категориям уголовным дел.

Очевидно, к критериям следует также отнести указанные в ч. 4 ст. 6.1 УПК РФ обстоятельства, которые исключают возможность квалификации продолжительности производства по уголовному делу как проведенного в разумные сроки. Так, положениями рассматриваемой части ст. 6.1 УПК РФ правоприменитель упреждается о том, что «обстоятельства, связанные с организацией работы органов дознания, следствия, прокуратуры и суда, а также рассмотрение уголовного дела различными инстанциями не может приниматься во внимание в качестве оснований для превышения разумных сроков осуществления уголовного судопроизводства». Из двух приведенных критериев - (1) обстоятельства, связанные с организацией работы органов дознания, следствия, прокуратуры и суда, и (2) рассмотрение уголовного дела различными инстанциями - первый является неопределенным. Очевидно, практикой будут вырабатываться стандарты, определяющие типичные ситуации, связанные с организацией работы органов дознания, следствия, прокуратуры и суда, которые не могут оправдывать превышения разумных сроков. Понятно, что эти ситуации не вызываются прямым нарушением требований уголовно-процессуального закона, а обусловливаются качеством организационного и управленческого обеспечения, в том числе и уровнем осуществления ведомственного контроля. Не исключена и потребность теоретической конкретизации самого понятия «организация работы субъектов, ведущих процесс».

В литературе обосновано отмечается, что посредством закрепления в законе оценочных понятий законодатель предоставляет субъектам в процессе реализации правовых норм (использовании, исполнении, соблюдении, применении норм права) самим определять меру, отделяющую одно правовое состояние от другого либо правовое состояние от неправового.[13]

Думается, что особенностью оценочного понятия «разумный срок» в уголовном судопроизводстве является его многосубъектная адресная направленность и различающиеся формы реализации связанных с этим понятием нормативных требований.

Во-первых, субъектом, который должен сообразовать свою деятельность с этим понятием, является, прежде всего, субъект, в производстве которого находится конкретное дело, - дознаватель, следователь и суд. Указанные субъекты обязываются реализовывать содержащиеся в ч.ч. 1 и 2 ст. 6.1 УПК РФ требования в форме соблюдения разумных сроков. Поэтому особенность понятия «разумный срок» отражает общее условие производства по уголовному делу, внешнее по отношению к устанавливаемому посредством уголовно-процессуальной деятельности уголовно-правовому отношению. Несоблюдение разумных сроков, как процессуальное нарушение, не связывается по смыслу ст. 6.1 УПК РФ, а также и по смыслу Федерального закона от 30 апреля 2010 г. № 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного постановления в разумный срок»[14] с вопросами доказанности или недоказанности обвинения, законности и обоснованности постановляемых актов обвинения и судебных решений.

Во-вторых, законодатель предлагает выявлять содержание оценочного понятия «разумный срок» властным субъектам, изначально осуществляющим организационно-управленческие полномочия в том государственном органе, в ведомстве которого состоит субъект, непосредственно ведущий уголовный процесс по конкретному уголовному делу. Так, если уголовное дело находится в производстве суда, то председатель суда как должностное лицо рассматривает и разрешает заявления заинтересованных лиц об ускорении производства по уголовному делу. При этом такого рода его деятельность, оставаясь по определению организационной, является и процессуальной в силу содержащихся в  ч. ч. 5 и 6 ст. 6.1 УПК РФ вполне определенных нормативных положений. Председатель суда, как субъект уголовно-процессуальной деятельности, устанавливает в деятельности суда, в производстве которого находиться уголовное дело, обстоятельства, дающие основания для реализации оценочного понятия «разумный срок» в форме правоприменения. Последнее собственно и выражается в принятии им правоприменительного акта - мотивированного постановления, в котором может быть установлен срок проведения судебного заседания по делу и указаны процессуальные действия, необходимые для ускорения рассмотрения дела.

Сходные, по сути, процессуальные действия осуществляют и властные субъекты, осуществляющие прокурорский надзор, процессуальное руководство и ведомственный контроль в досудебном производстве - соответственно прокурор и руководитель следственного органа. Указанные субъекты также выявляют содержание оценочного понятия в процессе его непосредственного применения к конкретным обстоятельствам уголовного дела. Обращает внимание, что в целях установления нарушения разумных сроков досудебного производства прокурор и руководитель следственного органа производят определенные проверочные действия в порядке положений ч. 1 ст. 124 УПК РФ. Иными словами, можно утверждать, что в поле досудебного производства имеет место специализированный правоприменительный цикл со своим предметом, процессуальными способами и средствами установления этого предмета, который завершается принятием правоприменительного акта – постановлением, обязывающим следователя или дознавателя ускорить производство по уголовному делу и выполнить в указанные в нем сроки конкретные процессуальные действия.

Особенностью рассматриваемого понятия является и его межотраслевой характер. Производство по рассмотрению заявлений о присуждении компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного постановления в разумный срок осуществляется в порядке норм главы 22.1 ГПК РФ[15]. Соответственно заинтересованное лицо, полагающее, что нарушено его право на судопроизводство в разумный срок, включая и досудебное производство по уголовным делам, вправе обратиться в суд в порядке гражданского судопроизводства. Понятно, что в таких случаях оценочное понятие «разумный срок» адресуется суду как субъекту гражданского процесса, который должен ориентироваться на качественные критерии, указанные в уголовно-процессуальном законе - ч.ч. 3 и 4 ст. 6.1 УПК РФ. А эти критерии, как отмечалось выше, в большинстве своем также носят оценочный характер. В данном случае мы видим недостаточно устойчивые критерии для оценки продолжительности срока производства по уголовному делу. В самом деле, как оценить правовую и фактическую сложность уголовного дела, поведение участников уголовного судопроизводства (и каких именно участников), достаточность и эффективность действий субъектов, ведущих процесс? Вполне очевидно, что в таких случаях субъекты, которым законодатель предлагает оценивать продолжительность производства по уголовному делу, будут пользоваться свободным усмотрением (что собственно и программируется самим фактом закрепления рассмотренных оценочных понятий) до появления специальных интерпретационных актов – специальных разъяснений Верховного Суда Российской Федерации.