Николюк В. Рецензия на книгу И.Л. Трунова "Защита прав личности в уголовном процессе"

Вячеслав НИКОЛЮК,

главный научный сотрудник Всероссийского научно-исследовательского института МВД России, доктор юридических наук, профессор, Заслуженный деятель науки Российской Федерации

Рецензия на книгу И.Л. Трунова "Защита прав личности в уголовном процессе" (М.: Юриспруденция, 2005. 304 с.)

В последние годы в уголовно-процессуальной науке совершенно обоснованно уделяется повышенное внимание проблемам обеспечения прав личности в уголовном судопроизводстве, конкретных его участников. 18-19 декабря 2002 г. кафедрой уголовного процесса и криминалистики Самарского государственного университета совместно с сектором проблем правосудия ИГП РАН, Самарским областным судом и прокуратурой Самарской области была проведена научно-практическая конференция "Проблемы обеспечения прав участников процесса по новому УПК РФ". Оригинальные исследования в рамках разработки указанных вопросов были проведены В.С. Шадриным (Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. М., 2000), О.А. Галустьяном (Обеспечение прав граждан в уголовно-процессуальной и оперативно-розыскной деятельности органов внутренних дел. М., 2000), М.В. Танцеревым, Н.Г. Стойко (Потерпевший и его функция в уголовном процессе Российской Федерации. Красноярск, 2003), А.К. Аверченко, С.Л. Лонем (Подозреваемый и реализация его прав в уголовном процессе. Томск, 2003), Ф.Н. Багаутдиновым (Обеспечение публичных и личных интересов при расследовании преступлений. М., 2004). Поэтому выход в свет монографии И.Л. Трунова, посвященной современным проблемам защиты прав граждан в уголовном процессе, закономерен, отражает имеющиеся в процессуальной науке тенденции и не может не заинтересовать специалистов.

В рецензируемой книге, насколько можно судить по ее содержанию, поставлена задача создания теоретической базы для формулирования комплекса предложений о "необходимости реформирования ряда положений нового УПК РФ в направлении защиты прав личности, вовлеченной в сферу уголовного судопроизводства" (с. 2). И эту задачу, по моему мнению, автору не удалось решить в силу следующих обстоятельств.

В книге, как ни странно, нет ни введения, ни заключения, что затрудняет уяснение авторского замысла. Суть последнего реализована в структуре монографии, ее архитектонике, которые, в свою очередь, выстроены явно неудачно.

Во-первых, название книги обусловливало необходимость рассмотрения в ней вопросов обеспечения прав личности применительно ко всем стадиям уголовного процесса. Фактически же указанные вопросы при апелляционном порядке рассмотрения уголовного дела, применении особого порядка судебного разбирательства, при производстве в суде с участием присяжных заседателей, в стадиях исполнения приговора и возобновления производства по уголовному делу ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств вообще не ставились и не исследовались. Параграф третий "Обеспечение прав граждан на стадии кассационного обжалования и пересмотра вступившего в законную силу приговора в порядке надзора" главы второй чрезмерно краток (всего 10 с.) и не охватывает значительной части вопросов, возникающих в этих стадиях уголовного процесса в связи с необходимостью обеспечения прав его участников.

Во-вторых, автор ограничился анализом проблем защиты прав личности в досудебном производстве лишь случаями производства предварительного следствия, хотя в форме дознания ежегодно расследуется до 400 тыс. уголовных дел об очевидных преступлениях небольшой и средней тяжести. Обеспечение прав граждан при производстве дознания имеет специфику.

В-третьих, параграф третий "Обеспечение защиты прав личности в уголовном процессе" главы первой практически дословно воспроизводит название книги, что само по себе уже некорректно. Кроме того, в нем затрагиваются лишь отдельные частные вопросы.

В-четвертых, параграф первый "Обеспечение прав личности на стадии предварительного следствия по делу" главы третьей и параграф первый "Участие защитника в обеспечении прав личности при производстве предварительного следствия" главы четвертой во многом дублируют друг друга. Также нельзя не обратить внимания на то, что глава четвертая включает всего один параграф, а это не соответствует общепринятым требованиям.

Таким образом, в рецензируемой книге автором изначально избран усеченный и мало убедительный вариант исследования проблем обеспечения прав личности в уголовном судопроизводстве. Многие из них остались нерассмотренными, хотя в УПК РФ имеется множество принципиальных новелл, связанных с регламентированием процессуального статуса участников уголовного процесса.

Нельзя не затронуть и следующий методологический аспект рецензируемой работы. Претензионное название последней предполагает анализ и формулирование авторской позиции по таким ключевым понятиям, как "личность", "обеспечение прав личности", "охрана прав личности", "защита прав личности", "восстановление прав личности".

Охрана и защита - это разные срезы обеспечения прав личности. Охрана по своему содержанию шире защиты. Права личности охраняются постоянно, а защищаются в случаях их нарушения. Охрана прав личности состоит в предупреждении возможных нарушений, контроле за их соблюдением и готовности реагировать на возможные нарушения, т.е. позволяет беспрепятственно реализовывать права. Защита же выражается в деятельности, осуществляемой при посягательстве на права, их ограничении или возникновении реальной угрозы их нарушения. Понятия "защита прав личности" и "отстаивание прав личности" близки по значению1.

Восстановление прав как одну из составных частей обеспечения прав личности также не всегда можно включать в понятие защиты. Восстановление прав является формой обеспечения процессуальных, материальных, в том числе основных, прав личности на свободу, личную неприкосновенность, тайну частной жизни, имущественных прав.

К сожалению, И.Л. Трунов обошел вниманием вышеназванные вопросы. В связи с этим в тексте монографии допускается путаница в терминах, понятиях. Автор говорит и об обеспечении прав личности, и об обеспечении защиты прав граждан, и просто о защите прав, хотя фактически речь идет о восстановлении прав (глава 6). Если строго следовать выработанному в процессуальной теории понятийному аппарату, то придется сделать вывод, что фактически в рецензируемой книге проблема обеспечения прав личности в уголовном процессе сведена к анализу деятельности адвокатов в роли защитника, чем данная проблема явно не исчерпывается.

Целый ряд сформулированных И.Л. Труновым выводов представляется не до конца продуманным, слабо аргументированным, противоречивым и не соответствующим действующему уголовно-процессуальному законодательству, практике его применения.

Так, весьма своеобразно автор понимает суть стадии возбуждения уголовного дела. Сделанный им вывод, согласно которому предварительная проверка сообщений о преступлениях не носит уголовно-процессуального характера, "поскольку по своей природе деятельность по обнаружению признаков преступления является оперативно-розыскной и должна производиться в соответствии с Законом "Об оперативно-розыскной деятельности", "О милиции" и др." (с. 105), прямо противоречит закону. В УПК РФ вопросам проверки заявлений и сообщений о преступлении посвящена глава 19 "Поводы и основания для возбуждения уголовного дела", где определен порядок, средства и сроки проверки. По результатам проверки принимается соответствующее процессуальное решение (о возбуждении либо отказе в возбуждении уголовного дела), и отрицать ее уголовно-процессуальный характер абсурдно.

Трудно согласиться с утверждением автора, что "праву подозреваемого, обвиняемого, потерпевшего дать показания и объяснения соответствует обязанность следователя и суда произвести допрос не только когда это считает целесообразным или обязательным в силу закона следователь или суд, но и когда кто-либо из них захочет и потребует этого" (с. 110). Если бы закон исходил из правила, что участники процесса диктуют должностным лицам, ведущим уголовный процесс, где и когда их допрашивать, то в порядок уголовного судопроизводства были бы привнесены серьезные элементы дезорганизации. Законодатель поступил более мудро: во-первых, он предусмотрел, что органы расследования самостоятельно определяют ход расследования и принимают решения о производстве следственных действий, и, во-вторых, установил сроки, в течение которых должны быть допрошены задержанный подозреваемый (не позднее 24 часов с момента фактического задержания - ч. 2 ст. 46 УПК РФ) и обвиняемый в связи с предъявлением ему обвинения (немедленно после предъявления обвинения - ч. 1 ст. 173 УПК РФ).

Также не соответствует закону утверждение И.Л. Трунова, что пересмотр судебных решений, вступивших в законную силу, производится "только по протесту уполномоченного на то законом лица - председателя суда надзорной инстанции или их заместителей" (с. 170). В УПК РФ нет понятий "председатель суда надзорной инстанции", "протест". В главе 48 УПК "Производство в надзорной инстанции" говорится о надзорных жалобах и представлениях. Председатели судов и их заместители, с учетом требований ст. 15 УПК "Состязательность сторон", не включены законом в число субъектов, имеющих право на принесение надзорных жалоб или представлений.

Не соответствует действительности авторское утверждение, что условия и порядок возмещения ущерба реабилитированным определяются "Указом Президиума Верховного Совета СССР от 18 мая 1981 г. "О возмещении ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями государственных и общественных организаций, а также должностных лиц при исполнении ими служебных обязанностей"; Положением о порядке возмещения ущерба, причиненного гражданину незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, утвержденным тем же Указом; Инструкцией по применению указанного Положения" (с. 272). Порядок возмещения ущерба реабилитированному урегулирован главой 18 "Реабилитация" УПК РФ. Положения названных нормативных актов могут учитываться лишь в той части, в которой они не противоречат УПК РФ. К сожалению, на с. 273-274 монографии И.Л. Трунов расписывает порядок возмещения вреда реабилитированному на основе правил Инструкции, которые прямо противоречат ст. 135 УПК РФ.

Вызывает сомнение в своей правильности предложение автора рассматривать вопросы возмещения вреда реабилитированным в уголовном процессе в гражданско-правовом порядке. Оно не соответствует проявляющимся в законодательстве и правовой теории тенденциям, согласно которым институт реабилитации получает все более развернутое оформление и развитие в рамках уголовного процесса. Преимущества такого подхода очевидны, поскольку применение правил гражданского права и процесса к рассматриваемым ситуациям не только затрудняет, усложняет процедуру восстановления прав и интересов реабилитированного, заставляет его участвовать в дополнительных судебных разбирательствах, но и может привести к противоречию двух решений государственных органов (ГК РФ, в отличие от УПК РФ, не содержит обязанности суда удовлетворить иск о компенсации реабилитированному морального вреда в денежной форме).

Остается непонятной, запутанной позиция И.Л. Трунова в вопросе о соотношении правосудия и судебного контроля. По одной авторской версии, правосудие и судебный контроль - разные способы реализации судебной власти (с. 14-15), судебный контроль, являющий собой систему проверочных мероприятий, выходит за пределы правосудия (с. 26), по другой - судебный контроль охватывается понятием "правосудие" (с. 49), которое, в свою очередь, трактуется как деятельность суда по рассмотрению и разрешению дел по существу (с.16), что не характерно для судебного контроля в принципе.

В рамках обсуждения предмета и пределов судебного контроля за предварительным расследованием И.Л. Трунов допускает некорректную, и, полагаю, неверную по существу критику УПК РФ в той части, в которой им регламентируется судебный порядок рассмотрения жалоб (ст. 125). По его мнению, суды должны непосредственно при рассмотрении жалобы выносить прямое решение, например, об отмене постановления об отказе в возбуждении или о прекращении уголовного дела и направлении материалов дела (проверки) в прокуратуру для проведения дополнительной проверки (с. 44).

Однако по действующему уголовно-процессуальному законодательству суд в уголовном судопроизводстве не может выполнять действия, направленные на осуществление уголовного преследования. В состязательном уголовном процессе (ст. 15 УПК РФ) функции суда по разрешению дела строго ограничены от функций обвинения и защиты, каждая из которых возложена на определенных участников процесса. Поэтому суд не вправе императивно навязывать конкретное решение органам предварительного расследования, прокурору, а также предписывать им выполнение тех или иных проверочных либо процессуальных действий.

Проверяя обжалованное решение дознавателя, следователя, прокурора, связанное с возбуждением или прекращением уголовного дела, судья может только указать на незаконность или необоснованность постановления и обязать соответствующее должностное лицо устранить допущенные при его вынесении нарушения и недостатки. Каким образом установленные судьей нарушения и недостатки будут устраняться, определяет прокурор как орган надзора за исполнением законов в досудебном производстве в рамках предоставленных ему законом полномочий и в зависимости от конкретных обстоятельств.

Отменяя, например, постановление о прекращении уголовного дела, судья косвенно начинает выполнять функцию обвинения. И напротив, принимая решение отменить постановление о возбуждении уголовного дела, судья неизбежно оказывается на стороне защиты. И в первом, и во втором случаях действия судьи порождают неравенство сторон в уголовном процессе и нарушают конституционный принцип состязательности.

Поэтому не случайно, что в ч. 5 ст. 125, ч. 2 ст. 214 УПК РФ говорится не об отмене постановлений дознавателя, следователя, прокурора, а о признании их действий (бездействия) либо решений незаконными или необоснованными.

Популистским, непроработанным и неконструктивным представляется предложение И.Л. Трунова для решения проблемы контроля за реализацией прав граждан в деятельности оперативно-розыскных и следственных подразделений "издать единый нормативный документ МВД, Генеральной прокуратуры и Верховного суда РФ, отменив все действующие (их более 100) по данному вопросу приказы и указания этих ведомств в области оперативно-розыскной деятельности" (с. 120). Непонятно, во-первых, о каком "едином документе" идет речь; во-вторых, почему два разных (по содержанию, направленности и методам осуществления) вида деятельности - оперативно-розыскная и уголовно-процессуальная - объединяются, ставятся на один уровень; в-третьих, какое отношение к оперативно-розыскной деятельности имеет Верховный Суд РФ и почему устраняются от контроля за оперативно-розыскными и следственными подразделениями другие ведомства, которые наделены законом правом ведения ОРД либо в структуре которых учреждены органы предварительного следствия (ФСБ, ФСО, ГТК, СВР, Минюст, ГК по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ); и, в-четвертых (самое главное), в чем непригодность, несмотря на необходимость их дальнейшего совершенствования, предусмотренных уголовно-процессуальным законом средств контроля (процессуальный контроль начальника органа дознания и начальника следственного подразделения, прокурорский надзор, судебный контроль) за расследованием уголовных дел.

Стремясь придать своим выводам свойство репрезентативности, автор приводит множество различных статистических данных, характеризующих как собственно деятельность адвокатов в уголовном процессе, так и судебную практику (с. 111, 162, , 236 и др.). Вместе с тем в одних случаях такие данные отражают результаты деятельности правоохранительных органов в 2000-2001 гг. (с. 219-220) и явно устарели в связи с введением в действие с 1 июля 2002 г. нового УПК. В других (с. 236) они вряд ли уместны, поскольку не вписываются в контекст излагаемого материала. В третьих отдельные приводимые цифры не соответствуют действительности и вводят читателя в заблуждение, причем по принципиальным вопросам. Так, на с. 162 книги И.Л. Трунов сообщает, что прокуроры "в настоящее время принимают участие и поддерживают обвинение лишь в 40% рассматриваемых судами уголовных дел". Между тем в силу требований ч. 2 ст. 246 УПК РФ участие государственного обвинителя в судебном разбирательстве уголовных дел публичного и частно-публичного обвинения обязательно, а согласно данным, отражаемым в разделе 5 "Участие прокурора в уголовном судопроизводстве" отчета о работе прокурора по форме "П", прокуроры участвуют в судебном рассмотрении более 80% уголовных дел.

Умозрителен и не имеет под собой никаких аргументов прогноз И.Л. Трунова, согласно которому в перспективе (?) ожидается рост числа оправдательных приговоров до западноевропейских стандартов, т.е. до 12-15% (с. 268).

Вряд ли научно достоверны сделанные автором подсчеты о количестве жертв преступлений в России. К ним он относит не только потерпевших (2 млн.), но и их близких родственников, иждивенцев (8 млн.), а также граждан, подвергшихся преступным посягательствам, но не обратившихся в правоохранительные органы, т.е. жертв латентных преступлений. В итоге, он приводит цифру: в России 15-17 млн. жертв преступлений. При этом в работе отсутствуют методики, которыми он руководствовался, не приведены результаты соответствующих криминологических исследований. Вместе с тем в рамках последних сформулирован обоснованный вывод, что нельзя точно установить процент латентной преступности или отдельных видов преступлений, лишь приблизительно можно судить о том, насколько представительно отражаются разные виды преступлений в уголовной статистике, увеличивается или уменьшается латентность2.

Трудно догадаться и о методике подсчета И.Л. Труновым числа специалистов в области определения размера компенсации морального вреда реабилитированным, в связи с чем следующий его вывод вряд ли может быть воспринят серьезно: "Экспертов экономическому эквиваленту жизни и здоровья человека в мире от силы 30 человек, в России 5 специалистов в этой области знания. Законодатель всех судей страны возвел в ранг экспертов на основную массу экспертных заключений. Как результат, судьи не знают что делать и из осторожность минимизируют цифры" (с. 281). Было бы интересно, если бы автор привел полный список таких экспертов.

Рецензируемая монография опубликована в авторской редакции, о чем заявлено работниками ООО ИД "Юриспруденция" на первых страницах книги. Однако тем самым одному из видных ученых-юристов России (так автор охарактеризован на обложке книги) оказана, по моему мнению, "медвежья услуга". Дело в том, что в изданном и представленном широкому кругу читателей варианте, т.е. без редакторской и корректорской правки, работа И.Л. Трунова трудно воспринимаема. Имеющиеся в тексте объемные и дословные повторы (с. 133 и 146, 179 и 212, 206-209 и др.), различные ошибки и неточности (включая цитаты и названия параграфов, инициалы и фамилии ученых), несогласования членов предложения исчисляются сотнями, в связи с чем многие авторские выражения и обороты (например: "В перспективе, нормативные акты ущемляющие права и свободы граждан, будут приведены в соответствие международных норм права и Конституции РФ, тем неимение время имеет существенное значение, в связи с этим мы так детально разбираем этот вопрос" (с. 262) или "Обеспечение права на защиту и приведение процессуальных норм, регулирующих это обеспечение в соответствие с принципами международного права, закрепленными в Концепции судебной реформы России, а также лучшими историческими традициями российского дореволюционного права, имеют значительный потенциал для совершенствования и могут быть реализованы в ходе проведения судебной реформы" (с. 207) либо "Что касается следователя, прокурора, судьи, лица, производящего дознание, то, обязывая их стоять на страже прав обвиняемого и подозреваемого, уголовно-процессуальный закон вместе с тем учитывает их специфическое процессуальное положение, не исключая возможности односторонней обвинительной ориентации некоторых результатов следственных органов" (с. 97)) оказываются "неуклюжими", лишенными здравого смысла.

При чтении книги создается впечатление, что И.Л. Трунов принципиально игнорирует знаки препинания, поскольку трудно предположить, что носитель ученой степени доктора наук, трижды академика не знаком с ними.

Многие положения монографии и вовсе "хрестоматийны". Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров.

На с. 30 автор дает определение уголовного процесса: "…уголовный процесс, есть уголовно-процессуальная деятельность, регулируемая правом и, таким образом, воплощенная в уголовно-процессуальных правовых отношениях". Единственное достоинство данной дефиниции - ее лаконичность. Здесь совершенно отсутствует представление о сущности и содержании уголовного процесса, его целях, задачах, а также неизвестное "уголовный процесс" раскрывается через другое неизвестное "уголовно-процессуальная деятельность". Приведенное определение уголовного процесса абсолютно не рабочее.

Стремясь показать истинное предназначение института адвокатуры в государстве, обществе, И.Л. Трунов приходит к следующему выводу (с. 200): "Большим грузом на сознание россиян давит прошлый опыт. Если разобраться, то в России никогда не было, в полном смысле слова, равных прав адвокатов и правоохранительных органов". Автора не смущает, что сравнивать правовое положение адвокатов и правоохранительных органов некорректно. Если же ученый имел в виду правовое положение в уголовном судопроизводстве, с одной стороны, защитника и должностных лиц государственных органов, осуществляющих уголовное преследование, - с другой, то оно объективно различно в силу выполнения ими разноплановых функций.

И еще один любопытный пример, иллюстрирующий понимание И.Л. Труновым одного из центральных вопросов юридической науки - о сущности правового государства. "Правовое государство - это общество людей с активной гражданской позицией, не разговоры на кухне о правонарушениях, а обращение в суд. Конечной инстанцией судебного обжалования может быть Страстбургский (курсив мой. - В.Н.) суд по правам человека. Это долгая процедура, но другой альтернативы нет, если отечественная правоохранительная система и суд требует желать лучшего" (с. 148). Комментарии, как говорится, излишни.

1 Подробнее об этом см.: Шадрин В.С. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. М., 2000. С. 44-46.

2 См.: Долгова А.И. Преступность, ее организованность и криминальное общество. М., 2003. С. 69.