В данной статье временные (срочные меры), принимаемые ЕСПЧ, рассмотрены с точки зрения гражданского судопроизводства. Автор полагает, что в процессуальные кодексах такие меры должны найти отражение в качестве юридических фактов, порождающих соответствующие последствия, хотя, сам по себе пробел в кодексах не должен быть препятствием в защите прав и свобод.

Султанов Айдар Рустэмович, начальник юридического управления ПАО «Нижнекамскнефтехим».

Временные меры ЕСПЧ, как обеспечительные меры в российской практике

Ключевые слова: ЕСПЧ, временные меры, обеспечительные меры, защита прав и свобод, гражданский процесс.

В стадии исполнения судебных актов по гражданским делам возможность принятия обеспечительных мер очень незначительна, поскольку вступившее в законную силу судебное решение, обладает презумпцией истинности[1]. Сама постановка вопроса о приостановлении, вступившего в законную силу решения, может восприниматься, как попытка злоупотребления правом или как противоречащая принципу правовой определенности, в том виде, как ему дано толкование в Постановлениях ЕСПЧ.

В целом ряде своих решений ЕСПЧ раскрывает содержание этого принципа, ссылаясь при этом на свое Постановление по делу "Брумареску против Румынии" от 28.10.1999, в котором он установил, что «право на справедливое судебное разбирательство судом, гарантируемое пунктом 1 ст. 6 Конвенции, должно толковаться в свете преамбулы к Конвенции, которая в соответствующей части гласит, что принцип верховенства права является общим наследием Высоких Договаривающихся Сторон. Одним из основополагающих аспектов принципа верховенства права является принцип правовой определенности, который требует, помимо прочего, чтобы в случае вынесения судами окончательного судебного решения оно не подлежало пересмотру». Во многих своих решениях, вынесенных по делам против РФ, (начиная с Постановления по делу "Рябых против РФ"), ЕСПЧ, раскрывая принцип правовой определенности, указывал, что принцип правовой определенности предполагает то, что стороны не вправе добиваться пересмотра окончательного и подлежащего исполнению судебного решения лишь в целях пересмотра и вынесения нового решения по делу; что полномочия вышестоящих судов по пересмотру должны осуществляться в целях исправления судебных ошибок, неправильного отправления правосудия, а не для подмены надзора. Пересмотр не должен рассматриваться как замаскированное обжалование, и одна лишь возможность двух взглядов по делу не может служить основанием для пересмотра. Отклонение от этого принципа оправдано, только если это необходимо при наличии существенных и бесспорных обстоятельств.

В тоже время, в тех случаях, когда имеется обоснованное сомнение в том, что правосудие было осуществлено с наличием существенных ошибок и это сомнение основано на существенных и бесспорных обстоятельствах, должен существовать способ приостановления законной силы решения, который бы приостанавливал исполнение судебных актов до разрешения сомнений в наличии существенных судебных ошибок. Это особенно важно, когда после признания незаконным судебного решения,  восстановить положение, существовавшее до исполнения судебного решения, будет невозможно.

Факт того, что после исполнения вступившего в законную силу судебного акта могут иметь место препятствия фактического или юридического характера, исключающие возможность восстановления первоначального (в том числе имущественного) положения такого лица, был использован в постановлении КС РФ от 20.02.2006. N 1-П для признания права на подачу жалоб в суд второй инстанции лицами, в отношении прав и обязанностей, которого суд первой инстанции разрешил вопрос без его привлечения к делу.

Из осознания этого же факта исходил законодатель, включивший в компетенцию вышестоящих судов право приостанавливать исполнение судебных решений при поступлении кассационных и надзорных жалоб. Без этой необходимой имманентной функции суда право на обжалование (право на обращение в данный суд) в некоторых случаях стало бы иллюзорным и не гарантировало бы реальную защиту прав и свобод человека[2].

В данной статье мы рассмотрим более редко встречающийся, и анализируемый в процессуальной юридической литературе вопрос возможности принятия обеспечительных мер в виде приостановления исполнения решения суда в случае обращения в ЕСПЧ. Вопрос возможности принятия обеспечительных мер в виде приостановления исполнения решения суда в случае обращения в ЕСПЧ достаточно редкий и менее рассматриваемый  в юридической литературе, нежели другие вопросы, связанные с деятельностью ЕСПЧ.

Правило 39 Регламента ЕСПЧ предполагает возможность принятия обеспечительных[3] судебных мер. Причем  инициатива в этом может быть проявлена не только стороной в деле, но  и любым другим заинтересованным лицом и даже инициативе самого ЕСПЧ. Палата ЕСПЧ или, в соответствующих случаях, ее Председатель вправе указать сторонам на обеспечительные меры, которые, по мнению Палаты, следует предпринять в интересах сторон или надлежащего порядка проведения производства по делу в Палате. В дальнейшем уведомление о таких мерах направляется Комитету Министров. У Палаты ЕСПЧ также имеется  право запрашивать у сторон информацию по любому вопросу, связанному с выполнением любой указанной обеспечительной меры.

Как правило, ЕСПЧ указывает на необходимость обеспечительных мер лишь в самых серьезных случаях. Основаниями принятия ЕСПЧ обеспечительных мер являются неотвратимость оспариваемых заявителем действий ответчика, а также возможность причинения заявителю невосполнимых потерь в случае непринятия обеспечительных мер[4]. В отдельных случаях Суд указывает на предварительные меры и самому заявителю (например, на то, что ему необходимо прекратить голодовку)[5].

В большинстве случаев соответствующие государства принимают во внимание указание Суда о необходимости принятия подобных мер, хотя в Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод они в явном виде и не предусматриваются[6]. Соответственно, данное уведомление о принятии обеспечительных мер может быть расценено государством - участником Конвенции как просьба, а не как обязанность. Однако, в большинстве своем государства-участники принимают обеспечительные меры[7].  Тем более, что в настоящее время неисполнение государством-ответчиком принятых ЕСПЧ обеспечительных мер квалифицируется судом как нарушение ст. 34 Конвенции, согласно которой «Суд может принимать жалобы от любого физического лица, любой неправительственной организации или любой группы частных лиц, которые утверждают, что явились жертвами нарушения одной из высоких договаривающихся сторон их прав, признанных в настоящей Конвенции или в Протоколах к ней. Высокие договаривающиеся стороны обязуются никоим образом не препятствовать эффективному осуществлению этого права»[8]. 

Хотя чаще всего ЕСПЧ принимает в обеспечительные меры не в отношении имущественных прав, например при экстрадиции[9], но иногда ЕСПЧ приходит необходимым принять обеспечительные меры и в имущественных правоотношениях.

Если же мы обратимся к КоАП РФ, ГПК РФ и АПК РФ и закону «Об исполнительном производстве», то не найдем в них процессуальных  средств для того, чтобы можно было реализовать обеспечительные меры, предложенные ЕСПЧ. К сожалению, в процессуальных кодексах, даже нет понятия такого юридического факта, как «временная мера» межгосударственного органа. Впрочем, до недавнего времени, в ГПК РФ даже Постановление ЕСПЧ в качестве юридического факта не указывалось. Это иногда было проблемой, но не всегда, иногда суд удавалось убедить, указав, во-первых, на возможность применения аналогии - ч. 4 ст. 1 ГПК РФ, во вторых, что ч. 3 ст. 46 Конституции РФ, гарантирующая обращение в межгосударственные органы – не позволяет игнорировать решения межгосударственных органов, иное ее толкование нивелировало бы это право[10].

Кроме того, положения Венской Конвенции о праве международных договоров (Вена, 23.05.1969.) о соблюдении, применении и толковании договоров предусматривают, что: «Каждый действующий договор обязателен для его участников и должен ими добросовестно выполняться (ст.26). Участник не может ссылаться на положения своего внутреннего права в качестве оправдания для невыполнения им договора (ст.27)».

То есть, даже наличие норм противоречащих международному обязательству не должно было препятствовать исполнению международного договора, каковым является Конвенция. Пробел в законах тем более не может быть оправданием для игнорирования временных мер, которые могут быть приняты ЕСПЧ.

Безусловно, законодатель обязан принять меры по приведению своего внутреннего законодательства в соответствие с международными договорами таким образом, чтобы обеспечить в полной мере исполнение и международных обязательств. Тем более, что принятие мер обеспечивающих реализацию ст. 34 Конвенции, является также и обеспечением права гарантированного ч. 3 ст. 46 Конституции РФ.

Учитывая приоритет норм международных договоров (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ), а также, что обязанность по принятию обеспечительных мер, предложенных ЕСПЧ, лежит на государстве, было бы уместным осветить практику, как эта обязанность реализуется в настоящее время. К сожалению, возможность ознакомления с такой практикой весьма ограничена, хотя, она, по всей видимости, аккумулируется в Аппарате Уполномоченного РФ при ЕСПЧ, деятельность которого могла бы быть более публичной. 

В нашем распоряжении оказалось Определение Советского районного суда г. Астрахани от 9.04.2009. До вынесения данного определения решением Советского районного суда г. Астрахани от 18.01.2006 религиозная организация «Мечеть № 34» была обязана снести возведенный двухэтажной пристрой к силосной башне, демонтировать силосную башню, снести строящееся здание. Религиозная организация обратилась в ЕСПЧ с жалобой, попросив о рассмотрении жалобы в приоритетном порядке, а позже обратилась с ходатайством о принятии временных мер.

К тому времени уже было возбуждено исполнительное производство и на должника даже налагались штрафы в связи с неисполнением решения суда.

ЕСПЧ удовлетворило просьбу о рассмотрении дела в приоритетном порядке и переправило ходатайство о принятии обеспечительных мер Российским Властям.

По всей видимости, в последующем Уполномоченный РФ при ЕСПЧ обратился в службу судебных приставов. В дальнейшем судебный пристав-исполнитель обратился в суд с заявлением о приостановлении исполнительного производства. По итогам этого заявления и было вынесено определение о приостановлении исполнительного производства.

Суд в рассматриваемом определении, указав, что в соответствии со ст. 437 ГПК РФ суд вправе приостановить исполнительное производство полностью или частично в случаях, предусмотренных ФЗ "Об исполнительном производстве" затем процитировал положения ч. 1 ст. ст. 39 данного ФЗ, содержащую отсылочную норму о том, что исполнительное производство подлежит приостановлению судом полностью или частично в иных случаях, предусмотренных федеральным законом.

В качестве основания для удовлетворения заявления о приостановления исполнительного производства суд сослался на ст. 15, 17 Конституции РФ и разъяснения, содержащихся в Постановлении Пленума ВС РФ от 10.10.2003. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров РФ»: «Общепризнанные принципы и нормы международного права, закрепленные в международных пактах, конвенциях и иных документах, и международные договоры РФ являются в соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции РФ составной частью её правовой системы. Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию ЕСПЧ обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения РФ положений этих договорных актов, когда предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении РФ. Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики ЕСПЧ во избежание любого нарушения Конвенции о защите прав человека и основных свобод».

Так суд через отсылочную норму п. 4 ч. 1 ст. 39 закона «Об исполнительном производстве» и положения п. 4 ст. 15 Конституции РФ отыскал возможность для удовлетворения заявления о приостановления исполнительного производства.

В качестве дополнительного обоснования суд указал, что в настоящее время жалоба религиозной организации «Мечеть № 34» против РФ находится на рассмотрении в ЕСПЧ и результаты рассмотрения данного дела могут повлиять на исполнение решения суда, поскольку юрисдикция ЕСПЧ по правам человека является обязательной для РФ, то необходимо приостановить исполнительное производство до разрешения жалобы религиозной организации «Мечеть № 34» в ЕСПЧ по существу.

В настоящее время, решение по существу дело все еще не вынесено, действие временных обеспечительных мер все еще действует, что предупреждает нарушение прав и свобод, которые возможно потом пришлось бы восстанавливать.

В Постановлении Пленума ВС РФ от 27.06.2013 N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней"[11], разъяснено, что «…если решение суда было исполнено на момент, когда стало окончательным постановление ЕСПЧ, в котором установлено, что при принятии этого решения были нарушены положения Конвенции или Протоколов к ней, то отмена такого решения по новому обстоятельству в связи с указанным постановлением ЕСПЧ превалирует над принципом правовой определенности (ст. 46 Конвенции, истолкованная с учетом Рекомендации о пересмотре). В случае отмены решения суда, приведенного в исполнение, и принятия после нового рассмотрения дела решения суда об отказе в иске полностью или в части либо определения о прекращении производства по делу или об оставлении заявления без рассмотрения производится поворот исполнения решения суда, за исключением случаев, указанных в ст. 445 ГПК РФ».

Соответственно, зачем приводить в исполнение, если в последующем существует огромный риск отмены судебного решения и пересмотра.

В процитированном нами Постановлении Пленума ВС РФ вопрос об исполнении временных мер назначенных ЕСПЧ не был отражен. Впрочем, быть может это и правильно, поскольку восполнить пробел лучше законодателю, поскольку только он в состоянии разрешить проблему системно посредством совершенствования и процессуального законодательства и законодательства об исполнительном производстве.

В настоящее время, и в АПК   РФ, и ГПК РФ исключены основания для приостановления исполнения судебных актов, поскольку они сейчас закреплены в ст. 39 ФЗ "Об исполнительном производстве». Соответственно, необходимо внести изменения в данную статью, закрепив в качестве оснований для приостановления исполнения судебных актов принятие временных мер межгосударственными органами.

Полагаем, что нужно  одновременно с изменениями в законе об исполнительном производстве расширить в ст. 327 АПК РФ, а ГПК РФ определить круг лиц, которые могут обращаться в суд с заявлением о приостановления исполнения судебного решения в связи с принятием временных мер. Безусловно, помимо лиц, участвовавших в деле и судебного пристава-исполнителя, таким правом должен обладать Уполномоченный РФ при ЕСПЧ и возможно Уполномоченный по правам человека в РФ. Без включения их в перечень субъектов, любое их обращение может быть истолковано лишь как внепроцессуальное.

ФЗ от 02.07.2013. N 166-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ" установил: «Всякое вмешательство в деятельность судьи по осуществлению правосудия преследуется по закону. Не допускается внепроцессуальное обращение к судье по делу, находящемуся в его производстве, либо к председателю суда, его заместителю, председателю судебного состава или председателю судебной коллегии по делам, находящимся в производстве суда. Под внепроцессуальным обращением понимается поступившее судье по делу, находящемуся в его производстве, либо председателю суда, его заместителю, председателю судебного состава или председателю судебной коллегии по делам, находящимся в производстве суда, обращение в письменной или устной форме не являющихся участниками судебного разбирательства государственного органа, органа местного самоуправления, иного органа, организации, должностного лица или гражданина в случаях, не предусмотренных законодательством РФ, либо обращение в не предусмотренной процессуальным законодательством форме участников судебного разбирательства».

Последняя часть процитированной статьи, на наш взгляд, требует того, чтобы была разработана процедура, которая бы отражала и круг субъектов и порядок реализации в судах временных мер принятых ЕСПЧ. В новом единый процессуальный кодекс, который заменит ГПК РФ и АПК РФ[12] и должны быть разрешены накопившиеся проблемы, в том числе, и связанные с реализацией временных мер ЕСПЧ.

В тоже время, суды не вправе отказывать в защите прав, ссылаясь на пробелы в законе[13], они могут путем применения аналогии и системного толкования норм в совокупности с нормами Конституции РФ и нормами международного права преодолевать пробелы[14] и осуществлять защиту прав и свобод человека[15].

Список использованной литературы:

Афанасьев Д.В., Рожкова М.А., К вопросу о предварительных мерах, принимаемых Европейским Судом по правам человека//Законодательство. N 9 2004 г.

Белогубец К.Н. Экстрадиция и выдворение: основные проблемы и пути их решения в свете практики Европейского суда по правам человека по российским делам // Журнал конституционного правосудия. 2013. N 5. С. 16 – 21.

Еккрстгаузен И.Ш. Кодекс, или законоположение человеческого разума, СпБ. 1817. С.142

Малов А.А. Сотрудничество Генеральной прокуратуры РФ с компетентными органами зарубежных государств в вопросах экстрадиции // Законность. 2012. N 12. С. 6 – 9.

Молостова Е.В. Применение предварительных мер Европейским Судом по правам человека // Международное публичное и частное право. 2005. N 2.

Рехтина И.В. Аналогия в гражданском и арбитражном процессе: проблемы теории и практики применения//Современное право. 2009. № 11. С. 102-106.

Султанов А.Р. Унификация норм о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам как совершенствование средств исправления судебной ошибки//Закон. 2007. № 11. С. 99-113

Султанов А.Р. Человек против государства, межгосударственные органы, Россия//Государственная власть и местное самоуправление. 2008. № 1. С. 26-30.

Султанов А.Р. Пересмотр судебных актов в связи с актами межгосударственных органов//Закон. 2008. № 12. С. 177-183.

Султанов А.Р. Разрешение некоторых практических ситуаций, связанных с применением обеспечительных мер в стадии исполнения судебного акта //Закон. 2009. № 7. С. 67-76.

Султанов А.Р. Правовые последствия постановлений Европейского Суда по правам человека в гражданском процессе//Международное право и международные организации. 2010. № 3. С. 106-117.

Султанов А.Р. О некоторых процессуальных последствиях постановлений ЕСПЧ//Российская юстиция. 2014. № 1. С. 24-28.

Сычев A.И., Султанов А.Р. Решение пробелов в праве Верховным Судом Российской Федерации (на примере Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 июня 2008 Г. № 12)// Российское правосудие. 2009. № 1. С. 31-42.

Тренина Д.В. Применение Страсбургским судом статьи 46 Европейской конвенции по правам человека в деле "Савриддин Джураев против России" // Международное правосудие. 2013. N 3. С. 16 – 24.

Чечина Н.А. О презумпции истинности судебного решения, вступившего в законную силу// Чечина Н.А. Избранные труды по гражданскому процессу. СпБ. 2004. С.183-207.

Опубликовано в журнале «Адвокат» №8. 2015. С. 5-10

Provisional measures of the European Court of Human Rights (ECHR) as the interim measures in the Russian judicial practice and the civil procedure

Sultanov Aydar Rustemovich, Head of the Legal Department of PJSC Nizhnekamskneftekhim

Short abstract: this article addresses “provisional measures” of the ECHR from the view point of the civil procedure institutions and the principle of fulfilment in good faith of the international treaties, and recommendations are provided for improvements of codes of judicial practice.

Key words: ECHR, provisional measures, interim measures, civil procedure.