Решняк М.Г. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма: проблемные особенности и пути совершенствования уголовного законодательства. // Пробелы в российском законодательстве.

 

  Аннотация. В настоящей статье выделяются и рассматриваются некоторые проблемные особенности квалификации публичных призывов к осуществлению террористической деятельности, публичного оправдания терроризма или пропаганды терроризма, совершаемых с использованием информационно-коммуникационных технологий. Автор подвергает анализу  современное состояние уголовного законодательства, учитывает мнение ученых по данному вопросу, обращается к судебной статистике и судебно-следственной практике. По результатам проведенного исследования сформулированы конкретные выводы и предложения, направленные на совершенствование уголовного законодательства в сфере борьбы с преступлениями террористического характера, практики по вопросам квалификации и доказывания рассматриваемого преступлениям. 

 

Решняк М.Г. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности, публичное оправдание терроризма или пропаганда терроризма: проблемные особенности и пути совершенствования уголовного законодательства. // Пробелы в российском законодательстве. 2020. № 1. С. 116-119.

  Терроризм являет собой диалектическое единство агрессивной, представляющей опасность идеологии и основанной на ней противоправной деятельности, проявляющейся в совершении определенных преступлений террористического характера, включая публичные действия, предусмотренные статьей 205² Уголовного кодекса Российской Федерации (далее – УК РФ). Данная уголовно-правовая норма направлена на противодействие распространению террористических идей и взглядов в обществе посредством оправдания терроризма, его пропаганды и публичных призывов к осуществлению террористической деятельности. Объективная сторона преступления, предусмотренного ст. 205² УК РФ характеризуется действиями в виде публичных призывов к осуществлению террористической деятельности, публичного оправдания терроризма или пропаганды терроризма, а часть 2 указанной статьи предусматривает ответственность за те же действия, совершенные с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе, сети «Интернет».[1] Такие действия по своей социально-правовой сути представляют собой активное публичное подстрекательство к участию в террористической деятельности, обращённое к неограниченному кругу лиц, как правило, посредством использования информационно-коммуникационных технологий, прежде всего, сети «Интернет». Современное общество немыслимо без коммуникаций (связь, сообщение, общение[2]), а современный этап общественного развития характеризуется значительной ролью информации в жизнедеятельности каждого человека.[3]  В основе коммуникативной деятельности руководителей террористических организаций и движений лежит взаимодействие со своими адептами через разного рода коммуникационные возможности, в том числе, СМИ и информационно-телекоммуникационную сеть «Интернет», которая охватывает миллиарды пользователей во всем мире. Практически каждая террористическая или экстремистская организация имеет во всемирной сети свой Интернет-сайт. Многие участники террористических организаций были рекрутированы и приобщены к террористической деятельности посредством разного рода уловок через социальные сети или блоги, через разнообразные по интересам сайты и мессенджеры. Именно данным фактом обусловлена повышенная общественная опасность публичных призывов к совершению определенных противоправных действий со стороны конкретных субъектов, которые осуществляются путем использования электронных или информационно-телекоммуникационных сетей, в первую очередь, сети «Интернет» и распространяются среди бесчисленной по количеству пользователей аудитории в короткий промежуток времени. В настоящее время террористическая деятельность и относящиеся к ней преступления представляют собой крайние формы экстремизма, при этом им присущи наиболее высокий уровень общественной опасности, расширение причиняемых вредных последствий, усложнение комплекса детерминантов и  механизма осуществления соответствующих деяний, для которого типичным стало осуществление предварительной и непосредственной преступной деятельности с использованием широких возможностей указанных  технологий. О недостаточной эффективности существующих антитеррористических мер, в том числе направленных на предотвращение распространения соответствующей опасной идеологии, в частности, говорится в Стратегии национальной безопасности РФ^[4].  В Стратегии противодействия экстремизму в РФ до 2025 года^[5] подчеркивается, что угроза терроризма может быть снижена лишь при условии устранения имеющихся и постоянно увеличивающихся и трансформирующихся источников и каналов, через которые осуществляется идеологическое воздействие, направленное на вовлечение граждан в террористические и экстремистские объединения, а также в осуществляемую ими противоправную деятельность. В Концепции противодействия терроризму в РФ[6] распространение экстремистской и террористической идеологии через информационно-телекоммуникационные сети и средства массовой информации признается одним из главных внешних факторов, способствующих возникновению и увеличению проявлений  терроризма в нашей стране. Вместе с тем полагаем, что данный фактор имеет не только внешний, но и внутренний характер, поскольку публичные действия, направленные на оправдание и пропаганду терроризма, равно как и на вовлечение в террористическую деятельность, стали неотъемлемой частью террористической преступности в России. Как следует из вышеназванных документов, государство рассматривает терроризм и экстремизм в качестве неразрывно взаимосвязанных и пересекающихся негативных социально-правовых явлений, что в полной мере относится и к преступлениям, имеющим террористическую или экстремистскую направленность.  Аналогичная оценка преобладает и в научной среде[7].  Общность понятий и явлений терроризма и экстремизма обусловлена, в частности, тем, что им присуща схожая идеологическая платформа, причем нередко именно ненависть и вражда на национальной, расовой, религиозной, политической и иной почве служат тем внутренним катализатором, который формирует мотив, дает импульс террористическим действиям. Более того, соответствующие убеждения обусловливают формирование единого международного идеологического фундамента террористических и экстремистских организаций и сообществ, которые, объединяясь по конкретному признаку ненависти и/или вражды на национальной, расовой, религиозной, политической и иной основе, осуществляют свою преступную деятельность в более опасных организованных формах и транснациональных масштабах. Следует отметить, что увеличение общественной опасности рассматриваемого вида преступлений террористической направленности прямо пропорционально росту числа лиц, ежегодно осуждаемых по ст. 205² УК РФ (с 10 человек в 2014 году до 120 в 2018). Анализ статистических данных позволяет увидеть, что количество осужденных за совершение данного преступления  имеет устойчивую тенденцию к существенному росту, при этом необходимо учитывать высокую латентность соответствующих публичных действий, поскольку, в частности, они нередко совершаются внутри различных закрытых групп и обращены к тем, кто не намерен сообщать о происходящем в правоохранительные органы или оказывать им какое-либо содействие в выявлении и расследовании фактов террористической пропаганды, а также осуществляются с использованием языковых и прочих приёмов, камуфлирующих истинное содержание распространяемой информации. Например, М. был осужден за публичное оправдание терроризма и за действия, направленные на возбуждение вражды по признаку отношения к религии, а также принадлежности к социальной группе (представителей власти и сотрудников правоохранительных органов), совершенные публично. Суд установил, что М., являясь имамом мечети, выступил перед собравшимися с проповедью, содержащей высказывания, призывающие признать идеологию и практику терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании, а также призывы, направленные на возбуждение вражды по признаку отношения к религии, принадлежности к представителям власти и сотрудникам правоохранительных органов.[8] В связи с указанными выше обстоятельствами на практике преимущественно выявляются те деяния, которые носят систематический, продолжаемый характер и направлены на неограниченный круг лиц, чаще всего на пользователей тех или иных социальных сетей и иных ресурсов сети «Интернет».  Так, по делу в отношении Т. установлено, что Т., используя созданную им в социальной сети «ВКонтакте» личную страницу пользователя под определенным псевдонимом, в разные дни разместил на ней две видеозаписи, содержащие призывы к осуществлению террористической деятельности и публичное оправдание терроризма, а затем еще и аудиозапись, оправдывающую терроризм.    Кроме этого, он предлагал звонить ему на телефон, обсуждал размещенные на странице видеозаписи и одобрял насилие в отношении «неверующих» и правоохранительных органов. Т. использовал видеоматериалы и аудиофайлы, содержащие призывы, побуждающие к осуществлению насильственной, враждебной деятельности по мотивам национальной, религиозной и идеологической ненависти и вражды, а именно: взрывов, применения насилия и т.п., направленных на устрашение населения.[9] С течением времени использование информационно-коммуникационных технологий приобрело характер типичного способа совершения рассматриваемых публичных действий, равно как и таких преступлений экстремистской направленности, как публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности (ст. 280 УК РФ), в том числе к действиям по нарушению территориальной целостности РФ (ст. 280¹ УК РФ), а также возбуждение ненависти либо вражды, унижение человеческого достоинства (ст. 282 УК РФ). Если применительно к преступлениям, предусмотренным статьями 205², 280 и 280¹ УК РФ, использование сети «Интернет» или других информационно-телекоммуникационных сетей законодательно признано обстоятельством, повышающим уровень их общественной опасности, и закреплено в качестве их квалифицирующего признака, то в ст. 282 УК РФ такой способ совершения деяния рассматривается как один из основных, альтернативных вариантов публичного распространения идей ненависти, вражды, унижения достоинства человека или группы лиц по национальному, расовому, религиозному или иным признакам. Более того, после изменений, внесенных в ст. 282 УК РФ в декабре 2018 г.[10], состав преступления, предусмотренный частью 1 данной статьи, стал предусматривать административную преюдицию как обязательное условие для наступления уголовной ответственности за соответствующие публичные действия, в том числе совершенные с использованием сети «Интернет» или иных информационно-телекоммуникационных сетей. Полагаем, что отмеченный различающийся законодательный подход к оценке общественной опасности сходных по своей социально-правовой сущности деяний является явным отступлением от принципа системности уголовно-правового регулирования и охраны общественных отношений, снижающим эффективность противодействия терроризму и экстремизму. Действия, предусмотренные статьями 205² и 282 УК РФ, связанные с распространением террористической или экстремистской идеологии, на наш взгляд, не уступают друг другу в общественной опасности и нередко совершаются виновными лицами одновременно либо в той или иной последовательности, что подтверждают приведенные выше примеры. Соответственно, если наряду с оправданием или пропагандой терроризма лицо совершило действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а равно на унижение человеческого достоинства (например, разместил в сети «Интернет» свои комментарии, оправдывающие геноцид определенных социальных групп), то последние, при отсутствии административной преюдиции или признаков, указанных в ч. 2 ст. 282 УК РФ, не влекут уголовной ответственности, хотя они и могут существенно усилить провоцирующий эффект   призывов к террористической деятельности, привести к массовым беспорядкам и т.д. Между тем, если виновное лицо публично призывает не только к террористической, но и к экстремистской деятельности, его действия образуют совокупность преступлений, предусмотренных статьями 205² и 280 УК РФ. Учитывая изложенное, в том числе существенное сходство действий, предусмотренных статьями 205², 280 и 282 УК РФ, а равно нарушаемых ими общественных отношений и деятельности, которую они пропагандируют или к осуществлению которой они призывают, и типичность сочетания таких действий в преступном поведении соответствующих лиц, считаем целесообразным объединить ответственность за их совершение в одной уголовно-правовой норме. Для этого мы предлагаем признать утратившими силу статьи 280 и 282 УК РФ, и вместо них в ст. 205² УК РФ предусмотреть ответственность за публичные оправдание либо пропаганду терроризма и (или) экстремизма, публичные призывы к осуществлению террористической и (или) экстремистской деятельности. При этом в примечаниях к данной статье необходимо закрепить, что под экстремистской деятельностью в настоящем Кодексе понимается совершение преступлений экстремистской направленности. Это дополнение позволит исключить возможность привлечения к уголовной ответственности за публичные призывы к тем проявлениям экстремистской деятельности, которые в настоящее время относятся к административным правонарушениям.   На основе изложенного мы предлагаем внести изменения в ст. 205² УК РФ, изложив ее в следующей редакции: «Статья 205². Публичные призывы к осуществлению террористической и (или) экстремистской деятельности, публичное оправдание либо пропаганда терроризма и (или) экстремизма: 1.Публичные призывы к осуществлению террористической и (или) экстремистской деятельности, публичное оправдание либо пропаганда терроризма и/или экстремизма  – … 2. Те же деяния, совершенные с использованием средств массовой информации либо электронных или информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет», - … Примечания. 1.В настоящей статье под публичным оправданием терроризма и (или) экстремизма понимается публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма и (или) экстремизма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании. 1.1. В настоящей статье под пропагандой терроризма и (или) экстремизмапонимается деятельность по распространению материалов и (или) информации, направленных на формирование у лица идеологии терроризма и (или) экстремизма, убежденности в ее привлекательности либо представления о допустимости осуществления террористической и (или) экстремистской деятельности. 2. В настоящей статье под террористической деятельностью понимается совершение хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями… 3. В настоящей статье под экстремистской деятельностью понимается совершение преступлений экстремистской направленности, предусмотренных статьями…». Представляется, что реализация данных предложений позволит учесть сопоставимый уровень общественной опасности выделенных действий, а также способствовать формированию единообразной практики применения уголовного закона в рассматриваемой области.

 

 

---

[1] Уголовное право России: Особенная часть: учебник / под общ. ред. В.И. Гладких – Ростов н/д: Феникс, 2017. С.235. [2] Ожегов С.И. Толковый словарь русского языка: Около 100 000 слов, терминов и фразеологических выражений / С.И. Ожегов; Под ред. проф. Л.И. Скворцова. 27-е изд., испр. – Москва: Издательство АСТ : Мир и образование, 2019. С.439. [3] Леньшина А. А. Различие терминов «коммуникативные технологии» и «коммуникационные технологии» // Молодой ученый. — 2019. — № 26. — С. 35-37. — URL https://moluch.ru/archive/264/61185/ (дата обращения: 25.12.2019). [4] См.: Стратегия национальной безопасности Российской Федерации (утв. Указом Президента РФ от 31 декабря 2015 г. № 683) // Собрание законодательства РФ. – 2016. – № 1 (ч. II). – Ст. 212. [5] См.: Стратегия противодействия экстремизму в Российской Федерации до 2025 года (утв. Президентом РФ 28 ноября 2014 г., Пр-2753) // Сайт Следственного комитета РФ: URL: http://www.scrf.gov.ru (дата обращения: 05.12.2019). [6] См.: Концепция противодействия терроризму в Российской Федерации (утв. Президентом РФ 5 октября 2009 г.) // Российская газета. – 2009. – 20 октября. [7] См.: Бадамшин С.К. Преступления террористической направленности, совершаемые с использованием электронных или информационно-телекоммуникационных сетей: уголовно-правовая и криминологическая характеристика: дис. … канд. юрид. наук. – М., 2018. – С. 3-5; Ганаева Е. Э. О совершенствовании системы противодействия экстремистской и террористической деятельности в открытых телекоммуникационных сетях // Молодой ученый. — 2014. — № 21. — С. 506-509. // URL: https://moluch.ru/ archive/80/14429/ (дата обращения: 05.12.2019); Петрянин А.В. Противодействие преступлениям экстремистской направленности: уголовно-правовой и криминологический аспекты: дисс… докт. юрид. наук – М. 2014. – С. 285; Решняк М.Г. «Уголовное законодательство об ответственности за преступления экстремистской направленности, совершаемые с использованием информационно-коммуникационных технологий: тенденции развития» // Современное право. — 2019. — № 1. — С.102-105; Черкесов С.Х. Преступления экстремистской и террористической направленности как деяния повышенной общественной опасности // Пробелы в российском законодательстве. — 2019. — № 6. — С. 125-127. и др.  [8] См.: Апелляционное определение Судебной коллегии по делам военнослужащих Верховного Суда Российской Федерации от 26 января 2017 года № 205-АПУ16-30 по уголовному делу в отношении М.на приговор Северо-Кавказского окружного военного суда от 24 октября 2016 г. по делу М. // URL:  http://www.voennoepravo.ru/files/spraktik 2017.doc. (дата обращения: 25.12.2019). [9] См.: Приговор Приволжского окружного военного суда от 20 января 2017 г.  по делу Т. // Архив Управления систематизации законодательства и анализа судебной практики Верховного Суда РФ. [10] См.: Федеральный закон от 27 декабря 2018 г. № 519-ФЗ «О внесении изменения в статью 282 Уголовного кодекса Российской Федерации» // Собрание законодательства РФ. – 2018. – № 53 (ч. I). – Ст. 8445.