ЗАХАРОВ Д.А., к.ю.н., доцент кафедры административно-правовых и  уголовно-правовых дисциплин Крымского юридического института Национальной юридической академии Украины имени Ярослава Мудрого

Допустимая активность суда второй инстанции
при выявлении и устранении судебных ошибок

          «Невозможно выделить наиболее важную часть целого». Это древнекитайское выражение вполне можно применить к системе апелляционных или кассационных оснований, выявление которых составляет предмет деятельности суда второй инстанции. Только полное отсутствие оснований к отмене или изменению решения суда, правосудность которого проверяется, указывает на то, что в данном  деле задачи уголовного правосудия решены надлежащим образом. При этом устранение различных видов нарушений, исключающих вступление в силу приговора либо иного решения суда в законную силу, предполагает различный характер и объем  действий суда второй инстанции.

     Несмотря на существование в Российской Федерации и в Украине отличающихся по своей структуре систем проверки правосудности судебных решений, не вступивших в законную силу (полная апелляция и кассация[1] – в РФ, неполная апелляция – в Украине), проблемы теории уголовного процесса и практики правоприменения достаточно схожи. Одним из основных вопросов остается определение насколько активной может быть позиция суда в исследовании обстоятельств дела и принятии промежуточных и итоговых решений в стадии, которую И.Я.Фойницкий считал «наивысшей точкой реализации состязательности в уголовном процессе». В связи с этим, совокупность действий, которые могут быть произведены независимо от позиции апеллянтов, должна быть исследована по следующим направлениям: 

     1) выбор средств проверки (исследование доказательств в условиях судебного следствия или по материалам дела,  направление поручений органам досудебного следствия о производстве следственных действий (институт, имеющий место в уголовном процессе Украины), принятие к рассмотрению новых доказательств или мотивированный отказ в их принятии);

      В украинском уголовном процессе возможность суда непосредственно исследовать доказательства оценивалась как основа для последующего реформирования исследуемой стадии (возможность ухудшения положения осужденного или оправданного непосредственно судом второй инстанции, сокращение перечня оснований для направления дел в нижестоящий суд на новое судебное рассмотрение). К сожалению, как показала судебная практика, апелляционные суды крайне неохотно пользуются возможностью провести судебное следствие даже в отношении части доказательств. Взаимосвязь между полномочиями апелляционного суда по вынесению итоговых решений по делу и процессуальными условиями их осуществления является важным направлением совершенствования уголовно-процессуального законодательства. Так, необходимо указать в законе случаи обязательного проведения судебного следствия в суде апелляционной инстанции. С учетом диспозитивности апелляционного производства, достаточной гарантией правосудности решения, ухудшающего положение осужденного или оправданного, будет обязательное проведение судебного следствия в тех случаях, когда на этом настаивает сторона защиты. Что касается требований о порядке исследования материалов дела в ходе проверки, изложенных в апелляционных жалобах, суд должен иметь возможность самостоятельно определять какие из предусмотренных в законе средств исследования обстоятельств дела и  материалов должны быть использованы при проверке конкретного уголовного дела. 

     Интересным является вопрос о формировании судейского усмотрения при решении вопроса о принятии к рассмотрению доказательств, не исследованных судом первой инстанции. Правильной является позиция А.К. Рихтера, который считал, что отсутствие ограничения относительно предоставления новых доказательств в суд второй инстанции может привести к тому, что апелляционный суд, рассматривая их, будет рассматривать уголовное дело, существенно отличающееся по своим фактическим обстоятельствам от тех, которые положены в основу приговора, на который поданы апелляции[2]. Таким образом, в суде второй инстанции дело будет фактически рассмотрено по существу в первый раз, что исключает возможность надлежащего выполнения апелляционным судом его процессуальной функции - повторного рассмотрения дела по существу. В результате выносится два самостоятельных решения по фактически разным делам, по причине двоякого изложения фактического содержания, а апелляция, как существенная гарантия справедливого суда, теряет в этом случае свое практическое значение. В российском уголовном процессе нет основания «односторонности или неполноты дознания, досудебного или судебного следствия», т.е. практически отсутствует критерий, по которому можно определить важность для дела новых доказательств. Это, в совокупности с отсутствием ограничений относительно их подачи, может привести к возникновению ситуации, наблюдаемой в ряде европейских государств (например, в  Германии[3]), когда стороны, оценивая апелляционное рассмотрение как окончательное рассмотрение дела по существу «придерживают» доказательства до момента «последнего решительного боя», который переносится в суд апелляционной инстанции. В гражданском судопроизводстве Сложность данного вопроса для уголовного процесса состоит в том, что использовать в качестве критерия принятия либо непринятия доказательств к рассмотрению наличие уважительных причин, по которым они не были исследованы при постановлении обжалуемого решения (что является вполне естественным для гражданского процесса) нельзя. Если суд сочтет причину, по которой сторона  не смогло предоставить доказательство в суд первой инстанции  неуважительной (невнимательность субъекта доказывания или защитника, непридание значения определенной информации непрофессиональными участниками   судопроизводства) игнорирование его, без учета возможного значения для данного дела, на мой взгляд, будет противоречить принципу публичности. В данной ситуации апелляционный суд должен иметь возможность направить  дело на новое судебное рассмотрение.

     2) определение предмета апелляционного рассмотрения (выход за пределы требований по поводу проверки, изложенных в апелляции);

     Институт ревизионной проверки вступает в противоречие с принципами диспозитивности и состязательности, согласно которым, движущей силой процесса должна выступать воля заинтересованных участников процесса, а не публично-правовая воля закона и публично-правовая активность суда, как отмечает Н.Н.Ковтун[4]. Так возникает проблема достижения компромисса между публичным институтом контроля и частным интересом в обжаловании того или иного субъекта.  Во многом она связана с нарочитым противопоставлением защиты интересов личности и официальностью уголовного судопроизводства. Но смысл принципа публичности охватывает также и защиту прав гражданина со стороны уполномоченных лиц, как указано Ю. М. Грошевым[5]. Суд несет ответственность за достижение задач правосудия по каждому из рассмотренных им дел. Следовательно, суд любой инстанции является заинтересованным в устранении судебной ошибки субъектом, но эта заинтересованность носит не частный характер, а публичный.  Реализация этой заинтересованности должна быть ограничена, в частности, с целью предотвращения обвинительного уклона, но говорить о ее отсутствии необоснованно. Правило запрета поворота к худшему распространяется на необжалованную часть судебного решения и является собирательным понятием, характеризующим последствия диспозитивного права заявителя ограничить предмет и объект апелляционного обжалования[6].      

     Есть полярные предложения, связанные как с практически полным восстановлением ревизионного порядка, при котором жалоба участника является не более чем поводом к началу проведения проверки[7], так и с категорическим ограничением суда пределами жалоб[8].  По мнению автора, при проверке вопросов факта суд действительно должен исследовать только факты, правильность установления (признания неустановленными) оспаривается в апелляциях. Но при выявлении существенного нарушения уголовно-процессуального закона (как безусловного основания к отмене), решение должно презюмироваться  как незаконное и подлежать отмене независимо от обжалования именно по данному основанию (дело рассмотрено судьей, подлежащим отводу).   Само по себе существенное процессуальное нарушение не может служить основанием для разрешения вопроса об ухудшении положения осужденного т.к. нет рамок, за которые суд может либо не может выйти. Так, правильно определено в ст.156 Кодекса об административных правонарушениях РФ, согласно которой в случае выявления существенных нарушений процессуальной формы дело считается "нерассмотренным". Положение о том, что «существование нескольких инстанций для решения вопросов факта настолько же законно, как и положение о невозможности предоставить одному суду рассмотрение вопросов права” [9], признавалось правильным как  творцами советской модели пересмотра судебных решений, так и создателями современной европейской системы защиты прав человека. Соответственно, гарантия повторного рассмотрения дела в части доказанности фактических обстоятельств, должна подразумевать, что оба раза этот вопрос разрешается в надлежащих процессуальных условиях.

     Главную задачу деятельности суда в судебно-контрольных стадиях можно назвать, только определив соотношение публичного и состязательного начал при устранении нарушений, допущенных при рассмотрении и разрешении уголовного дела судом первой инстанции. Полномочия суда второй инстанции (средства проверки и устранения судебных ошибок, связанность в ходе рассмотрения кругом претензий, заявленных апеллянтами) формируются с учетом принципов уголовного процесса, единых для всех стадий уголовного судопроизводства. Поэтому кажется рациональным изначально определить какого результата можно требовать и уже с учетом имеющихся средств сформулировать реально достижимую задачу для судов судебно-контрольных инстанций. Соответственно и приоритетными целями могут быть либо выявление и устранение судебных ошибок либо рассмотрение и разрешение претензий к судебному решению, заявляемых заинтересованными лицами.