Кириллова Наталия Павловна, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики юридического факультет Санкт-Петербургского государственного университета, доктор юридических наук 

Теоретические и практические проблемы судебного контроля
в российском законодательстве

Защита законных прав и интересов участников уголовного судопроизводства на стадии предварительного расследования является одной из важных задач государства, поскольку назначением уголовного процесса является защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Эту задачу законодатель решает с помощью средств ведомственного контроля, прокурорского надзора и судебного контроля. Если ведомственный контроль и прокурорский надзор осуществлялись и до судебной реформы, то судебный контроль на досудебных стадиях уголовного процесса появился в результате судебной реформы. Целью судебного контроля являлось создание для участников уголовного процесса дополнительных процессуальных гарантий со стороны независимой судебной власти. Учитывая, что судебный контроль является относительно новым процессуальным институтом, при его осуществлении у правоприменителя возникает ряд проблем, от решения которых будет зависеть его дальнейшая эффективность. Речь идет о пределах полномочий суда при решении вопросов, связанных с избранием мер пресечения, при рассмотрении жалоб на действия и бездействия следователя, дознавателя, руководителя следственного органа, прокурора, а также при принятии решений о производстве следственных действий, ограничивающих конституционные права граждан.

Сравним полномочия прокурора в дореформенном процессе с полномочиями судей  по действующему уголовно-процессуальному законодательству. Прокурор, принимая решение о заключении под стражу,  имел полную информацию, содержащуюся в материалах дела, касающуюся доказанности события преступления, причастности к нему обвиняемого, он оценивал весь комплекс имеющихся в материалах дела доказательствах с точки зрения их относимости, допустимости, достоверности и достаточности с точки зрения возможности избрания именно данной меры пресечения. Будучи главой уголовного преследования на досудебных и судебных стадиях уголовного процесса, он прогнозировал дальнейший процесс расследования, перспективу уголовного преследования, и, если сомневался в перспективах доказывания, то отказывал в даче санкции. В необходимых случаях прокурор использовал свое право на участие в производстве следственных действий, в ходе которых мог непосредственно убедиться в качестве доказательственной информации, используемой при принятии решений. При принятии решения о заключении под стражу несовершеннолетнего,  в соответствии с приказом Генерального прокурора,  он был обязан лично допросить несовершеннолетнего подозреваемого, обвиняемого с целью принятия законного и обоснованного решения. В процессе принятия прокурором решения, сведения, составляющие следственную тайну, могли оставаться закрытыми для подозреваемого, обвиняемого, поскольку со всеми материалами уголовного дела обвиняемый знакомился лишь при окончании предварительного расследования. Не являлось секретом, что прокурор опасался заключать под стражу лиц, вину которых не удастся доказать в процессе расследования. Оправдательный приговор или прекращение дела по реабилитирующим основаниям в отношении лица,  содержащегося под стражей, мог свидетельствовать  о некачественном прокурорском надзоре и повлечь за собой меры дисциплинарного воздействия. Широкие полномочия прокурор имел и при рассмотрении жалоб на действия следователя и дознавателя. Например, осуществляя прокурорский надзор за полнотой и законностью проведения доследственной проверки, убедившись, что принято незаконное или необоснованное решение, прокурор был полномочен отменить  постановление следователя, дознавателя, возбудить уголовное дело и передать его для производства предварительного расследования, осуществляя защиту прав заявителя о преступлении. Широкими полномочиями прокуратура наделялась и при даче санкций на производство обыска, некоторых видов выемки и т.д.

В период судебной реформы, ориентированной на дополнительную защиту прав участников процесса, законодатель пришел к выводу, что именно независимый от органов расследования суд должен проверить, есть ли законные основания для принятия столь важных процессуальных решений. Однако в основе процессуального статуса суда лежат положения ст. 15 УПК РФ, в соответствии с которой суд не является органом, осуществляющим уголовное преследование, не вправе в своей деятельности подменять стороны, а лишь предоставляет сторонам равные возможности в осуществлении их процессуальных полномочий. При принятии процессуальных решений суд не вправе игнорировать эти положения уголовно-процессуального закона. Столкнувшись с новой для себя функцией судебного контроля, суды на первоначальном этапе своей деятельности по осуществлению этой функции приняли решение оценивать представленные материалы лишь с точки зрения законности оснований для заключения под стражу, не входя в проверку их обоснованности. Со временем стало ясно, что без проверки обоснованности ходатайств следователя, принятых им процессуальных решений, произведенных действий, суду сложно принять законное и обоснованное решение. Защищая права заявителя о преступлении, при обращении последнего с жалобой на незаконное постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, суд вправе признать такое решение не законным, но в отличии от прокурора, действующего  в рамках полномочий дореформенного процесса, он не имеет процессуальных средств заставить органы расследования исправить свои ошибки. На практике встречаются ситуации, когда после проведения дополнительной доследственной проверки вновь принимается незаконное решение, которое хотя и может быть признано судом незаконным, но влечет за собой опасность утраты доказательств по делу.

Анализ положений ст. 108 УПК показывает, что избрание меры пресечения в виде заключения под стражу законодатель напрямую связывает с процессуальным статусом конкретного лица, так и  с необходимостью наличия у суда достоверных данных, подтверждающих факт обоснованности его подозрения или обвинения в совершении уголовного деяния определенной тяжести. Судья должен быть уверен, что вина доставленного  к нему лица доказана хотя бы по одному эпизоду, необходимые для этого доказательства в уголовном деле имеются, и органы предварительного расследования их не утратят.[i] Последнее судье очень сложно прогнозировать.

Российские судьи в своих решениях часто уклоняются  от анализа доказательств, подтверждающих обоснованность заключения под стражу, предполагая, что это связано с вопросом о доказанности его вины, что составляет прерогативу судебной инстанции, рассматривающей уголовное дело по существу. Данной проблемы не знают те правоприменители, которые признают существование уровней доказанности вины, достаточных для подозрения, обвинения и осуждения. Таким образом, при решении о заключении под стражу, продлении срока содержания под стражей судья должен требовать подтверждения  обоснованности выдвинутых в отношении конкретного лица подозрений. [ii]

Подтвердить обоснованность доказательствами подозрения или обвинения можно с помощью оценки доказательств с точки зрения их относимости, допустимости и достоверности и достаточности. При этом суд оценивает доказательства через призму их достаточности для ответа на вопросы: имело ли место преступление, имеются ли доказательства, подтверждающие факт, что оно совершено именно тем лицом, о необходимости ареста которого говорится в ходатайстве. Это вытекает из п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 г. N 22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста» (в ред. Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.06.2010 N 15)  , в соответствии с которым  судья должен убедиться в достаточности данных об имевшем место событии преступления и о причастности к нему подозреваемого.

Для того чтобы вынесенное Пленумом Верховного Суда РФ постановление возымело действие предлагается  непосредственно исследовать представленные следователем доказательства согласно условиям судебного разбирательства (гл. 35 УПК РФ). Так, ни в одном из изученных исследователем вопроса  дел в судебном разбирательстве не допрашивались для установления оснований заключения под стражу свидетели и потерпевшие, хотя стороной защиты заявлялись ходатайства о допросе лиц в части исследования личности обвиняемого (подозреваемого).[iii]