Калиновский К.Б. Принцип очности в российском конституционном судопроизводстве. // Развитие идей правового государства и гражданского общества: Мат-лы междунар. науч.-практ. конф. / Под ред. С. Е. Еркенова. — Караганда: КЮИ МВД РК им. Б. Бейсенова, 2009. С.22-26 — 280 с.

Калиновский К.Б., советник Управления Конституционного Суда Российской Федерации, заведующий кафедрой уголовно-правых дисциплин Северо-Западного филиала Российской академии правосудия, кандидат юридических наук, доцент.

Принцип очности в российском конституционном судопроизводстве

 Согласно Конституции Российской Федерации (часть 3 статьи 123) и Федеральному конституционному закону от 21.07.1994 N 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации» (статья 5)[1] конституционное судопроизводство в Российской Федерации осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон. Принцип равенства сторон обеспечивается в первую очередь тем, что обе стороны сходятся в процессе лицом к лицу, очно, а не присылают вместо себя письменные материалы. В противном случае полноценное состязание не получится, ведь спорить можно лишь с тем, кто в состоянии отвечать на вопросы по существу дела.[2]

Состязательность, равноправие сторон и очность процесса предполагают предоставление участвующим в судебном разбирательстве сторонам равных процессуальных возможностей по отстаиванию своих прав и законных интересов, включая возможность заявления ходатайств, отводов, ознакомления с позициями других участников судебного заседания и дополнительными материалами, давать объяснения по рассматриваемым судом вопросам. При этом судебная защита прав и свобод гарантируется каждому на основе равенства сторон в судебном процессе, без каких-либо изъятий и дискриминации (статья 19, части первая и вторая Конституции Российской Федерации).

Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что необходимой гарантией судебной защиты и справедливого разбирательства дела является равно предоставляемая сторонам реальная возможность довести до сведения суда свою позицию относительно всех аспектов дела, поскольку только при этом условии в судебном заседании реализуется право на эффективную судебную защиту (Постановления от 10 декабря 1998 года N 27-П; от 15 января 1999 года N 1-П; от 14 февраля 2000 года N 2-П и др.).

В свою очередь Европейский Суд по правам человека указывал в своих решениях, что право на справедливое судебное разбирательство, в частности принцип состязательности процесса и равенства сторон, требует, чтобы каждой стороне была предоставлена разумная возможность быть уведомленными о замечаниях или доказательствах, представленных противоположной стороной, и прокомментировать их, а также представить свои доводы в условиях, которые не ставили бы ее (сторону процесса) в менее благоприятные условия по сравнению с другой стороной («МакМайкл против Соединенного Королевства» §§17 и 27, «Ковалев против Российской Федерации» § 34).

Вместе с тем возможность стороны довести до суда свою позицию может быть реализована в различных формах. Конституционный Суд Российской Федерации, рассматривая этот вопрос применительно к стадиям кассационного и надзорного производства по уголовному делу, сформулировал правовую позицию о том, что гарантии права на судебную защиту могут быть реализованы предоставлением осужденному или оправданному возможности не только лично участвовать в заседании суда кассационной или надзорной инстанции, но и иным образом – в частности, поручением осуществления своей защиты избранным ими защитникам, представлением своих письменных возражений на доводы, приводимые противоположной стороной, а также изложить свою позицию путем использования систем видеоконференцсвязи. Конституционно значимым при этом является требование в интересах правосудия обеспечить осужденному, оправданному, их защитникам реальную возможность изложить свою позицию относительно всех аспектов дела и довести ее до сведения суда (Постановления от 10 декабря 1998 года No. 27-П и от 14 февраля 2000 года No. 2-П, Определение от 16 ноября 2006 г. N 538-О). Личное же участие в судебном заседании обязательно в тех случаях, когда принимаются решения о применении к лицу мер уголовно-правового принуждения, или решения, связанные с ограничением его свободы и личной неприкосновенности (определения от 16 ноября 2006 г. N 538-О, от 19 мая 2009 N 576-О-П).

В случае же участия осужденного к лишению свободы в качестве стороны в гражданском деле его право довести до суда свою позицию может быть реализовано и без личного участия в судебном разбирательстве. Данный тезис подтверждается общепризнанными нормами международного права. Согласно Международному пакту о гражданских и политических правах (подпункт "d" пункта 3 статьи 14) и Конвенции о защите прав человека и основных свобод (подпункт "с" пункта 3 статьи 6), лишь при рассмотрении предъявляемого уголовного обвинения каждому предоставляется возможность защищать себя лично. Так, Европейский Суд по правам человека указал, что обязательные требования, присущие понятию «справедливое судебное разбирательство», не всегда одинаковы, например, для разных споров, относящихся к гражданским правам и обязанностям, и для дел, касающихся уголовных обвинений. По мнению Европейского Суда по правам человека, Договаривающиеся государства пользуются большей свободой в области рассмотрения гражданских дел, чем по уголовному преследованию («Домбо Бехеер Б.В. против Нидерландов» § 32). Государство законодательно устанавливает необходимый комплекс гарантий права на справедливое судебное разбирательство с учетом специфики конкретной отрасли права, поскольку гарантии, которых будет достаточно для гражданского судопроизводства, очевидно, должны существенным образом дополняться в уголовном судопроизводстве. 

Действительно, требование личного присутствия сторон в процессе действует строже в уголовном, чем в гражданском процессе, так как уголовная процедура имеет более личный характер, чем гражданский процесс. Объясняется этот факт тем, что сами отношения, по поводу которых ведется уголовное производство, имеют сугубо личное начало. Это отражается даже в определении «уголовный», имеющем отношение к «голове», к личности, в то время как гражданское разбирательство ведется, в основном, по поводу отношений собственности. Можно сказать, что уголовный процесс интересуют главным образом лица, а гражданский — вещи.[3]

В силу специфики конституционного судопроизводства в нем не принимаются решения о применении к лицу мер уголовно-правового принуждения, или решения, связанные с ограничением его свободы и личной неприкосновенности. В силу этого гарантированное общепризнанными международно-правовыми нормами право на справедливое судебное разбирательство дела в Конституционном Суде Российской Федерации не предполагает обязательного личного участия заявителя в судебном заседании. Однако федеральный законодатель вправе в пределах своей компетенции устанавливать повышенный уровень гарантий прав граждан, в том числе право заявителя на участие в заседании Конституционного Суда Российской Федерации, обеспечивая равно предоставляемую сторонам реальную возможность довести до сведения суда свою позицию относительно всех аспектов дела как необходимое условие справедливости и эффективности судебной защиты посредством конституционного судопроизводства. 

Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» провозглашает в качестве основных принципов конституционного судопроизводства гласность, состязательность и равноправие сторон (статья 5). Согласно статье 35 указанного Закона стороны пользуются равными правами и возможностями по отстаиванию своей позиции на основе состязательности в заседании Конституционного Суда Российской Федерации. В соответствии со статьей 53 указанного Закона, заявитель, чья жалоба принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению, является стороной конституционного судопроизводства, наделенной правами пользоваться услугами представителя, знакомиться с материалами дела, излагать свою позицию по делу, задавать вопросы другим участникам процесса, заявлять ходатайства, в том числе об отводе судьи, представлять письменные отзывы и знакомится с отзывами другой стороны.

Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» (статья 53, часть четвертая) прямо предусматривает обязанность стороны - заявителя явиться по вызову Конституционного Суда Российской Федерации, дать объяснения и ответить на вопросы. Неявка стороны-заявителя или ее представителя в заседание Конституционного Суда Российской Федерации не препятствует рассмотрению дела, за исключением случаев, когда сторона-заявитель ходатайствует о рассмотрении дела с ее участием и подтверждает уважительную причину своего отсутствия.  Нахождение заявителя под стражей препятствует его самостоятельной явке в Суд и поэтому является уважительной причиной неявки. Следовательно, по буквальному смыслу данной нормы, в случае подтверждения заявителем уважительной причины его неявки в судебное заседание и при наличии его ходатайства о своем участии в деле, Конституционный Суд Российской Федерации не вправе продолжить рассмотрения дела в отсуствие заявителя и обязан в соответствии со статьей 61 указанного Закона заседание отложить. При этом неявка представителя по любым причинам не является препятствием для рассмотрения дела. Такое буквальное толкование нормы обеспечивает права граждан, не ведет к абсурду и не дает права игнорировать волю законодателя.

  Таким образом, Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» гарантирует право на участие в заседании Конституционного Суда Российской Федерации заявителю, содержащемуся под стражей. При этом данный Закон не указывает, что участие заявителя в судебном заседании должно быть непременно личным. По смыслу Закона, заявитель может реализовать свои права знакомиться с материалами дела, излагать свою позицию по делу, задавать вопросы другим участникам процесса, заявлять ходатайства, в том числе об отводе судьи посредством системы видеоконференцсвязи, что не нарушает принцип равенства сторон в конституционном судопроизводстве.

Кроме того, Федеральный конституционный закон «О Конституционном Суде Российской Федерации» наделяет Конституционный Суд Российской Федерации полномочиями в соответствии с принципами устности и коллегиальности исследовать фактические обстоятельства, установление которых отнесено к ведению Конституционного Суда Российской Федерации, для чего направлять требования (статья 50), заслушивать объяснения сторон (статья 62), показания свидетелей (статья 64). В силу этого участие заявителя как источника доказательств в судебном заседании может быть признано Судом необходимым.

Между тем Конституционный Суд Российской Федерации не наделен полномочиями обязать органы, обеспечивающие содержание под стражей заявителя, этапировать его для участия в судебном заседании. Статья 49 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» предусматривает лишь норму о том, что при подготовке дела к слушанию Судья-докладчик и председательствующий в заседании определяют круг лиц, подлежащих приглашению и вызову в заседание. Данную норму вряд ли можно интерпретировать как обязывающую конвойные подразделения правоохранительных органов доставлять содержащихся под стражей лиц в Конституционный Суд Российской Федерации. Действующее законодательство не предусматривает и обязанности судов общей юрисдикции и иных органов обеспечить видеоконференцсвязь с Конституционным судом Российской Федерации.

Учитывая, что в соответствии с положениями статьи 61 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» Конституционный Суд не может откладывать разбирательство дела на неопределенный срок, участие заявителя в судебном заседании может быть реализовано с помощью видеоконференцсвязи. Обеспечение такой связи является вопросом материально-технического обеспечения деятельности Конституционного Суда Российской Федерации, которое в соответствии со статьей 111 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» на иные помимо Секретариата подразделения аппарата Конституционного Суда Российской Федерации. Следовательно, Конституционный Суд Российской Федерации наделен полномочиями самостоятельно организовать видеоконференцсвязь с заявителем, содержащимся под стражей и настаивающем на своем участии в заседании Суда.