В статье рассматриваются задачи совершенствования криминалистической тактики в связи с переходом к состязательному уголовному процессу. Предлагается с новых позиций рассмотреть деятельность следователя по защите собранной информации, ее трансформи-рованию и тактике разглашения. Внедрение охватывающего эти процедуры понятия «оперирование информацией» поможет рассмотреть проблему комплексно и разработать рекомендации для практиков с учетом отечественного и зарубежного опыта.
Ключевые слова: оперирование информацией, охрана следственной тайны, общение следователя и СМИ, состязательный уголовный процесс, дезинформация и обман в криминалистической тактике.

Михайлов М.А.
зав.кафедры уголовного процесса и криминалистики
Таврического национального университета имени В.И.Вернадского
(г. Симферополь)
к.ю.н., доцент

ОПЕРИРОВАНИЕ ИНФОРМАЦИЕЙ В ХОДЕ РАССЛЕДОВАНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ:
ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

Реформирование уголовного-процессуального законодательства Украины, переход от розыскного процесса к состязательному, ставит новые задачи, как перед процессуальной теорией, так и перед криминалистической практикой. Стремление к полному уравнива-нию прав и возможностей сторон обвинения и защиты, изменение порядка проведения традиционных следственных действий, а также появление такого мощного и, требующего повышенной осторожности инструмента получения доказательств, как негласные следст-венные действия, инициирует совершенствование криминалистической тактики.
Одним из важных направлений этой работы, на наш взгляд, является разработка новых рекомендаций по обращению с информацией, оказавшейся в распоряжении следователя в процессе уголовного производства и ее использованию. Безусловно, активно работающий следователь, является основным получателем и собирателем сведений о преступлении, и лицах, оказавшихся в той или иной степени причастными к этому событию. Речь идет не только о доказательственной информации, но и о данных, характеризующих тех или иных фигурантов, те или иные структуры или об иных сведениях, в силу разных причин охра-няемых от распространения.
Тактическое противостояние требует от следователя охватывать понятием тайны следст-вия определенную информацию или наоборот, допускать утечку сведений, в том числе и через СМИ, чтобы добиться внезапности или иного превосходства перед своими оппонен-тами. Новый Уголовный процессуальный кодекс Украины дает возможность по-иному взглянуть на использование следователем обмана и дезинформации, делает первоочеред-ным мотив сохранения тайны личных данных источников конфиденциальной информа-ции, в условиях, когда перед рассмотрением в суде стороны обязаны ознакомить друг друга с добытыми ими доказательствами и средствами их получения.
Отдельные аспекты обеспечения тайны следствия, использования фактора внезапности, допустимости обмана и дезинформации в расследовании преступлений затронуты в рабо-тах ученых криминалистов Бахина В.П., Белкина Р.С., Берназа В.Д., Бертовского Л.В., Бе-ртовской Н.Л., Дунаева М.С., Китаева Н.Н.,Короля В.В., Кузьмичева В.С., Лисогора В.Г.,Лукьянчикова Е.Д.,Маслова А.Е.,Образцова В.А.,Смольковой И.В., Тимошенко А.А., Шехавцова Р.Н. С позиций перехода к состязательному уголовному процессу эти пробле-мы еще не освещались.
Процессы обращения с информацией, полученной следователем, с точки зрения кримина-листической тактики требуют комплексного изучения и выработки практических рекоме-ндаций по ее охране, трансформации и разглашению.
На наш взгляд, вышеуказанные процедуры охватываются понятием «оперирование инфо-рмацией». Сами термины «операция» и «оперировать» соответственно определяются как «отдельное действие в ряду других подобных» и «совершать какие-либо операции, дейст-вовать, или пользоваться при выводах, доказательствах» [1,с.365].Процессы получения информации следователем являлись объектом изучения многих ученых и практиков уго-ловного процесса и криминалистики. А вот технику оперирования информацией в целом, на наш взгляд, комплексно рассматривала лишь теория оперативно-разыскной деятельно-сти с присущей ей секретностью.
В настоящее время, когда следователь получил те же полномочия, что и оперативный ра-ботник в возможности использования негласных методов при расследовании преступле-ний, проблема охраны, трансформации и разглашения данных следствия приобретает по-вышенную значимость.
Необходимость использования негласных путей получения доказательственной информа-ции назрела еще в ходе всплеска уровня преступности 90-х годов. Высокая степень проти-водействия расследованию, запугивание и подкуп участников уголовного процесса, осве-домленность в методах ведения оперативной работы и следствия, значительные финансо-вые, а значит, и коррупционные возможности преступников сделали малоэффективными традиционные средства и методы получения доказательств. Законодатель пошел в напра-влении придания доказательственного значения результатам оперативно-разыскной дея-тельности [2,с.187].Ожидалось, что эта тенденция получит дальнейшее развитие. Однако УПК Украины 2012 г предложил другой, более демократичный путь реализации доказате-льственных возможностей негласных методов. Следователю было предоставлено право не только давать конкретные поручения оперативным работникам по использованию неглас-ных методов, но и самому проводить негласные следственные действия. Демократичность такого пути заключается в том, что эта деятельность осуществляется под строгим судеб-ным контролем в лице воссозданного корпуса следственных судей, а сущность негласных следственных действий изложена и регламентируется УПК Украины, в отличие от опера-тивно-разыскных мероприятий, содержание, формы и методы, которых составляют госу-дарственную тайну. Однако средства и методы получения доказательств должны быть до-статочно прозрачными, чтобы эти доказательства могли быть учтены судом.
В то же время сама тактика проведения гласных и негласных следственных действий не должна быть подвергнута строгой правовой регламентации. Естественно, что должны быть запреты на действия, противоречащие принципам объективности, безопасности, со-блюдению прав человека и т.п. Так, например, ч.1 ст.229 УПК Украины 2012 г. запрещает «предварительно показывать опознающему лицу вещь, которая должна быть предъявлена для опознания, и предоставлять другие сведения о ее приметах», а в ч.3 ст. 271 УПК 2012 содержится прямой запрет на провокацию и подстрекательство в ходе подготовки и про-ведения мероприятий по контролю за совершением преступления.
В целом же должно действовать правило «разрешено все, что не запрещено законом и ему не противоречит»[3,с.103]. Попытка дать в законе исчерпывающий перечень разрешенных тактических приемов, комбинаций и операций уже предпринималась апологетами «беско-нфликтного следствия» и была отвернута еще в конце прошлого века [4,с.151]. Такие ша-ги могут лишь уничтожить творческие начала в следственной тактике и сделать ее мало-продуктивной, а то и вовсе бесполезной. В УПК Украины 2012 года также отмечены по-пытки ужесточения регламентации следственных действий, а безапелляционность некото-рых норм этого Закона просто настораживает. Например, ч. 5 ст.271 прямо указывает на то, что «Порядок и тактика проведения контролируемой поставки, контролируемой и опе-ративной закупки, специального следственного эксперимента, имитации обстановки пре-ступления определяется законодательством».
А Инструкция «Об организации проведения негласных следственных (розыскных) дейст-вий и использование их результатов в уголовном производстве», принятая силовыми ве-домствами и утвержденная Генеральным прокурором Украины, уже регламентирует не только тактику, но и «методику отдельных следственных действий»: «1.16. Порядок, так-тика и методика проведения отдельных негласных следственных (розыскных) действий, взаимодействие уполномоченных оперативных подразделений, которые выполняют пору-чения следователя, прокурора на их проведение, с лицами (подразделениями), привлекае-мых к проведению таких действий, регулируются отдельным нормативно-правовым актом органов, в составе которых находятся уполномоченные оперативные подразделения». Та-кие, казалось бы, незначительные шаги могут привести к опасной практике распростране-ния их в других подзаконных актах, и к попытке тотального вмешательства в следствен-ную тактику.
Оперирование информацией предполагает не только определение механизмов ее сокрытия и разглашения, но и особенностей трансформации имеющихся сведений в тактических целях. В отличие от прежнего УПК 1960 года, где даже не упоминается о допустимости обмана или дезинформации, в новом Законе необходимость этих методов признана.
Заимствование у ОРД ее методов, их легализация и использование для получения доказа-тельственной информации, не могут быть осуществлены без присущих этой сфере конс-пирации и легендирования. Законодательное закрепление методов дезинформации и «за-шифровки» проявилось еще в 1993 году в Законе Украины «Об обеспечении безопасности лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве», что позволило изменять личные дан-ные лиц в целях обеспечения их безопасности[5,с. 51.].
При подготовке Нового УПК Украины законодатель не стал прислушиваться к многолет-ним дискуссиям о запрете обмана в следственной тактике, о допустимости или неприем-лемости дезинформации, и о нравственных началах следственной деятельности.[3,6]. Се-годня обман и дезинформация прямо предусмотрены в УПК. Примерами этому могут служить имитирование обстановки преступления (ч.1 с.271 УПК 2012), использование специально изготовленных или создание так называемых не настоящих (имитационных) средств, в том числе вещей и документов, а также предприятий, учреждений и организа-ций (ч.1 ст.273 УПК 2012) и обеспечение проведения других негласных следственных действий.
Это плата за введение в арсенал следственных действий методов негласной работы. Дейс-твительно невозможно себе представить успешное проведение, например, такого неглас-ного следственного действия как выполнение специального задания (ст. 272 УПК 2012) без использования дезинформации.
Традиционно следственная деятельность была сопряжена с необходимостью защиты следственной тайны. Тактическое противодействие и обеспечение внезапности невозмож-но без охраны целого круга сведений, включающих объем и содержание полученной ин-формации, намерения по ее использованию, планы расследования в целом и т.п.[7].
В связи с введением института негласных следственных действий повышается актуаль-ность сохранения сведений о личности граждан, конфиденциально сотрудничающих со следствием, участвующих в проведении негласных следственных действий. Представляе-тся оправданным придание грифа секретности всем документам, содержащим результаты негласных следственных действий и строгая регламентация порядка рассекречивания час-ти этих сведений, для их использования в доказывании и передачи стороне защиты. Дума-ется, что при внедрении в практику следственной деятельности методов негласной рабо-ты, следует использовать богатый многолетний опыт оперативных подразделений. Конеч-но, этот опыт должен быть преломлен сквозь повышенные требования к ответственности за содержание результатов, к строгому соблюдению правовых норм и даже к аккуратнос-ти в оформлении документов. В решении общих задач следователи и оперативные работ-ники должны преодолеть корпоративные амбиции для достижения целей уголовного про-изводства.
В ходе расследования следователю может стать известной и информация, не имеющая прямого отношения к доказыванию, но разглашение которой, способно причинить значи-тельный вред интересам личности, государства или отдельным предприятиям и организа-циям. Это обстоятельство стало причиной запрета на привлечение к негласному сотруд-ничеству адвокатов, нотариусов, журналистов, медработников, священнослужителей, если это может быть связано с разглашением их профессиональной тайны (ст. 275 УПК 2012). Особо следует отметить прикосновенность следователя в силу своих служебных обязан-ностей к информации, составляющую тайну частной жизни. УПК 2012 (ст.15) запрещает собирать, хранить и использовать информацию о частной жизни лица без его согласия, кроме случаев, предусмотренных Законом. Запрещено использовать эту информацию иначе как для выполнения задач уголовного судопроизводства. Нарушение этих требова-ний может повлечь уголовную ответственность.
Однако существует ли исчерпывающий перечень сведений, составляющих тайну личной жизни, и где границы использования таких сведений в интересах уголовного производства и вне них? Ведь в отличие от прерогативы следователя определять круг сведений, состав-ляющих тайну следствия, объем тайны частной жизни определяется самим лицом, и все-гда ли представления об этом совпадают у частного лица и следователя, вынужденно вто-ргающегося в его мир. Мы уже пытались классифицировать данные, которые люди обере-гают от огласки. Это более десяти направлений, охватывающих широкий спектр сведе-ний: от данных об усыновлении, до неавторитетного статуса лица в прошлом или совер-шения им неэтичных поступков [8]. Наверное, подозреваемый и его защита могут и зло-употребить правом определять круг сведений, составляющих тайну частной жизни и тре-бовать их неразглашения.
Немаловажной составляющей процесса оперирования информацией является и техника ее огласки и распространения. Мы уже упоминали выше о введении строгой регламентации процедуры рассекречивания в целях уголовного производства результатов негласных следственных действий и данных, полученных конфиденциально. Выполнение этой зада-чи сопряжено с риском подвергнуть опасности репутацию, здоровье и даже жизнь, лиц, принимавших участие в расследовании. Полное обеспечение их безопасности требует не только безукоризненного информационного обеспечения в материалах уголовного произ-водства, но и порою значительных материальных затрат на изменение личных данных, а возможно даже внешности и места жительства.
Оперирование информацией путем ее оглашения и распространения предполагает и такой аспект, как использование СМИ в интересах расследования. Принято считать, что сторона обвинения в уголовном процессе пока еще превалирует над стороной защиты в своих пра-вах и возможностях. Однако в деле использования СМИ для достижения своих целей по уголовному производству наблюдается обратная картина. Адвокаты-защитники гораздо чаще, шире и, не стесняясь в выражениях, чем прокуроры используют журналистов для доведения общественному мнению собственной точки зрения, а выступление в СМИ про-курора или следователя по конкретному расследованию - исключительное событие. Дума-ется, что следователь, в отличие от адвоката в меньшей степени обладает навыками обще-ния с публикой, но для прокурора, имеющего такую практику, это недопустимо. В следст-венных аппаратах МВД вообще действительность такова, что только представитель Центра общественных связей, способен и имеет право общаться с прессой.
Мы не призываем попирать презумпцию невиновности и предвосхищать решение суда, но существующее положение можно расценивать не иначе как проигрыш в своеобразной «информационной войне», когда общественное мнение формируется однобоко в ущерб авторитету не только правоохранительных органов, но государства и власти. А в этой си-туации непросто ожидать и объективных решений по делу в целом. Еще более ста лет на-зад Г.Гросс писал: «…в обществе, благодаря газетным известиям, складываются совер-шенно определенные взгляды на событие и степень виновности в нем заподозренного, так, что приговор о нем общественного мнения сложился гораздо ранее, нежели он произ-несен надлежащим судом. И если этот приговор суда окажется несогласным с неправиль-но сложившимся убеждением публики (которая даже во время заседания позволяет себе выражать свое мнение), то приговор подвергается резкому осуждению. А в какой степени вредно все, что подрывает доверие к суду, говорить не приходится» [9,с.341].
Как-то незаметно журналисты и СМИ превратились из союзников следователя, в его оп-понентов. Многие следователи и руководители следственных подразделений опасаются стать жертвой «грязных» журналистских приемов, неловко чувствуют себя перед микро-фоном или видеокамерой и стараются перепоручить пресс-офицерам общение с прессой. Все это приводит к тому, что возможности использования СМИ в тактических целях сво-дятся к минимуму, оставляя Центрам общественных связей правоохранительных органов возможность выступать в прессе лишь с представительскими целями. Анализ сайтов оте-чественных правоохранительных органов показывает, что возможности сети Интернет с тактических позиций также почти не используются [10].
Необходимо изменить ситуацию и профессионально использовать как потенциал СМИ, так и сети Интернет для решения, в частности, тактических задач расследования. Подго-товка следователя требует дополнения занятиями по технике и тактике общения с журна-листами, противодействию их недобросовестным приемам и привлечению на свою сторо-ну для достижения целей расследования.
Состязательный уголовный процесс предполагает противостояние сторон обвинения и защиты, своеобразное соревнование в поиске доказательств вины и невиновности, исполь-зование при этом разного рода, приемов и комбинаций. Даже законное противодействие расследованию может причинить большой вред делу поиска истины. В период досудебно-го расследования и предполагается наиболее активное оперирование информацией с той и с другой стороны. Думается, что навыки этой деятельности придут с опытом, но нет осно-ваний игнорировать наработки правоохранителей стран, где состязательный уголовный процесс действует уже в течение многих лет. С учетом национальных особенностей он должен быть изучен и адаптирован к нашим условиям.
Конечно же, и сторона защиты вправе на разработку собственной тактики. Однако, мы разделяем позицию тех криминалистов, которые считают, что эти вопросы лежат за пред-елами предмета науки криминалистики и если нуждаются в разработке, то в рамках дру-гого (может быть специально для этого и созданного) направления юридической деятель-ности.
В заключении следует сделать вывод о том, что вступление в силу УПК 2012 года сделало необратимым переход нашей страны к состязательному уголовному процессу, что ставит новые задачи перед криминалистической тактикой. Изучение процессов обращения с ин-формацией, поступившей в распоряжение следователя, требует комплексного подхода и разработки техник и приемов ее охраны, трансформации и разглашения. Практика ждет конкретных рекомендаций по оперированию информацией в процессе расследования, для уменьшения количества ошибок, неэффективных решений, и что самое главное ущерба от этих действий. Следует на диссертационном уровне изучить различные аспекты этой дея-тельности, прогнозировать как положительные, так и отрицательные последствия перехо-да к состязательному правосудию и предложить следователям конкретные пути решения встающих перед ними задач, выработанных с учетом отечественного и зарубежного след-ственного опыта, практики оперативно-разыскной деятельности, постоянного мониторин-га адвокатских стратегий и приемов.

Список использованных источников:

Ожегов С.И. Словарь русского языка. - 19-е изд. - М. : Рус. яз., 1987. - 750с.
Закон України «Про внесення змін до Кримінально-процесуального кодексу України» від 21 червня 2001 року N 2533-III Від. ВР України -2001-№34-35.
Белкин Р. С. Криминалистика: проблемы сегодняшнего дня. Злободневные вопросы рос-сийской криминалистики. — М.: Издательство НОРМА (Издательская группа НОРМА—ИНФРА • М), 2001. — 240 с.
Белкин Р.С. Курс криминалистики. В 3 т. Т.3: Криминалистические средства, приемы и рекомендации. - М.: Юристь, 1997. – 480 с.
Закон України “Про забезпечення безпеки осіб, які беруть участь у кримінальному судо-чинстві” // Відомості Верховної Ради України. – 1994. – № 11. – Ст. 51.
Бахин В.П. Криминалистика. Проблемы и мнения (1962-2002).-Киев, 2002. – 268с.
Бахин В.П., Кузьмичев В.С., Лукьянчиков Е.Д. Тактика использования внезапности в рас-крытии преступлений органами внутренних дел: учеб. пособие. – К.: НИ и РИО КВШ МВД СССР, 1990. – 56 с.
Михайлов М.А. Соотношение гласного и конфиденциального в данных досудебного след-ствия // Проблемы криминалистики: Сб. науч. тр. / Отв. ред. д-р юрид. наук, проф. Г.Н. Мухин. - Минск: Акад. МВД Респ. Беларусь, 2005. Вып. 3. - С. 90 – 96.
Гросс Г.Руководство для судебных следователей как система криминалистики. - Новое изд., перепеч. с изд. 1908 г.-М.:ЛексЭст;2002.-1088 с.
Михайлов М.А.Электронные ресурсы правоохранительных органов в сети Интернет// За-конодательство и практика: Сб. науч. тр. – Омск: Вып.1 (20), 2008.- С. 51-53.

Анотація.

Михайлов М.А. Оперування інформацією в ході розслідування злочинів: Постановка про-блеми.
У статті розглядаються завдання вдосконалення криміналістічної тактиці у зв'язку з пере-ходом до змагальності кримінального процесу. Пропонується з нових позицій розглянути діяльність слідчого по за-щиті зібраної інформації, її трансформування і тактиці розголо-шення. Впровадження охоплює ці процедури поняття «оперування інформацією» допо-може розглянути проблему комплексно і розробити рекомендації для практиків з ураху-ванням вітчизняного та зарубіжного досвіду.
Ключові слова: оперування інформацією, охорона слідчої таємниці, спілкування слідчого і ЗМІ, змагальний кримінальний процес, дезінформація і обман в криміналістичній тактиці.

Summary:
Mikhailov A.M. Handling the information during the investigation. Setting the issue.
The article deals with the problem of improving criminalistic tactics in connection with the transition to the adversarial criminal trial. A new start to review the activities of the investigator for the protection of the collected information is offered , its transformation and disclosure tactics.
Introduction of procedures covering the concept of "handling the information" will help to address this issue comprehensively and develop recommendations for practitioners with the national and international experience.
Keywords: information handling, security investigative privacy, communication and media investigators, adversarial criminal trial, disinformation and deception in forensic tactics.