На правах рукописи

 

Колоскова Светлана Владимировна

 

ДОМАШНИЙ АРЕСТ КАК МЕРА ПРЕСЕЧЕНИЯ В СОВРЕМЕННОМ УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ РОССИИ: ДОКТРИНА, ЮРИДИЧЕСКАЯ ТЕХНИКА И ПРАВОПРИМЕНИТЕЛЬНАЯ ПРАКТИКА

 

Специальность: 12.00.09 – уголовный процесс

 

АВТОРЕФЕРАТ

диссертации на соискание ученой степени

кандидата юридических наук

 

Москва - 2014

---

Работа выполнена в Нижегородской правовой академии на кафедре уголовного процесса и криминалистики

Научный руководитель:       Александров Александр Сергеевич,  доктор юридических наук, профессор

Официальные оппоненты:        Цоколова Ольга Игоревна,    доктор юридических наук, профессор,  Заслуженный юрист Российской Федерации,  Начальник НИЦ по проблемам уголовного,  уголовно-процессуального законодательства  и расследования преступлений  Всероссийского научно-исследовательского  Института МВД России

Ткачева Наталья Викторовна,  кандидат юридических наук, доцент,  зав. кафедрой уголовно-процессуального права  Уральского филиала Российской академии  правосудия

Ведущая организация:  Омская академия МВД России

Защита диссертации состоится 25 апреля 2014 года в 17 часов на заседании диссертационного совета Д 521.023.02 при Московской академии экономики и права по адресу: 117105, г. Москва, Варшавское шоссе, 23.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московской академии экономики и права.

Автореферат разослан  «___ » марта 2014 г.

 

Ученый секретарь диссертационного советадоктор юридических наук, профессор   Ю.С. Харитонова

 

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность диссертационного исследования. Принуждение является неотъемлемым свойством уголовно-процессуального регулирования. Меры процессуального принуждения носят правообеспечительный характер, но, вместе с тем, они наиболее ярко характеризуют уголовную политику. По состоянию института мер уголовно-процессуального пресечения можно судить в целом о правовом положении личности в уголовно-правовом споре с государством.

В современной уголовной политике, особенно реализуемой в сфере предпринимательства и иной экономической деятельности, ярко выражен тренд на гуманизацию. Доктрина либерализации уголовного закона и порядка его применения, сформулированная в 2009 году[1], проявила себя в экономии принуждения, в смягчении применяемых в уголовном судопроизводстве мер пресечения. Если еще совсем недавно в правоприменительной практике имело место избыточное применение такой меры пресечения, как заключение под стражу, а альтернатива ей в качестве домашнего ареста, как правило, даже не рассматривалась правоприменителями, то с 2009 года наблюдается взрывной рост числа домашних арестов[2]по уголовным делам на фоне снижения числа лиц, находящихся в местах предварительного заключения[3].

Еще одной актуальной тенденцией в уголовной и уголовно-процессу-альной политике, наряду с гумманизацией, является дифференциация используемых правовых средств, что делает ее более гибкой и в конечном итоге более эффективной. Домашний арест надо рассматривать как способ сделать уголовно-процессуальное принуждение более дифференцированным применительно к предмету уголовного спора, особенностям правового статуса обвиняемого. Данная мера пресечения была, есть и останется мерой пресечения для «привилегированных субъектов», т. е. тех лиц, для которых законодатель ввиду их физических, социальных особенностей допускает широкое варьирование правового режима ограничения личной свободы.

Радикальное обновление за последние годы редакции статьи 107 УПК РФ[4] стало результатом обеих указанных тенденций. К этому надо добавить влияние технологического фактора и создание нормативной базы для системы контроля за поведением обвиняемого, взятого под домашний арест.

Между тем по-прежнему остается невыясненным целый ряд моментов в правовом регулировании избрания и применения домашнего ареста. Самое главное то, что на практике имеет место разрыв между правовой моделью и официальной доктриной, с одной стороны, и результатами толкования и применения норм статьи 107 УПК РФ правоприменителями, с другой. Несмотря на произошедший в 2013 году перелом в практике применения системы электронного мониторинга подконтрольных лиц (далее – СЭМПЛ), остается низкой эффективность контроля за соблюдением своих обязанностей обвиняемым, взятым под домашний арест. Практика породила ранее не известные проблемы, возникающие в связи с масштабным применением данной меры пресечения. Так, в последнее время в обществе обострились споры[5] о справедливости домашнего ареста из-за слишком явного различия между режимом пребывания под домашним арестом и теми условиями, в которых находятся следственно-арестованные в местах предварительного заключения.

Всеми указанными обстоятельствами обусловлена актуальность темы диссертационного исследования.

Степень разработанности темы подготовлена фундаментальными исследованиями института мер уголовно-процессуального принуждения, проведенными в период действия Устава уголовного судопроизводства (1864 г.) такими русскими учеными-процессуалистами, как: С.И. Викторский, М.В. Духовский, А.Ф. Кистяковский, В.Д. Кузьмин-Караваев, П.В. Макалинский, П.И. Люблинский, H.H. Розин, В.К. Случевский, И.Я. Фойницкий, Г.С. Фельдштейн, И.Я. Фойницкий.

В дальнейшем свой вклад в развитие этой темы внесли многие отечественные ученые, в том числе А.В. Агутин, В.А. Азаров, А.И. Александров, А.С. Александров, Л.Б. Алексеева, Ф.Н. Багаутдинов, Б.Т. Безлепкин, А.Е. Бе-лоусов, В.П. Божьев, А.Д. Бойков, Л.В. Брусницын, Н.В. Буланова, Б.Б. Булатов, А.Д. Буряков, В.М. Быков, В.В. Вандышев, Л.М. Васильев, В.П. Верин, В.И. Громов, Ю.М. Грошевой, В.Г. Даев, А.П. Гуськова, И.М. Гуткин, К.Ф. Гуценко, П.М. Давыдов, И.Ф. Демидов, 3.Д. Еникеев, О.А. Зайцев, 3.3. Зинатуллин, Л.М. Карнеева, Н.И. Капинус, И.И. Карпец, 3.Ф. Коврига, Н.Н. Ковтун, Н.А. Колоколов, В.М. Корнуков, Ф.М. Кудин, А.В. Кудрявцева, Э.К. Кутуев, Э.Ф. Куцова, А.М. Ларин, В.3. Лукашевич, П.А. Лупинская, Т.Г. Морщакова, И.В. Маслов, Н.Ш. Мингалин, В.А. Михайлов, Н.Г. Муратова, В.В. Николюк, В.Т. Очередин, Ю.Г. Овчинников, И.Л. Петрухин, Ю.Б. Плоткина, В.И. Радченко, А.П. Рыжаков, Н.М. Савгирова, А.В. Смирнов, Н.В. Ткачева, В.Т. Томин, И.Л. Трунов, Л.К. Трунова, О.И. Цоколова, А.А. Чувилев, М.А. Чельцов, B.C. Шадрин, С.А. Шейфер, П.С. Элькинд, С.П. Щерба, П.П. Якимов и другие.

Ближайшими источниками при разработке данной темы стали диссертационные исследования К.Т. Балтабаева (Караганда, 2001); Г.С. Русман (Челябинск, 2006), Ю.Г. Овчинникова (Омск, 2006), Е.В. Салтыкова (Екатеринбург, 2007), В.А. Светочева (Калининград, 2009 г.), А.Е. Григорьевой (Красноярск, 2009), Д.А. Долгушина (Владимир, 2010), В.В. Климова (Москва, 2011), К.С. Абдырахманова (Санкт-Петербург, 2011).

Ранее проведенные исследования стали важным подспорьем для изучения актуальной проблематики домашнего ареста на новом уровне развития российского уголовно-процессуального законодательства. Ввиду того, что право развивается, изменяются социально-экономические, технические условия, в которых применяются нормы, регулирующие применение домашнего ареста, появились новые проблемы в теории и практике избрания и применения домашнего ареста, которые требует разрешения. Продолжение научных дискуссий о путях развития российского уголовного процесса заставляет постоянно отстаивать либеральные правовые позиции по всему спектру доктринальных вопросов о природе мер пресечения и домашнего ареста. Нельзя считать совершенной современную редакцию статьи 107 УПК РФ – она нуждается в совершенствовании с позиции законодательной техники. Ввиду активного применения  с 2013 года СЭМПЛ происходит превращение домашнего ареста из эксклюзивной в массовую меру пресечения, а это требует изучения и обобщения такого рода опыта.

Отличие данного диссертационного исследования от работ предшественников по разработке указанной темы состоит в том, что впервые предпринята попытка осмыслить правовую природу домашнего ареста в контексте новой уголовной и уголовно-процессуальной политики, на доктринальном уровне проследить правовую связь и преемственность в развитии домашнего ареста как органичного элемента института мер пресечения в российском уголовно-процессуальном праве. Отличие также состоит в анализе нового эмпирического массива, который позволил сделать первые оценки эффективности модернизированной версии домашнего ареста в уголовном процессе. Новый доктринальный подход, новые нормативный материал и эмпирика позволили сформулировать оригинальные рекомендации, направленные на совершенствование механизма уголовно-процессуального регулирования применения домашнего ареста в современном уголовном процессе.

Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся между участниками уголовного судопроизводства при избрании и применении меры уголовно-процессуального пресечения в виде домашнего ареста.

Предметом исследования являются закономерности развития и современное состояние нормативного регулирования меры пресечения  в виде домашнего ареста, проблемы применения данной меры пресечения при производстве по уголовным делам, а также имеющиеся научные воззрения по данной проблематике.

Целью диссертационного исследования в теоретическом плане является создание завершенной, последовательной системы научных представлений о домашнем аресте как элементе института мер уголовно-процессуаль-ного принуждения. В практическом отношении целью настоящего исследования является разработка предложений по оптимизации нормативно-пра-вовой базы избрания и применения этой меры пресечения.

Необходимость достижения указанных целей обусловило постановку и решение таких задач:

– творчески развить теоретическую доктрину о мерах уголовно-процессуального принуждения и углубить представления о правовой природе домашнего ареста;

– выявить закономерности развития отечественного уголовно-про-цессуального института мер пресечения и норм, регулирующих домашний арест;

– исследовать основания и условия избрания в качестве меры пресечения домашнего ареста;

– рассмотреть особенности правового регулирования домашнего ареста в различных стадиях и в отдельных производствах уголовного процесса;

– провести анализ современной судебно-следственной практики по использованию в качестве меры пресечения домашнего ареста;

– исследовать проблемы контроля за исполнением отдельных запретов и ограничений, образующих режим содержания под домашним арестом обвиняемых, в том числе связанных с использованием СЭМПЛ;

– выработать предложения по совершенствованию российского уголовно-процессуального законодательства в сфере регламентации мер уголовно-процессуального пресечения в виде домашнего ареста;

– сформулировать рекомендации по повышению эффективности практики применения меры пресечения в виде домашнего ареста.

Методологическая база диссертационного исследования представлена методом диалектического материализма, иными общими методами научного познания: индуктивным, дедуктивным, анализа, синтеза, а также частными методами: историческим, социологическим, структурно-функциональным, статистическим, сравнительным и другими.

Теоретической основой исследования послужили наработки отечественной науки уголовно-процессуального права, теории права, ряда других юридических и гуманитарных наук. Непосредственными источниками информации по теме исследования послужили: монографии, научные статьи, доклады и другие опубликованные материалы, в том числе интернет-ресурсы, отражающие те или иные стороны предмета исследования.

В качестве нормативно-правовой базы исследования использовались действующее российское уголовно-процессуальное и иное законодательство, Конституция РФ, международные правовые акты, решения Конституционного Суда РФ, имеющие отношение к предмету исследования.

Эмпирическую базу исследования составили результаты изучения 76 уголовных дел, производство по которым осуществлялось правоохранительными органами Нижегородской области и Пермского края в 2010–2013 годах. Были изучены 87 материалов об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста, продлении срока домашнего ареста, их обжалования. В ходе исследования были проанкетированы 189 дознавателей и следователей органов внутренних дел, 86 прокуроров и 79 судей.

Научная новизна диссертации определяется, прежде всего, авторским подходом к пониманию правовой природы домашнего ареста, что позволило выработать комплекс доктринальных, законодательных и правоприменительных положений, касающихся стандартов законности, обоснованности и справедливости применения меры пресечения в виде домашнего ареста в современном российском уголовном процессе. Значительной новизной отличаются результаты, касающиеся изучения практики последних лет по применению СЭМПЛ для обеспечения надлежащего правового режима; оценки эффективности контроля за соблюдением запретов и ограничений подозреваемым, обвиняемым, взятым под домашний арест.

О научной новизне исследования свидетельствуют основные положения, выносимые на защиту.

I. Положения доктринального характера:

1. Институт мер пресечения является концентрированным выражением уголовно-процессуальной политики, а домашний арест стал одним из воплощений новой уголовно-процессуальной политики, т. е. системы уголовно-процессуальных средств, создаваемых и используемых государством для достижения наиболее актуальных для него в данное время целей в противодействии преступности. Переход в уголовно-процессуальном пресекании на домашний арест и залог должен гуманизировать и дифференцировать правоохрану центрального правоотношения, возникающего между государством и обвиняемым в связи с предположением о совершении преступления.

2. Общая – состязательная модель в равной степени разумна и действительна как для разрешения основного уголовно-правового спора, предметом которого является вопрос о применении уголовно-правовой нормы и наказания, т. е. уголовно-правового принуждения, так и для разрешения произ-водных вопросов, возникающих в ходе производства по уголовному делу. Общая мера развития состязательности в уголовно-процессуальной форме определяет и меру состязательности процедуры судебного контроля, в рамках которой решается вопрос о применении меры пресечения в виде домашнего ареста.

2.1. Глобальная проблема состоит в сохранении следственной формы досудебного производства. Именно она снижает дееспособность института превентивного судебного контроля при применении мер пресечения и обусловливает дисбаланс в применении мер пресечения не в пользу домашнего ареста, залога. Поэтому нужна реформа предварительного расследования, сопровождающаяся установлением сквозного судебного контроля за деятельностью сторон там и тогда, где и когда стороны спорят как по сути обвинения, так и производных от него вопросов, в том числе и в связи с применением мер процессуального пресечения к лицу, в отношении которого оно выдвинуто. Ныне существующий превентивный судебный контроль должен стать элементом состязательной по своей сути процедуры досудебного производства по уголовным делам. Очевидно, главное изменение, которое должно произойти в связи с этим, должно состоять в том, чтобы уравнять стороны в доказывании своих позиций перед судебным органом; вместо письменных следственных материалов, подтверждающих ходатайство обвинительной власти о необходимости избрании меры пресечения (домашнего ареста), суду должны быть непосредственно представлены сведения из их первоисточников, представленных самостоятельно сторонами. Таким образом, у следственного судьи доказывание (оснований применения меры пресечения – домашнего ареста) должно производиться в полном соответствии с общими условиями судебного разбирательства: состязательности, равенства сторон, устности, гласности, непосредственности. Именно с постановкой вопроса об ограничении конституционных прав личности лица, в отношении которого ставится вопрос о взятии его под домашний арест (равно как и о заключении по стражу, залога), надо связывать начало уголовного судопроизводства, последнее надо трактовать как деятельность сторон, опосредованную участием суда.

2.2. Допустимость применения мер пресечения, в том числе домашнего ареста, надо увязывать, в конечном счете, с выдвижением обвинения в суде в отношении конкретного обвиняемого. Правомерность меры пресечения находится в зависимости от законности и обоснованности выдвинутого против обвиняемого обвинения, что должен удостоверить судья.

3. Существуют два порядка, две формы избрания домашнего ареста в качестве меры пресечения: 1) по ходатайству стороны обвинения, возбужденному перед судом в виде постановления, в порядке, предусмотренном статьей 108 УПК РФ, и 2) по ходатайству стороны защиты – как альтернативы ходатайству обвинения об избрании заключения под стражу, залога, продления срока содержания под стражей. Возможен также переход по инициативе стороны обвинения в лице прокурора или представителя органа следствия с первоначальной позиции, сформулированной в ходатайстве об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу или залога (если выяснится, что залогодатель не в состоянии представить в назначенный судом срок предмет залога), на предложение о применении домашнего ареста.

4. Механизм превентивного судебного контроля приводится в действие через реализацию следователем, дознавателем своего процессуального полномочия на возбуждение ходатайства перед судом об избрании меры пресечения (в виде домашнего ареста). Данное ходатайство – это «публичное правопритязание», т. е. официальное требование к суду о наличии юридических оснований для меры пресечения (указанных в статьях 97, 99, частях 1–11 статьи 108 УПК РФ) и эвентуально – о признании за государством права реализации данной меры пресечения к обвиняемому, как процессуальному обязанному субъекту. Основания применения домашнего ареста как меры пресечения есть основания проспективной и(или) ретроспективной уголовно-процессуальной ответственности обвиняемого, подлежащие доказыванию обвинителем.

Субъектами процессуального диспозитивного права на возражение против удовлетворения ходатайства органа предварительного расследования и предложение альтернативы ему (в том числе в виде домашнего ареста) являются участники процедуры судебного контроля: обвиняемый, его защитник, законный представитель, потерпевший, его представители. Состязательная процедура уравнивает стороны в правопритязаниях к суду, хотя на предварительном расследовании механизм предупредительного судебного контроля приводится в действие только в публично-правовом порядке.

5. В срок содержания подсудимого  под домашним арестом должен входить весь период, начинающийся со дня задержания (избрания этой меры пресечения или заключения под стражу) и заканчивающийся днем вынесения приговора судом первой инстанции. Общий срок домашнего ареста, порядок его продления на предварительном расследовании должны быть аналогичны тем, что предусмотрены Кодексом для содержания под стражей, а также соответствовать международно-правовым и европейским стандартам справедливого уголовного судопроизводства.

5.1. Для оптимизации правового регулирования зачета времени нахождения обвиняемого под домашним арестом в срок наказания надо изложить пункт одиннадцатый статьи 397 УПК РФ в следующей редакции: «11) о зачете времени содержания под стражей, домашнего ареста, а также времени пребывания в лечебном учреждении в соответствии со статьями 72, 103 и 104 Уголовного кодекса Российской Федерации».

5.2. Норму, аналогичную той, что существует в части 2 статьи 228 УПК РФ, надо ввести в статью 237 УПК РФ: после принятия решения о возвращении уголовного дела прокурору, судья по своей инициативе или по ходатайству прокурора ставит вопрос об избрании меры пресечения, продлении срока домашнего ареста и в судебном заседании с участием сторон решает его. Кроме того, предлагается следующая формулировка части 3 статьи 237 УПК РФ: «3. При возвращении уголовного дела прокурору судья решает вопрос о мере пресечения в отношении обвиняемого. При необходимости судья продлевает срок содержания обвиняемого под стражей или домашнего ареста для производства следственных и иных процессуальных действий с учетом сроков, предусмотренных статьей 109 настоящего Кодекса».

6. В доктринальном плане надо отказаться от запрета на применение одновременно двух мер пресечения или комбинирование их элементов – по усмотрению суда. При избрании судом меры пресечения в виде залога судья вправе взять обвиняемого под домашний арест, с полной или частичной изоляцией. В отношении несовершеннолетних целесообразно сочетание домашнего ареста с передачей обвиняемого под присмотр родителей, опекунов, попечителей. Постановление об избрании комплексной меры пресечения выносится судом при наличии к тому оснований и условий, как по своей инициативе, так и по ходатайству участника судебного заседания, в рамках которого рассматривалось первоначальное ходатайство (а) об избрании одной из этих мер пресечения или (б) о взятии под стражу. Подобное комбинирование мер пресечения недопустимо только с такой мерой пресечения, как заключение под стражу, о чем надо сделать оговорку в статье 108 УПК РФ. В связи с этим предлагается сформулировать часть 1 статьи 97 УПК РФ следующим образом: «1. Дознаватель, следователь, а также суд в пределах предоставленных им полномочий вправе избрать обвиняемому, подозреваемому одну или несколько из мер пресечения, предусмотренных настоящим Кодексом, при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый, подозреваемый…». Можно также дополнить эту статью частью 11 следующего содержания: «Одновременное назначение двух мер пресечения, кроме заключения под стражу, допускается, если иным образом невозможно достижение целей правосудия».

II. Положения юридико-технического характера – предложения по изменению редакции статьи 107 УПК РФ.

1. Для повышения эффективности домашнего ареста предусмотреть изъятие загранпаспорта у обвиняемого как гарантию соблюдения им запрета на выход из помещения и пр. В связи с этим предлагается дополнить часть 7 статьи 107 УПК РФ положением о том, что «для обеспечения исполнения обвиняемым запретов и ограничений суд может изъять заграничный паспорт у обвиняемого».

2. Для защиты прав лиц, проживающих в одном помещении с арестованным, предлагается закрепить в статье 107 УПК РФ норму следующего содержания: «На установление запретов и ограничений, а также на применение средств аудиовизуального, иных технических средств контроля, ограничивающих право на тайну частной жизни, иные конституционные права лиц, постоянно проживающих на законных основаниях в одном помещении с обвиняемым, необходимо получение их согласия». Эти лица имеют право обжалования в вышестоящие судебные инстанции как решения суда, так и решения, действия, бездеятельность правоохранительных органов, применяющих данную меру пресечения.

3. Помимо двух взаимно исключающих решений по ходатайству сторон(ы) об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста, надо допустить принятие судом промежуточного решения. Для этого часть 4 статьи 107 УПК РФ может быть дополнена третьим пунктом такого содержания: «3) об отложении принятия решения на срок не более 72 часов с момента вынесения соответствующего постановления по ходатайству одной из сторон для обоснования нового предложения относительно места домашнего ареста и условий его исполнения, а также принесения дополнительных доказательств в пользу ходатайства или для внесения залога».

4. Ввиду наличия широкого круга уважительных причин, по которым будет оправданным выход арестованного за пределы помещения или нарушение того или иного запретов, необходимо отказаться от перечня подобного рода ситуаций в пользу нормы более общего характера. В то же время предлагается включить в статью 107 УПК РФ ряд норм, детализирующих права и обязанности лица, взятого под домашний арест, а также порядок изменения режима домашнего ареста. В этой связи предлагается часть 8 статьи 107 УПК РФ изложить в новой редакции: «8. В зависимости от тяжести предъявленного обвинения, личности подозреваемого или обвиняемого и фактических обстоятельств лицо, взятое под домашний арест, может быть подвергнуто судом всем запретам и (или) ограничениям, перечисленным в части седьмой настоящей статьи, либо некоторым из них. Арестованный не может быть ограничен в правах на удовлетворение его насущных жизненных потребностей и поддержание помещения в пригодном для проживания состоянии. 8.1. Подозреваемый или обвиняемый не может быть ограничен в праве использования средств связи в случаях крайней необходимости, а также для общения с контролирующим органом, дознавателем, со следователем. 8.2. Режим содержания определяется судом с учетом мнения сторон и представителя контролирующего органа. Ограничения могут быть изменены судом по ходатайству подозреваемого или обвиняемого, его защитника, законного представителя, а также следователя или дознавателя, в производстве которого находится уголовное дело. Изменение условий содержания под домашним арестом в худшую сторону для арестованного принимается судом в порядке, установленном частями 4–7 статьи 108 настоящего Кодекса».

5. В целях совершенствования порядка исполнения меры пресечения часть 10 статьи 107 УПК РФ предлагается изложить в следующей редакции: «10. Контроль за нахождением подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением им наложенных судом запретов и (или) ограничений осуществляется уголовно-исполнительной инспекцией по месту нахождения помещения. В целях осуществления контроля могут использоваться аудиовизуальные, электронные и иные технические средства контроля, перечень и порядок применения которых определяются Правительством Российской Федерации. Порядок осуществления контроля определяется совместными нормативными правовыми актами органов, уполномоченных осуществлять предварительное расследование, ФСИН и Генеральной прокуратуры России».

Кроме того, предлагается следующая редакция части 11 статьи 107 УПК РФ: «11. Если по медицинским показаниям подозреваемый или обвиняемый был доставлен в учреждение здравоохранения и госпитализирован, то до разрешения судом вопроса об изменении либо отмене меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого продолжают действовать установленные судом запреты и (или) ограничения. Решение суда об изменении, отмене или оставлении прежней меры пресечения должно быть принято не позднее суток со дня госпитализации арестованного в порядке, предусмотренном статьей 108 настоящего Кодекса. Местом исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста считается территория соответствующего учреждения здравоохранения».

Практическая значимость диссертационного исследования состоит в выработке рекомендаций по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, регулирующего избрание и реализацию домашнего ареста как меры уголовно-процессуального пресечения, а также практики его применения на отдельных стадиях и формах уголовного судопроизводства. Содержащиеся в диссертации положения и выводы могут быть использованы в лекционных курсах, при составлении спецкурсов по теории уголовно-процессуальных доказательств в высших учебных заведениях.

Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования докладывались на межвузовских научных конференциях в Нижегородской правовой академии (институте), Нижегородской академии МВД России в 2010–2013 годах.

Материалы исследования внедрены в практическую деятельность Приволжской транспортной прокуратуры. Они используются при проведении учебных занятий по ряду дисциплин в Нижегородской правовой академии.

Результаты исследования нашли отражение в семи опубликованных автором работах общим объемом 2, 4 п. л.

Структура диссертации состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографии. 

 

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Во введении раскрывается актуальность избранной темы, обосновывается степень разработанности проблемы, определяются объект, предмет, цели и задачи исследования, выделяются его методологические и теоретические основы, научная новизна, формулируются основные положения, выносимые на защиту, освещается теоретическая и практическая значимость, а также приводятся данные об апробации результатов исследования.

Первая глава «Домашний арест в системе мер уголовно-про-цессуального принуждения: теоретико-доктринальный аспект» содержит три параграфа, в которых анализируются вопросы о доктрине, политике мер уголовно-процессуального принуждения и правовой сущности домашнего ареста.

В первом параграфе «Правовая природа домашнего ареста как меры пресечения в уголовном процессе» разрабатывается система научных взглядов на уголовно-процессуальное принуждение с выходом на выяснение природы домашнего ареста и его места в механизме уголовно-процессуального регулирования мер принуждения.

Для выявления правовой сущности домашнего ареста как элемента уголовно-процессуального принуждения использовался категориальный аппарат теории права, уголовного права, уголовного процесса, в том числе такие категории, как «метод правового регулирования», «правовое принуждение», «наказание», «основания уголовной ответственности» и «основания мер принуждения», «назначение и форма уголовного процесса».

Предпринята попытка по выявлению закономерностей развития права, регулирующего применение данной меры пресечения в отечественном уголовном процессе. Исследована связь института мер уголовно-процессу-ального принуждения с институтом уголовного наказания. Делается вывод о том, что исторически институт уголовно-процессуального принуждения происходит от карательной власти государства и находятся в тесной связи с уголовно-правовой регламентацией преступлений и наказаний. В дальнейшем доктрина о мерах принуждения прошла длительный путь эволюции к трактовке их как процессуальных инструментов для решения сугубо процессуальных задач, проникнутых принципом презумпции невиновности.

В параграфе дается либерально-правовая трактовка основных деталей правового механизма принуждения в уголовном процессе: состязательной форме судебного контроля за определением оснований мер пресечения, их исполнением; требование к обоснованности притязаний обвинительной власти по применению мер пресечения; права защиты на обоснование своей позиции по поводу правопритязания обвинительной власти на применение меры пресечения и пр.

Осуществляется краткий исторический экскурс в историю домашнего ареста как меры пресечения в уголовном процессе. Смена целей уголовной политики влечет за собой перестановку в системе инструментов (в том числе уголовно-процессуальных) достижения новых целей, но критерий справедливости сохраняется всегда[6].

Критикуется доктрина, консервирующая представления о репрессивной, наказательной природе мер пресечения, в основе которой лежит теория о наступлении уголовной ответственности с момента совершения преступления. Следуя этой логике, получается, что именно преступление является юридическим фактом, порождающим материальное уголовно-правовое отношение между государством и субъектом преступления. Выходит, что процессуальные отношения, которые возникают в связи с реализацией уголовной ответственности, вторичны от первоначального (центрального) – уголовно-правового отношения, носят якобы производный от него характер. Отсюда вывод, что обвиняемый (подозреваемый) привлекается к уголовной ответственности уже в ходе предварительного производства по уголовному делу. В таком случае происходит неявное следование логике наказывания, а не логике презумпции невиновности. В этом состоит причина живучести представлений о  том, что обвиняемый – преступник, которого надо возможно более жестко пресечь[7].

Одной из причин негативного отношения практических работников к таким мерам пресечения, как залог, домашний арест, заключается в том, что каждая из них по отдельности не обладает достаточным потенциалом для того, чтобы удерживать обвиняемого от совершения неправомерных действий и чтобы обеспечивать его явку в место проведения следственных действий[8]. Обосновывается пересмотр доктринального запрета, закрепленного в части 1 статьи 97 УПК РФ, на одновременное применение к обвиняемому нескольких мер пресечения.

Во втором параграфе «Понятие и основные свойства домашнего ареста как меры пресечения в уголовном судопроизводстве» продолжен анализ правовой природы домашнего ареста в уголовном процессе, при этом акцент сделан на основных признаках, элементах содержания данной меры пресечения, а также на узловых деталях механизма правового регулирования  данной меры пресечения.

Анализируются различные дефиниции, даваемые домашнему аресту в различных условиях, и дается авторское определение данной мере пресечения. Осуществляется многофакторный анализа этой меры пресечения, т. е. выявление элементов, которые имеют межстадийное, сущностное значение для понимания отдельных аспектов содержания домашнего ареста.

Дается авторская трактовка свойства принудительности домашнего ареста: обязанность претерпевать ограничения своих прав и выполнять запреты возникает у обвиняемого в силу судебного решения, которым констатируется, во-первых, обоснованность обвинения (т. е. наличие высокой вероятности совершения обвиняемым инкриминируемого ему преступления), и, во-вторых, наличие оснований для применения меры пресечения, т. е. опять же обстоятельств, порождающих процессуальную обязанность обвиняемого подчиняться законному ограничению его правового статуса.

Анализируется новый феномен в механизме применения мер пресечения, избираемых по решению суда: домашний арест может быть избран по ходатайству не только стороны обвинения, но и стороны защиты.

Развивается известное в науке положение о том, что решение об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста суд может принять только при положительном заключении прокурора, данного им в судебном заседании[9].

Анализируется участие потерпевшего в процедуре избрания и последующем исполнении домашнего ареста. В связи с этим предлагается внести следующие изменения в Уголовно-процессуальный кодекс: (1) дополнить пункт 14 части 2 статьи 42 УПК РФ словами: «участвовать в любом судебном заседании, на котором в ходе досудебного производства рассматриваются вопросы, затрагивающие его интересы…»; (2) часть 2 статьи 42 УПК РФ дополнить пунктом: «получать в обязательном порядке от следователя или инспектора уголовно-исполнительной инспекции информацию о том, что обвиняемый скрылся из-под домашнего ареста или изменился режим его содержания под домашним арестом»; (3) часть 6 статьи 107 УПК изложить в следующем виде: « 6. Постановление судьи направляется лицу, возбудившему ходатайство, прокурору, контролирующему органу по месту отбывания домашнего ареста, подозреваемому или обвиняемому, а также потерпевшему, его представителю и подлежит немедленному исполнению».

Анализируется правовой статус иных лиц, участвующих в избрании и применении меры пресечения в виде домашнего ареста (в том числе лиц, проживающих в одном жилом помещении с арестованным обвиняемым, подозреваемым), делаются предложения по совершенствованию их правового статуса.

Освещаются дискуссионные аспекты понятия «место домашнего ареста», критерии, которым оно должно отвечать. Объясняются основания и природа уголовно-процессуальной ответственности, предусмотренной в части 14 статьи 107 УПК РФ.

Третий параграф «Процессуальная форма применения по уголовному делу меры пресечения в виде домашнего ареста» посвящен проблематике уголовно-процессуальной формы, формы судебного контроля и формы избрания меры пресечения в виде домашнего ареста.

Выделены две уголовно-процессуальные формы применения домашнего ареста в качестве меры пресечения: 1) та, что существует на предварительном расследовании и 2) та, что имеет место в судебных стадиях. Уголовно-процессуальная форма, существующая на предварительном расследовании, является видом превентивного судебного контроля. Делается вывод, что превентивный судебный контроль является единственно возможным (хотя и далеким от совершенства) способом решения спора между обвинительно-следственной властью и стороной защиты по поводу применения домашнего ареста. Анализируются основные моменты этой формы. Превентивный судебный контроль приобретет надлежащие очертания только в контексте состязательного судопроизводства. Поддерживается предложение о введении фигуры следственного судьи для выполнения судебной функции по рассмотрению правопритязания обвинительной власти на пресечение обвиняемого. Выделяются две разновидности досудебной формы избрания домашнего ареста в виде меры пресечения: в зависимости от субъекта, возбуждающего ходатайство перед судом, и способа, которым это делается.

Выясняется природа «основания» избрания в качестве меры пресечения домашнего ареста[10] – она трактуется как разновидность основания уголовно-процессуальной ответственности. Подчеркивается фундаментальная важность фактора обоснованности (доказанности) обвинения для избрания меры пресечения; последнее определяется как сущностное ядра структуры основания применения домашнего ареста в качестве меры пресечения. Не вызывающее разумных сомнений у суда обвинение (подозрение) в совершении преступления образует предпосылку для признания судом наличия «процессуальных оснований» избрания меры пресечения в виде домашнего ареста. По уголовным дела о преступлениях, перечисленных в части 11 статьи 108 УПК РФ, или преступлениях, перечисленных в части 3 статьи 20 УПК РФ, вопрос о доказанности обвинения приобретает особое значение для обоснования и выбора надлежащей меры пресечения.

Анализируется проблематика сроков: процессуальный срок, на который избирается домашний арест, порядок продления срока этой меры пресечения, сроки отдельных процессуальных действий, связанных с избранием или отменой данной меры пресечения. Делается вывод о том, что в стадии предварительного расследования предельный срок пребывания подозреваемых, обвиняемых под домашним арестом, а также совокупный срок их содержания под стражей и под домашним арестом в качестве мер пресечения (вне зависимости от того, в какой последовательности они применялись) не может превышать предельный срок содержания под стражей. Данный срок распространяется на время нахождения уголовного дела у прокурора и направления его в суд. В срок домашнего ареста входит время задержания подозреваемого. Анализируются правила определения сроков домашнего ареста на судебных стадиях уголовного процесса.

Глава вторая «Процедуры применения домашнего ареста в ходе досудебного и судебного производств по уголовному делу» состоит из трех параграфов, в которых анализируются разные аспекты применения домашнего ареста в качестве меры пресечения в уголовном процессе.

В параграфе первом «Порядок применения домашнего ареста как меры пресечения на стадии предварительного расследования» исследуется процедура домашнего ареста в ходе досудебного производства по уголовному делу.

В параграфе исследуются этапы процедуры применения меры пресечения в виде домашнего ареста на досудебном производстве, которая складывается из нескольких этапов: 1) подготовка и возбуждение органом предварительного расследования ходатайства перед судом об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста; 2) рассмотрение судом ходатайства органа предварительного расследования и принятие по нему решения; 3) обжалование решения суда по ходатайству и проверка вышестоящими судебными инстанциями правомерности постановления судьи; 4) исполнение постановления об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста.

Делается вывод о том, что при подготовке ходатайства перед судом о взятии обвиняемого под домашний арест орган предварительного расследования должен получить необходимые сведения о месте домашнего ареста и представить суду копию технического паспорта жилища (план-схему ле-чебного учреждения) либо копию протокола осмотра помещения (здания). Необходимо также получение предварительного согласия обвиняемого и проживающих с ним в одном помещении лиц на контроль за (1) помещением, в котором будет находиться арестованный, (2)  средствами связи, которые в нем находятся. Без выполнения этого условия исполнение данной меры пресечения может встретить затруднения.

Орган предварительного расследования должен взаимодействовать с представителями учреждения ФСИН, которое будет контролировать поведение арестованного, как при подготовке ходатайства, так и при исполнении меры пресечения в виде домашнего ареста по всему кругу вопросов, касающихся определения запретов и ограничений и контроля за их соблюдением обвиняемым.

Проанализирована процедура превентивного судебного контроля за избранием меры пресечения в виде домашнего ареста в ходе предварительного расследования и продлением его сроков, а также изменения правового режима домашнего ареста как в сторону ужесточения, так и смягчения.

Изменение избранной меры пресечения в виде домашнего ареста на иную меру происходит в судебном или во внесудебном порядке, что предусмотрено статьей 110 УПК РФ. Общее правило, которым надо руководствоваться в подобных ситуациях, – запрет на поворот к худшему. Решение суда об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста может быть как результатом рассмотрения ходатайства органа предварительного расследования об избрании в качестве меры пресечения домашнего ареста, но также и ходатайства об избрании иной меры пресечения: заключения под стражу или залога. При урегулировании процессуальных отношений, возникающих в рамках анализируемой процедуры, допустимо применение по аналогии не только положений статей 107–108 УПК РФ, но и статьи 106 УПК РФ. В ходе рассмотрения ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу допустимо в качестве альтернативы рассматривать возможность избрания меры пресечения или в виде домашнего ареста или залога. Аналогичным образом судья может поступить, если орган предварительного расследования ходатайствовал об избрании залога в качестве меры пресечения. Если поступило ходатайство об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста, то судья по своей инициативе или по инициативе стороны вправе перейти к обсуждению вопроса о целесообразности освобождения обвиняемого под залог. Между тем в силу запрета на поворот к худшему невозможен переход от более мягкой меры пресечения, каковыми являются домашний арест или залог, на заключение под стражу.

Согласно части 14 статьи 107 УПК РФ в случае нарушения подозреваемым или обвиняемым, в отношении которого в качестве меры пресечения избран домашний арест, условий исполнения этой меры пресечения следователь, дознаватель вправе подать ходатайство об изменении меры пресечения на более строгую – заключение под стражу. В судебном порядке должен решаться вопрос и об изменении меры пресечения с домашнего ареста на залог. В случаях же изменения меры пресечения на более мягкую и не требующую судебной формы разрешения процессуальное решение об этом принимается следователем, дознавателем, в чьем производстве находится уголовное дело.

Очевидно, что проведение аналогии между механизмом регламентации сроков заключения под стражу и механизмом продления сроков домашнего ареста допустимо по большинству моментов. Поэтому оправданным будет и распространение разъяснений, данных в свое время Пленумом Верховного Суда РФ, Конституционным Судом РФ относительно процедуры продления срока заключения под стражу. При каждом процессуальном акте продления срока домашнего ареста суд должен делать пояснение по каждому из запретов и ограничений: оставляет он их в силе или отменяет.

В заключение рассматриваются особенности обжалования постановления судьи относительно ходатайства об избрании меры пресечения в виде домаш-него ареста и производства по жалобе в вышестоящих судебных инстанциях.

В параграфе втором «Особенности применения домашнего ареста в качестве меры пресечения в судебных стадиях уголовного процесса и по отдельным категориям уголовных дел» рассмотрены особенности применения рассматриваемой меры пресечения в судебных стадиях.

Подсудимый может быть подвергнут данной мере пресечения в ходе судебного pазбиpательства, а также в стадии апелляционного производства, в том числе впервые. Что касается осужденного, то данная мера может быть избрана к нему судом при исполнении приговора (по аналогии с такой мерой пресечения, как заключение под стражу, – по статье 772 УИК РФ[11]), а также при пересмотре дела в вышестоящих (кассационной или надзорной) инстан-циях. Поскольку в стадии возобновления производства ввиду новых или вновь возникших обстоятельств действуют общие правила, регулирующие порядок применения мер пресечения, то домашнему аресту могут быть подвергнуты лица, в отношении которых ведется данная процедура, какой бы процессуальный статус они не имели (обвиняемого, подозреваемого, осужденного).

Вопрос о домашнем аресте как альтернативе такой мере пресечения, как заключение под стражу, должен рассматриваться судом в каждом (почти) случае рассмотрения ходатайства о применении в качестве меры пресечения заключения под стражу или о продлении срока ее действия – по собственной инициативе или по ходатайству участников судебного разбирательства. При этом суд должен исходить из того, что содержание подсудимого под стражей является крайней мерой, к которой следует прибегать только при отсутствии реальной возможности для того, чтобы выпустить подсудимого под залог или взять его под домашний арест. Поскольку ко времени рассмотрения или пересмотра уголовного дела судом часть из обстоятельств, указанных в статье 97 УПК РФ, утрачивает актуальность (например, угроза «уничтожения доказательств»), суду необходимо критически оценить необходимость нахождения подсудимого под стражей.

Рассмотрены особенности избрания и продления срока домашнего ареста на различных судебных стадиях. На любой судебной стадии при принятии решения о возвращении уголовного дела на доследование суд с необходимостью входит в разрешение вопросов как о продлении срока домашнего ареста, так и об избрании данной меры пресечения, если обвиняемый (подсудимый) не подвергался мерам пресечения или к нему применялись более мягкие меры пресечения, чем домашний арест. Суд обязан войти в разрешение вопроса о продлении срока домашнего ареста, а равно в решение вопроса об изменении заключения под стражу на домашний арест с учетом общего срока пребывания обвиняемого под стражей или домашним арестом, причем независимо от того, по какому делу он проходил[12], – важен только фактический срок лишения свободы. Совокупный срок содержания под стражей и под домашним арестом (вне зависимости от того, в какой последовательности они применялись) не должен превышать предельный срок содержания под стражей, определенный в статье 109 УПК РФ.

Решение суда об избрании домашнего ареста в качестве меры пресечения либо о продлении срока содержания под домашним арестом должно быть принято в виде отдельного постановления или в виде составной части итогового судебного решения в стадии. В этом решении должны быть отражены исследованные в судебном заседании конкретные доказательства, представленные сторонами, и установленные ими основания применения (сохранения действия) определенной меры пресечения.

По уголовным делам о групповых преступлениях суд в постановлении о назначении судебного заседания приводит мотивы своего решения относительно избрания меры пресечения, в том числе в виде домашнего ареста, или продления срока ее действия в отношении каждого подсудимого. При этом в резолютивной части решения об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста в отношении того или иного подсудимого либо о продлении срока домашнего ареста в отношении данного подсудимого суду необходимо указывать, до какой даты и на какой срок действует соответствующее решение.

Решение суда, касающееся домашнего ареста обвиняемого, подсудимого, продления срока домашнего ареста, принятое в любой судебной стадии, относится к числу самостоятельных уголовно-процессуальных решений, существенно затрагивающих права обвиняемого, иных участников процесса, и потому оно может быть предметом апелляционного, кассационного обжалования заинтересованных сторон и подлежит проверке в сроки, предусмотренные частью 11 статьи 108 УПК РФ.

Анализируются особенности применения домашнего ареста в отдельных категориях уголовных дел: (а) по делам частно-публичного обвинения в отношении лиц, обвиняемых в совершении ряда преступлений, оговоренных в части 11 статьи 108 УПК РФ и части 3 статьи 20 УПК РФ, а также в отношении (б) «спецсубъектов», перечисленных в статье 447 УПК РФ, (в) несовершеннолетних, (г) лиц, страдающих тяжкими заболеваниями[13], (д) беременных и женщин, имеющих малолетних детей.

В параграфе третьем «Правовой режим содержания обвиняемого под домашним арестом в ходе производства по уголовному делу» рассмотрены уголовно-процессуальные проблемы исполнения домашнего ареста как меры пресечения и предприняты попытки оценить его эффективность.

Ключевое условие эффективности домашнего ареста как меры пресечения состоит в организации надлежащего контроля за его исполнением. Существенных отличий в правоограничениях, в режиме содержания находящихся под стражей и под домашним арестом обвиняемых быть не должно.

Дается дефиниция режима содержания под домашним арестом – это комплекс назначенных по решению суда запретов и ограничений, налагаемых на обвиняемого в связи с его полной или частичной изоляцией в определенном помещении, которые направлены на достижение целей данной меры пресечения, реализуемых и контролируемых уголовно-исполнительными инспекциями имеющимися у них силами и средствами во взаимодействии с органом, уполномоченным на проведение ОРД, и органом предварительного расследования, в чьем производстве находится уголовное дело.

Анализируются различные правовые режимы («формы») содержания под домашним арестом: (1) полной изоляции (жесткий режим, аналогичный тому, что ранее сопровождался стражей) и (2) частичной изоляции обвиняемого (мягкий режим содержания, допускающий выход обвиняемого за пределы помещения и ограниченные контакты с определенным кругом лиц); (3) с применением СЭМПЛ и (4) без применения таковых при контроле за исполнением домашнего ареста.

Как правило, должны быть разумные изъятия из общего запрета для обвиняемого не покидать помещение. При режиме полной изоляции сразу должен быть решен вопрос о способе жизнеобеспечении взятого под домашний арест.

Групповое взятие под домашний арест и пребывание в одном помещении взятых под домашний арест обвиняемых недопустимо, поскольку ставит под угрозу достижение целей меры пресечения, так как в подобных условиях возможно продолжение преступной деятельности, воспрепятствование установлению истины по делу. Недопустимо нахождение взятого под домашний арест обвиняемого в одном помещении с потерпевшим, ключевыми свидетелями по делу.

Запрет на ведение переговоров с использованием любых средств связи, в том числе сети Интернет, в действительности ни уголовно-исполнительные инспекции, ни орган предварительного расследования проконтролировать не в состоянии. Это пока мертвая норма.

Ведение переговоров обвиняемым при домашнем аресте должно контролироваться по поручению следователя (пункт 4 части 1 статьи 37 УПК РФ) органом, уполномоченным осуществлять ОРД, который осуществляет оперативное сопровождение по делу путем прослушивания телефонных и иных переговоров. В уголовно-процессуальном законе должны быть закреплены порядок передачи следователю органом, осуществляющим оперативно-разыскную деятельность, данных о нарушении обвиняемым, подозреваемым запретов и ограничений.

Возложение обязанности по реализации меры пресечения в виде домашнего ареста на уголовно-исполнительные инспекции (УИИ) породило уголовно-процессуальные отношения между этими органами и другими правоохранительными органами (органами предварительного расследования, органами, осуществляющими оперативное сопровождение по делу, судами). Следователь не вправе сам исполнить постановление судьи, но он ведет производство по делу и потому осуществляет организацию исполнения этого решения, координирует действия иных исполнителей. При этом инициатива взаимодействия может исходить как от следователя, так и от инспектора. Субъектами отношений с УИИ могут быть лица, взятые под домашний арест, их защитники, законные представители.

Исследуется проблематика возможной корректировки режима домашнего ареста в ходе применения данной меры пресечения. Отмечается, что могут быть изменены не только ограничения, но и запреты, которые были установлены решением суда. Делается вывод о необходимости разграничения между изменением режима домашнего ареста в сторону смягчения и изменениями, ухудшающими положение обвиняемого, поэтому и порядок изменения режима домашнего ареста должен быть различным: ходатайство следователя об ужесточении режима содержания под домашним арестом обвиняемого может быть удовлетворено только в судебном порядке, установленном статьей 108 УПК РФ, а решение о смягчении режима, снятии отдельных ограничений может быть принято следователем (в ответ на ходатайство стороны защиты) или по решению суда апелляционной, кассационной инстанции – по жалобе защиты.

Аргументируется предложение о совершенствовании процессуального порядка домашнего ареста с применением электронных средств контроля за соблюдением обвиняемым установленных судом запретов и ограничений. Предлагается решение следующих вопросов не на уровне ведомственного нормотворчества, а на законодательном уровне: а) права и обязанности лица, взятого под домашний арест; б) порядок изменения режима содержания под домашним арестом, (в) права и обязанности инспектора уголовно-исполнительной инспекции, (г) порядок исполнения запрета, касающегося использования средств связи и выхода в Интернет. В том числе предлагается часть 10 статьи 107 УПК РФ дополнить нормой следующего содержания: «При установлении судом запретов и (или) ограничений на отправку и получение почтово-телеграфных отправлений, а также на использование средств связи и сети Интернет исполняет их следователь, руководствуясь статьями 185, 186 и 1861 настоящего Кодекса. При необходимости следователь дает поручение субъекту оперативно-разыскной деятельности для принятия мер по недопущению использования средств связи и сети Интернет».

В заключении диссертационной работы сформулированы основные выводы проведенного исследования.

 

Основные положения диссертации отражают следующие публикации автора:

Статьи в рецензируемых научных журналах и изданиях:

Колоскова, С. В. Актуальные вопросы применения домашнего ареста в качестве меры пресечения по действующему законодательству / С. В. Колоскова // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. – 2011. – № 3 (16). – С. 303–310 (0,7 п. л.).

Колоскова, С. В. Проблемы законодательного урегулирования и применения домашнего ареста в уголовном процессе / С. В. Колоскова, М. А. Миловидова // Юридическая наука и практика: Вестник Нижегородской академии МВД России. – 2012. – № 1 (17). – С. 204–207 (0,4/0,2 п. л.).

Колоскова, С. В. Домашний арест как мера пресечения в уголовном процессе: доктринальный и юридико-технический анализ / С. В. Колоскова, Л. М. Фетищева // Вестник Калининградского филиала Санкт-Петербургского университета МВД России. – 2013. – № 4 (34). – С. 89–93 (0,5/0,25 п. л.).

Колоскова, С. В. Применение домашнего ареста в качестве меры пресечения в уголовном судопроизводстве России / С. В. Колоскова, Л. М. Фетищева // Юридическая наука и правоохранительная практика. – 2013. – № 3 (26). – С. 137–144 (0,5/0,25 п. л.).

Иные публикации:

Колоскова, С. В. Домашний арест как мера пресечения в уголовном процессе / С. В. Колоскова // Актуальные проблемы юридической науки : итоги научных исследований аспирантов и соискателей : сборник научных трудов. – Н. Новгород : НПА, 2012. – С. 67–71 (0,4 п. л.).

Колоскова, С. В. К вопросу об изменениях механизма правового регулирования домашнего ареста в уголовном процессе / С. В. Колоскова // Проблемы юридической науки в исследованиях докторантов, адъюнктов и соискателей : сборник научных трудов / под ред. М. П. Полякова и М. А. Пшеничнова. – Н. Новгород : НА МВД России, 2012. – С. 43–48 (0,3 п. л.).

Колоскова, С. В. Особенности применения домашнего ареста в качестве меры пресечения в уголовном процессе / С. В. Колоскова // Политические, экономические и социокультурные аспекты регионального управления на Европейском Севере : материалы Итоговой Всероссийской научно-теоретической конференции (с международным участием) (24–25 октября 2013 г., Сыктывкар) : в 5 ч. – Сыктывкар : ГАОУ ВПО КРАГСиУ, 2013. – Ч. 1. – С. 82–86 (0,3 п. л.).

Общий объем опубликованных по теме диссертации работ 2,4 п. л.