Трефилов А.А. Организация досудебного производства по УПК Швейцарии 2007 года. Автореф. дисс. … канд. юрид. наук. М., 2014.

 

 

На правах рукописи

 

 

Трефилов Александр Анатольевич

ОРГАНИЗАЦИЯ ДОСУДЕБНОГО ПРОИЗВОДСТВА

ПО УПК ШВЕЙЦАРИИ 2007 ГОДА

Специальность: 12.00.09 – уголовный процесс

Автореферат

диссертации на соискание ученой степени

кандидата юридических наук

Москва – 2014

 

Диссертация выполнена в Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова» (юридический факультет).

Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор Леонид Витальевич Головко

Официальные оппоненты:

• Халиулин Александр Германович, доктор юридических наук, профессор, Академия Генеральной Прокуратуры Российской Федерации, заведующий кафедрой прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно- розыскной деятельности и участия прокурора в уголовном судопроизводстве
• Смирнов Георгий Константинович, кандидат юридических наук, Главное организационно-инспекторское управление Следственного комитета Российской Федерации, старший инспектор

Ведущая организация: Федеральное государственное научно-исследовательское учреждение «Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации»

Защита состоится «16» декабря 2014 г. в «15» часов «00» минут на заседании диссертационного совета Д 501.001.73 при Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова по адресу: 119991, Москва, ГСП-1, Ленинские горы, д.1, строение13-14, (4 гуманитарный корпус), юридический факультет, ауд.535а.

С диссертацией можно ознакомиться в отделе диссертаций научной библиотеки МГУ имени М.В. Ломоносова по адресу: Москва, 119992, Ломоносовский проспект, 27, Фундаментальная библиотека, сектор А, 8 этаж, комната 812 и на сайте www.law.msu.ru

Автореферат разослан «__» октября 2014 г.

Ученый секретарь диссертационного совета Анна Аветиковна Арутюнян

 

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы диссертационного исследования. Среди важнейших направлений развития современной российской уголовно-процессуальной науки необходимо особо выделить исследования в области сравнительного правоведения – зарубежный процесс изучен значительно хуже отечественного. Вместе с тем в условиях сближения современных правопорядков значение компаративистики существенно возрастает. Обращение к зарубежным уголовно-процессуальным институтам позволяет взглянуть на наш правопорядок с позиции международного опыта, а, значит, точнее определить его место среди основных правовых систем современности. Интернационализация и европеизация российского уголовного процесса, отразившаяся в УПК 2001 г., ярко иллюстрируют обозначенные тенденции.

По справедливому замечанию французского компаративиста Р. Давида, обоснованные выводы в юриспруденции могут быть сделаны с полной ясностью, только если посмотреть на проблему со стороны, выйти за рамки собственной правовой системы[1]. Не преувеличивая значение зарубежных уголовно-процессуальных норм, отметим, что в них содержится немало ценных научных идей, которые полезно обсудить в рамках отечественной правовой доктрины.

Зарубежное судопроизводство является неотъемлемой частью науки уголовно-процессуального права. В частности, анализ иностранного опыта организации дознания, предварительного следствия и иных стадий позволяет лучше понять отечественный подход к их построению, выявить его сильные и слабые стороны, определить, насколько он соответствует современным международным стандартам защиты прав личности.

Особая актуальность вопроса о конструировании досудебных стадий процесса как в России, так и в зарубежных странах, обусловлена тем, что от их оптимального построения зависит достижение целей уголовного судопроизводства, а также будет ли оно отвечать своему назначению (ст. 6 УПК РФ[2]).

Если в советское время научные труды о зарубежном процессе и, в частности, его досудебных стадиях были чрезмерно идеологизированы и в основном содержали критику, обусловленную непринятием буржуазных правовых систем, то в настоящее время у исследователей есть возможность изучать его беспристрастно, выявлять правовые нормы, на которые полезно обратить внимание отечественной науки и субъектов правотворчества.

Российский законодатель стремится к тому, чтобы нормы УПК 2001 г. соответствовали европейским стандартам. Разработка данного Кодекса также осуществлялась с привлечением иностранных экспертов. Нередко происходит заимствование зарубежных норм и институтов. Вместе с тем рецепция не всегда является достаточно продуманной и обоснованной. Как справедливо отмечает профессор К.Ф. Гуценко, «обычно такие ошибки – результат незнания новейших тенденций в регулировании конкретных правовых институтов либо игнорирование негативных последствий, уже выявившихся в ходе их реализации»[3].

Обнаружить и проанализировать современные тенденции развития уголовного судопроизводства позволяет новый и вместе с тем исторически первый единый УПК Швейцарии, принятый в 2007 г. и вступивший в силу в 2011 г. Данный Кодекс является результатом труда сотен экспертов и воплощает в себе современные концептуальные основы дознания и предварительного следствия.

Организация досудебных стадий уголовного процесса в этой стране представляет значительный интерес для исследований в связи с тем, что она пока еще не получила надлежащей оценки со стороны отечественной доктрины.

Достижения швейцарской реформы можно использовать при дальнейшем совершенствовании уголовно-процессуального законодательства России, в частности УПК 2001 г., а также в последующих компаративистических исследованиях дознания и предварительного следствия.

Степень научной разработанности темы. Несмотря на возрастающий интерес к сравнительному правоведению, швейцарское уголовное судопроизводство изучено в российской науке значительно меньше, нежели английское, американское, французское и немецкое. Относительно немного литературы, посвященной анализу досудебного производства по новому УПК и в самой Швейцарии, учитывая дату его вступления в силу (2011 г.).

В сравнительном аспекте отдельные стороны уголовного процесса (и уголовного права) Швейцарии затрагиваются отечественными учеными достаточно давно. В дореволюционных научных работах эти вопросы рассматривали А.С. Лыкошин, В.Д. Набоков, В.В. Пржевальский, А. фон-Резон, И.Г. Щегловитов, в советское время – Н.С. Лапшина, Н.Ф. Кузнецова, Ф.М. Решетников, в настоящий период его анализируют Л.В. Головко, В.Н. Бутов, А.В. Серебренникова и другие авторы.

Вместе с тем в указанных работах поднимаются лишь отдельные вопросы, связанные с уголовным процессом Швейцарии. Системные исследования проблем досудебного производства этой страны не предпринимались ни до, ни после принятия УПК 2007 г.[4] Новейшие законодательные подходы, нашедшие отражение в данном Кодексе, требуют серьезного осмысления и тщательного научного анализа.

В связи с этим данная работа представляет собой первое в отечественной уголовно-процессуальной науке комплексное всестороннее монографическое исследование организации досудебного производства по УПК Швейцарии 2007 г.

Объект исследования образует совокупность процессуально-правовых отношений, возникающих в швейцарском уголовном судопроизводстве между его субъектами на досудебных стадиях, к которым относятся полицейское дознание и предварительное следствие, осуществляемое прокуратурой.

Предмет исследования составили нормы уголовно-процессуального права Швейцарии, регулирующие организацию досудебного производства, в том числе его начало и окончание, порядок избрания мер принуждения, совершения следственных действий, а также практика их применения швейцарскими правоохранительными органами (полиция, прокуратура, суд по вопросам мер принуждения и т.д.), закономерности и тенденции подходов к организации дознания и предварительного следствия в данном правопорядке.

Цели работы состоят в том, чтобы, выявив ключевые особенности, проанализировать организацию досудебного производства по УПК Швейцарии 2007 г., сопоставить ее с другими европейскими процессуальными правопорядками, в том числе российским судопроизводством, выработать научно обоснованные рекомендации по совершенствованию соответствующих норм, регулирующих отечественный уголовный процесс.

Указанные цели предопределяют задачи диссертационного исследования, к которым относятся:

1) обобщение исторического опыта развития досудебного производства Швейцарии, его влияния на современное законодательство данного государства;

2) анализ понятий «дознание» и «предварительное следствие» в уголовном процессе этой страны;

3) системное исследование дифференциации досудебного производства и соотношения его форм по УПК 2007 г.;

4) сравнительно-правовое исследование важнейших институтов, относящихся к досудебным стадиям уголовного процесса Швейцарии (меры принуждения, следственные действия и др.), раскрытие их правовой природы, выявление присущих им достоинств и недостатков.

Методологическую основу исследования составили как общенаучные методы – диалектика, анализ, синтез, обобщение, дедукция, индукция, аналогия и др. – так и используемые в юриспруденции специальные методы, в частности сравнительно-правовой и историко-правовой. Они обусловлены самой тематикой работы, которая предполагает широкое обращение к иностранному законодательству и зарубежной правовой доктрине.

Теоретическая база исследования представлена трудами иностранных и российских ученых, рассматривающих организацию досудебного производства по УПК Швейцарии 2007 г. В ходе проведенного исследования изучены работы многих швейцарских процессуалистов (среди них: Г. Альбертини, Д. Брюшвайлер, У. Ведер, Х. Випрехтигер, В. Волерс, В. Восер, С. Глесс, Г. Годенцы, И. Гриссер, П. Гуидон, А. Донатш, А. Кавалло, А. Келлер, Н. Ландсхут, В. Либер, М. Ниггли, К. Риедо, С. Саммерс, Т. Фингерхут, В. Фэр, С. Хаймгартнер, Т. Хансякоб, М. Хеер, К. Хуг, К. Шварценеггер и т.д.)[5] и российских ученых, анализирующих данные вопросы (Л.В. Головко, В.Н. Бутов и др.).

Нормативная база исследования представлена, в первую очередь, действующим швейцарским законодательством. Помимо УПК 2007 г.[6], Ювенального УПК 2009 г.[7] и Военного УПК 1979 г.[8], которые являются важнейшими источниками регулирования досудебного производства в этой стране, проанализированы Послание Федерального собрания Швейцарии к объединению уголовно-процессуального права 2005 г.[9], Федеральный закон о Союзном суде 2005 г.[10], Федеральный закон об организации органов уголовного судопроизводства Федерации 2010 г.[11], Федеральный закон о помощи жертвам преступлений 2007 г.[12] и др., а также соответствующие нормативно- правовые акты каждого немецко-язычного швейцарского кантона[13]. Кроме того, исследованы Уголовный кодекс Швейцарии 1937 г.[14] и Федеральный закон об административном уголовном праве 1974 г.[15], поскольку они также содержат отдельные процессуальные нормы.

Эмпирическая база исследования. В целях более детального рассмотрения досудебного производства Швейцарии изучены образцы уголовно-процессуальных документов, а также конкретных постановлений, решений и иных актов, которые размещены на официальных сайтах швейцарских государственных органов (судов, прокуратуры, полиции)[16] и доступны для научного изучения. В общей сложности проанализированы более 100 процессуальных документов (заявления о преступлении, ходатайства об оказании бесплатной юридической помощи, постановления об открытии производства по делу, постановления о заключении под стражу, постановления о предписании альтернативных мер принуждения, постановления о тайном наблюдении, постановления о прекращении уголовного преследования, постановления суда по жалобе на решение прокуратуры о прекращении уголовного дела и т.д.). Кроме того, в диссертационном исследовании приводятся точные статистические данные о современном уголовном судопроизводстве Швейцарии: число принятых к производству уголовных дел, количество лиц, признанных в установленном порядке обвиняемыми, динамика обвинительных приговоров и т.д.

Научная новизна исследования определяется его целями, задачами, особенностями подхода к рассмотрению вопросов, относящихся к досудебному производству Швейцарии. Главным образом, она обусловлена тем, что в 2007 г. принят первый в истории этой страны единый УПК.

Полученные выводы отвечают требованиям новизны. Сформулированы доктринальные определения каждой из стадий швейцарского досудебного производства. Обоснован тезис, согласно которому, несмотря на дуализм до- знания и предварительного следствия, решающая роль в досудебных стадиях принадлежит именно прокуратуре. Сделан вывод о том, что так называемые суды по вопросам мер принуждения на самом деле не образуют отдельной ветви в судебной системе данного государства, поскольку это понятие является исключительно функциональным, а не судоустройственным. Установлено, что потерпевшие в Швейцарии обладают значительными материальными и процессуальными гарантиями по защите своих прав и законных интересов, которые существенно превосходят те, которые предусмотрены в России. Выявлено, что только после вступления в силу в 2011 г. УПК в этой стране за- щитник без каких-либо ограничений получил доступ в уголовное судопроизводство с момента задержания лица.

Результаты произведенного исследования выражены в следующих положениях, выносимых на защиту.

1. Швейцарский уголовный процесс в рамках исторической эволюции прошел через состязательно-обвинительную и инквизиционную форму. В настоящее время он может быть отнесен к смешанному типу. Ключевой особенностью, определявшей длительное время его развитие, выступал правовой партикуляризм, выражавшийся в наличии многочисленных кантональных процессуальных кодексов и отсутствием единого швейцарского УПК. Следствием этого являлось влияние на судопроизводство отдельных кантонов правовых систем соседних государств (прежде всего, Франции и Германии).

2. Произведенное в швейцарской науке при подготовке УПК обобщение существовавших в законодательстве кантонов порядков организации досудебных стадий процесса позволило выделить модели с судебным и несудебным предварительным следствием (в общей сложности 4 порядка его организации). Судебное предварительное следствие, производимое особыми должностными лицами судебного ведомства, характерно для модели следственного судьи I (с учетом ряда модификаций близка к Каролине 1532 г.), модели следственного судьи II (mutatis mutandis имеет общие черты с французским Кодексом уголовного следствия 1808 г.) и для модели прокуратуры I (относительно близка к УПК Франции 1958 г., УПК Германии 1877 г. до реформы 1974 г., к Уставу уголовного судопроизводства России 1864 г., к УПК Лихтенштейна 1988 г.), а несудебное, при котором органы предварительного расследования не относятся к судебной власти, – для модели прокуратуры II (за некоторыми изъятиями сходна с УПК Германии после 1974 г.). При этом досудебное производство без предварительного следствия, характерное, в частности, для нынешней Германии, в кантональных кодексах не имело место.

3. Теоретически выделяемые на основе анализа кантональных УПК швейцарские модели обладали преимущественно региональной окраской. Сравнительно-правовая универсальность им не свойственна. В частности, российский подход к организации досудебных стадий, существующий после принятия Федерального закона от 5 июня 2007 г., отличается от каждой из выделяемых в Швейцарии моделей досудебного производства.

4. Дифференциация дознания и предварительного следствия в Швейцарии характеризуется тем, что они выступают не как альтернативные формы досудебного производства, а как последовательно идущие друг за другом его стадии. При этом как дознание, так и в указанных далее случаях предварительное следствие могут иметь факультативный характер. Однако хотя бы одна из этих стадий в случае поступления информации о преступлении должна состояться обязательно.

5. Дознание по УПК Швейцарии 2007 г. представляет собой первоначальную досудебную стадию уголовного судопроизводства, начинающуюся после получения информации о предполагаемом преступлении, в ходе которой полиция, взаимодействуя с прокуратурой, обладая лишь незначительной процессуальной самостоятельностью, собирает доказательства, на основе которых возможно: а) последующее открытие прокуратурой предварительного следствия; б) отказ в его открытии, соединенный или не соединенный с изданием приказа о наказании.

6. Предварительное следствие по УПК Швейцарии 2007 г. представляет собой досудебную стадию уголовного судопроизводства, в ходе которой прокуратура, являясь независимым органом, ведущим производство по делу, взаимодействуя с полицией и иными субъектами, в целях установления истины исследует обстоятельства, на основе которых возможно: а) последующее направление дела в суд первой инстанции; б) отказ от его передачи в данный орган, влекущий прекращение дела (при этом также возможно издание приказа о наказании). По общему правилу предварительное следствие обязательно, и оно может не производится лишь в порядке упрощенного судопроизводства (если приказ о наказании издан в ходе дознания).

7. В ходе всего досудебного производства швейцарской прокуратуре принадлежит ведущая роль в собирании доказательств, избрании мер принуждения (в ряде случаев – с санкции суда) и принятии решения о дальнейшем направлении уголовного дела. Полиция имеет лишь вспомогательное значение. Все это свидетельствует о достаточно гибком разграничении дознания и предварительного следствия в современной швейцарской процессуальной системе. Тем не менее, разработчики УПК 2007 г. не отказались от дуализма досудебного производства, сохранив его дифференциацию (в отличие от нынешней Германии и Австрии).

8. Необходимость сохранения в Швейцарии предварительного следствия и отказ от современного германо-австрийского подхода к построению досудебного производства объясняется комплексом причин, к которым можно отнести: 1) швейцарские правовые традиции – термин «предварительное следствие» использовался во всех четырех рассмотренных выше кантональных моделях; 2) стремление к процессуальной экономии, позволяющей оканчивать уголовные дела о преступлениях, не обладающих большой общественной опасностью, на стадии дознания посредством издания приказа о наказании; 3) двукратное (первоначальное и последующее) исследование вопроса о виновности лица, позволяющее не допустить привлечение к уголовной ответственности невиновного; 4) следование принципам доказательственного права: доказательства, собранные прокуратурой на стадии предварительного следствия, считаются более легитимными, нежели материалы, собранные полицией в ходе дознания; 5) потребности в применении заключения под стражу в досудебном производстве – на стадии дознания данная мера процессуального принуждения по УПК Швейцарии 2007 г. не допускается.

9. Суды по вопросам мер принуждения, несмотря на свое наименование, отражающее идею законодателя разграничить функции судебного контроля и рассмотрения дела по существу, в большинстве кантонов не образуют отдельного государственного органа. Соответствующие полномочия чаще всего возлагаются на судей, которые рассматривают также уголовные, административные, гражданские и иные дела. Категория «суд по вопросам мер принуждения» в большинстве швейцарских кантонов является исключительно функциональной, а не судоустройственной. Следовательно, никакой уголовно-процессуальной революции в построении судебного контроля в этой стране не произошло.

10. Швейцарский законодатель дифференцирует статус потерпевшего посредством разграничения двух самостоятельных участников: собственно потерпевшего и «жертвы преступления». Первый термин обозначает лицо, права которого нарушены непосредственно совершением преступного деяния (ст. 115 УПК Швейцарии), а второй - лицо, физической, сексуальной или психической неприкосновенности которого причинен вред непосредственно в результате совершения преступного деяния (ст. 116 Кодекса). Цель данной дифференциации – наделить «жертву преступления», то есть лицо, пострадавшее от насильственных действий, большим объемом процессуальных прав, в том числе связанных с оказанием бесплатной психологической помощи и выплатой крупной денежной компенсации.

11. Важнейшая новелла УПК 2007 г. – введение института «защитника первого часа». Если в России с 1992 г. защитник с самого начала производства по делу имеет доступ к подозреваемому, то в Швейцарии такая норма появилась только после введения в действие нового УПК в 2011 г. Данная реформа создает необходимые предпосылки для защиты прав личности в досудебном производстве.

12. УПК Швейцарии 2007 г. строго не разграничивает такие институты, как меры принуждения и следственные действия, и усматривает свойственную им общую правовую природу. Одновременно с этим перечень мер принуждения является исчерпывающим, а следственных действий, в отличие от отечественного правопорядка, – открытым.

Теоретическая значимость работы заключается в системном исследовании правовой природы досудебного производства Швейцарии, его основных стадий, полномочий государственных органов и прав частных лиц, осуществляемых ими в ходе полицейского дознания и предварительного следствия. Рассмотрены не только современное построение досудебного производства в этой стране, но и его историческое развитие.

Практическая значимость работы выражается в возможности использовать результаты исследования диссертанта при совершенствовании отечественного законодательства в части организации досудебного производства и при разработке концепции развития российского уголовно-процессуального права. Выводы и предложения могут быть использованы при подготовке учебной, методической и научной литературы, а также при преподавании дисциплин «Уголовный процесс» и «Уголовный процесс зарубежных стран».

Кроме того, поскольку ч. 2 ст. 457 УПК РФ наделяет российских должностных лиц возможностью при исполнении запроса о правовой помощи напрямую применять процессуальные нормы законодательства иностранного государства в соответствии с международными договорами Российской Федерации, международными соглашениями или на основе принципа взаимности, данная работа может быть полезна для развития сотрудничества Швейцарии и России в сфере уголовного судопроизводства.

Апробация работы. Основные положения и выводы, содержащиеся в диссертации, нашли отражение в опубликованных 8 статьях, в том числе 4 – в изданиях, рекомендованных ВАК России.

Основные положения диссертационного исследования обсуждены на 6 конференциях, в частности, Международной научной конференции «Ломоносов в Женеве» (Женева, 2010 и 2011), Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Правовая система и вызовы современности» (Уфа, 2011), Международной конференции «Актуальные проблемы современной правовой науки» (Минск, 2011), Международной научно-практической конференции с элементами научной школы «Актуальные проблемы права России и стран СНГ-2013» (Челябинск, 2013), Всероссийской конференции «Юридическая наука и правоприменение» (Саратов, 2012).

Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, разбитых на параграфы, заключения, списка использованной литературы, а также двух приложений.

 

ОСНОВНОЕ СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

 

Во введении обосновываются актуальность и степень научной разработанности темы, определяются объект и предмет исследования, его цели и задачи, теоретическая, нормативная и эмпирическая база исследования, его научная новизна, формулируются положения, выносимые на защиту, обосновывается теоретическая и практическая значимость работы, приводятся сведения об апробации диссертации и ее структуре.

Первая глава – «Историко-правовые и теоретические основы досудебного производства в уголовном процессе Швейцарии» – состоит из трех параграфов.

В первом параграфе – «Основные этапы развития досудебного производства в уголовном процессе Швейцарии: историко-правовой аспект» – по- следовательно анализируются этапы его развития, начиная с момента возникновения этого государства и до настоящего времени. Цель данного анализа - показать, что нынешний уголовный процесс Швейцарии является результатом длительной исторической эволюции и его концептуальные основы уходят корнями в глубокое прошлое.

В работе отстаивается позиция, согласно которой уголовный процесс Швейцарии (и досудебное производство как его составная часть) исторически развивался в континентальном русле, следовательно, прошел через все его основные формы (модели, идеальные типы), выделяемые в том числе и в отечественной литературе: состязательно-обвинительный, инквизиционный (розыскной) и смешанный.

В работе показано, что состязательно-обвинительная форма уголовного процесса господствовала в Швейцарии с древнейших времен до XIV-XV столетия. В отношении данного периода говорить о досудебном производстве можно лишь с некоторой долей условности, так как уголовный процесс на этом этапе еще не подразделялся на стадии – отсутствовало жесткое разграничение между его досудебной и судебной частью. Автор показывает, что в XV столетии в Швейцарии начинается переход к инквизиционному процессу и его окончательное утверждение традиционно связывают с принятием Каролины 1532 г., в которой впервые были отделены досудебное и судебное производство и предусматривалось разделение досудебного производства на две основные части: общее расследование (inquisitio generalis), направленное на установление события преступления, и специальное расследование (inquisitio specialis), цель которого состояла в выяснении виновности определенного лица в уже выявленном (констатированном) преступлении.

Обосновывается, что смешанная форма процесса, напоминающая со- временную организацию производства по уголовным делам, начала устанавливаться в большинстве кантонов в конце XVIII - начале XIX столетия и существует с учетом последующих модификаций до настоящего времени. На основе оригинальных источников показано, что швейцарские ученые называют ее «реформированным процессом с участием сторон», или «реформированным состязательным процессом» (das reformierte Parteienprozess), в котором досудебное производство строится на следственных началах (das Un- tersuchungsprinzip), а в основе судебного разбирательства лежит состязательный, или, как говорят ученые этой страны, контрадикторный принцип (das kontradiktorisches Prinzip), предполагающий противопоставление стороны защиты и обвинения в споре перед независимым судом.

Автор показывает, что ключевой особенностью, определявшей развитие уголовного процесса Швейцарии, длительное время выступал правовой партикуляризм. Следствием этого являлось влияние на уголовный процесс отдельных кантонов права соседних государств (воздействие оказывали и наука, и законодательство). Кроме того, определяющим фактором его модернизации в последние два столетия стала борьба за унификацию уголовно-процессуального права, которая лишь в начале XXI столетия увенчалась успехом (единый УПК принят в 2007 г. и вступил в силу в 2011 г.).

Во втором параграфе – «Обзор моделей досудебного производства в швейцарских кантонах накануне принятия УПК 2007 г.» – показано, что обобщение законодательных конструкций, существовавших в кантонах (в рамках своего рода «внутригосударственной компаративистики»), позволило швейцарским ученым при подготовке нового УПК выделить 4 основные модели организации досудебных стадий с учетом определенных упрощений, которые имеют место в силу необходимости. В научной терминологии, устоявшейся в этой стране, их принято обозначать как модели следственного судьи I и II и модели прокуратуры I и II.

Автор обосновывает, что все они имеют континентальное происхождение. Вместе с тем кантональные модели нельзя отнести в чистом виде ни к французской модели, ни к немецкой. При этом выделяются модели с судебным и несудебным предварительным следствием. Судебное предварительное следствие характерно для модели следственного судьи I, II и для модели прокуратуры I, а несудебное – для модели Прокуратуры II. При этом досудебное производство без предварительного следствия, которое характерно для нынешней Германии, в швейцарских кантонах не имело место.

По мнению автора диссертационного исследования, выбор в пользу модели прокуратуры II, сделанный составителями единого УПК Швейцарии на основе рассмотренных моделей, отражает ключевые тенденции, присущие современному уголовному судопроизводству в сравнительном аспекте, в частности упразднение института следственных судей и расширение полномочий прокуратуры. В этом аспекте данный Кодекс сыграл важную роль в дальнейшем развитии процессуальной карты Европы.

Обосновано, что 4 модели организации досудебного производства, существовавшие в Швейцарии, не могут претендовать на сравнительно- правовую универсальность. Так, современный российский подход к дознанию и предварительному следствию не похож ни на одну из них.

Автор затрагивает вопрос о том, является ли переход от четырех моделей досудебного производства к единому порядку их организации благом. С одной стороны, преимущества унификации очевидны: обеспечение правовой определенности, удобство правоприменения, гармонизация системы органов уголовного преследования, упрощение взаимодействия между кантонами, повышение эффективности уголовно-правового механизма борьбы с преступностью, с другой – вследствие этой «локальной правовой глобализации» в масштабах отдельно взятой страны произошел отказ от уникальной, самобытной системы моделей построения данной стадии процесса, каждая из которых формировалась веками с учетом исторических и компаративистических традиций. Стало меньше еще на одно государство, характеризующееся уголовно-процессуальным федерализмом.

В третьем параграфе – «Проблема дуализма дознания и предварительного следствия по новому УПК Швейцарии» – показано, что сначала полиция начинает уголовный процесс посредством дознания, а затем прокуратура при наличии установленных в законе предпосылок производит предварительное следствие, однако углубление в этот вопрос позволяет прийти к выводу, что дифференциация досудебного производства по данному Кодексу сконструирована значительно сложнее ввиду присущих ей специфических свойств.

Первая особенность: в Швейцарии далеко не всегда имеет место описанная выше последовательность, потому что предварительное следствие может начаться и без предшествующего ему дознания. Вторая особенность: в данном правопорядке разграничение названных выше форм досудебного производства имеет достаточно гибкий характер, поскольку прокуратура руководит одновременно и дознанием, и предварительным следствием. Вместе с тем швейцарский законодатель, в отличие от немецкого и австрийского, не отказался от стадии предварительного следствия. Третья особенность: соотношение рассматриваемых досудебных стадий предопределяется традиционным пониманием дознания как «материального открытия производства», а предварительного следствия как «формального открытия производства», в связи с чем для проведения дознания не требуется вынесение специального постановления, в то время как предварительное следствие может начаться только после издания соответствующего процессуального документа. Четвертая особенность: в Швейцарии законодатель в УПК 2007 г. не дифференцирует процедуру дознания и не дифференцирует формы предварительного расследования, которые должны начаться после возбуждения уголовного дела; его единственно возможной формой выступает предварительное следствие.

Таким образом, можно утверждать, что существующая в Швейцарии в настоящее время дифференциация досудебного производства по целому ряду признаков выделяется среди других европейских правопорядков и имеет существенную специфику, связанную с соотношением дознания и предварительного следствия. Избранные составителями УПК 2007 г. подходы к организации предварительного расследования отражают своеобразие швейцарской правовой мысли и достойны пристального внимания со стороны отечественной науки.

Вторая глава – «Дознание в современном уголовном процессе Швейцарии» – состоит из трех параграфов.

В первом параграфе – «Понятие дознания и его начало в уголовном Швейцарии» – автор констатирует, что швейцарские ученые в научных работах избегают определения данной категории. Вместе с тем к признакам дознания можно отнести: 1) первоначальность, 2) факультативность[17], 3) досудебный характер. Установлено, что даже на этой стадии полиция лишь в малой степени обладает процессуальной самостоятельностью и действует под надзором и руководством прокуратуры, которая вправе давать ей обязательные для исполнения указания.

В данном параграфе также обосновано, что швейцарская доктрина, в отличие от отечественной, не разграничивает поводы и основания, при наличии которых возможно полицейское дознание, рассматривая их воедино. Тем не менее по смыслу ст. 306 УПК, к поводам можно отнести содержащуюся в определенных источниках информацию о совершенном или готовящемся преступлении, а в качестве основания для начала полицейского дознания швейцарские процессуалисты называют «начальное, или простое подозрение».

Во втором параграфе – «Основные участники уголовного процесса на стадии дознания» – автор, прежде всего, рассматривает их законодательную и доктринальную классификацию, которая позволяет сделать несколько выводов. Во-первых, швейцарский законодатель, выделяя среди других участников судебных стадий стороны и суд, опирается на принцип состязательности и придает важное значение функциям, которые они выполняют (обвинение – защита – рассмотрение дела). Вместе с тем, в отличие от России, где законодатель установил состязательность в качестве общепроцессуального принципа (ст. 15 УПК), в Швейцарии она предполагается лишь в судебных стадиях, поскольку в ходе предварительного следствия прокуратура не является стороной (п. «с» ч. 1 ст. 104 УПК). Характер предварительного следствия в этой стране, напротив, определяется в силу ст. 6 данного Кодекса принципом следствия (der Untersuchungsgrundsatz). Во-вторых, представленная в данном УПК классификация участников уголовного процесса позволяет отнести его к смешанному типу, поскольку прокуратура является стороной только в судебных стадиях процесса, а в досудебном производстве о сторонах говорить можно лишь с некоторой долей условности, поскольку органами, ведущими производство по делу и принимающими властные решения, выступают только полиция и прокуратура, а обвиняемый и защитник могут лишь заявлять определенные ходатайства, обжаловать их действия и т.д., не обладая при этом юридически властными полномочиями. В-третьих, сам факт наличия в данном Кодексе классификации участников процесса говорит о тесной взаимосвязи швейцарской науки и законодательства.

Далее автор диссертации рассматривает отдельных участников процесса, играющих важную роль в ходе дознания.

Установлено, что полиция по своей инициативе проводит проверку информации о совершенном или готовящемся преступлении и отчитывается о своей деятельности перед прокуратурой, которая вправе направлять ход до- знания, давая ей указания.

Рассмотрены ключевые особенности швейцарской прокуратуры. Во-первых, она надзирает только за полицией (ст. 15 УПК) и не осуществляет общий надзор за соблюдением законности в государстве в отечественном понимании данной категории. Во-вторых, прокуратура в Швейцарии является главным органом досудебного производства, о чем свидетельствуют ее полномочия на всем его протяжении (ст. 15-16, 299-327 УПК).

Обоснованно, что принятие УПК 2007 г. стало важным шагом по усилению стороны защиты, поскольку отныне защитник допускается в уголовный процесс с момента задержания лица и имеет право общаться с ним до первого полицейского допроса (отсюда доктринальный термин – «защитник первого часа»). До этого в большинстве кантонов он не обладал указанной возможностью.

В третьем параграфе – «Следственные действия, меры принуждения на стадии дознания и его окончание» – последовательно рассматриваются данные процессуальные категории.

Автор затрагивает вопрос о том, вправе ли полиция на стадии дознания производить следственные действия и избирать меры процессуального принуждения? С одной стороны, УПК Швейцарии в ч. 3 ст. 306 устанавливает, что в своей деятельности полиция руководствуется предписаниями о предварительном следствии и о доказательствах. Законодатель этим принципиально подчеркивает, что на данной стадии процесса не существует каких-либо формальных ограничений по производству следственных действий и избранию мер принуждения (невозможно применить только заключение под стражу). Одновременно с этим ведется полноценное доказывание. Составленные полицией протоколы и изъятые при производстве следственных действий предметы могут быть использованы в суде при постановлении оправдательного или обвинительного приговора. Вместе с тем, необходимо учитывать, что в Швейцарии дознание производится либо в отношении еще неустановленного субъекта, либо в отношении лица, которое уже известно, но против него еще нет «достаточных подозрений» (ст. 309). Как только они появляются, должно начаться предварительное следствие. Это предопределяет специфику следственных действий. На стадии дознания, как правило, проводятся те из них, которые не предполагают участия обвиняемого (например, осмотр места происшествия) или требуют его присутствия, но подозрение в отношении него еще недостаточное (к примеру, первоначальный полицейский допрос). В связи с этим на практике их перечень на самом деле оказывается достаточно узким.

Диссертант констатирует, что составители УПК Швейцарии предусмотрели не только традиционные для современных континентальных стран формы окончания дознания, но и сконструировали собственную модель института приказа о наказании с целью разгрузить суды, освободив их от необходимости рассматривать несложные уголовные дела о преступлениях, не представляющих большой общественной опасности, а также ради соблюдения разумных сроков производства по делу. Данный институт состоит в том, что при определенных условиях прокуратура вправе назначить обвиняемому в досудебном производстве наказание до 6 месяцев лишения свободы, если он не возражает против этого и признал свою вину. При наличии возражений с его стороны дело будет рассмотрено судом, следовательно, обвиняемый не лишается права на доступ к правосудию. Установлено, что большинство швейцарских ученых положительно оценивают данную процессуальную конструкцию.

Рассматривая медиацию как альтернативу уголовному преследованию, автор диссертации приходит к выводу, что в Швейцарии институт медиации находит достаточно ограниченное действие, поскольку в соответствии с УПК 2007 г. может применяться далеко не по всем категориям уголовных дел и в качестве субъекта, организующего примирение сторон, выступает только прокуратура. Общественные и правозащитные организации УПК не упоминает, и они действуют внепроцессуально. Вместе с тем данный Кодекс предусматривает важные гарантии, повышающие значение данного института для потерпевшего, а также для лица, в отношении которого ведется производство (например, отказ заявителя явиться на примирительные слушания влечет прекращение дела).

Третья глава – «Предварительное следствие в современном уголовном процессе Швейцарии» состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе – «Понятие предварительного следствия и его основные участники» – диссертант прежде всего устанавливает важнейшие признаки, которые свойственны этой стадии. Для нее характерен досудебный характер, обусловленный отсутствием института следственных судей, существовавших ранее во многих кантонах. Данная стадия обязательна и она может отсутствовать только в случае упрощенного судопроизводства (если прокуратура издала приказ о наказании в ходе дознания). Цель предварительного следствия состоит в исследовании фактических и юридических обстоятельств, на основе которых возможно последующее направление дела в суд первой инстанции или отказ от его передачи в данный орган, влекущий прекращение уголовного дела.

Рассматривая участников предварительного следствия, автор приходит к выводу, что на этой стадии не появляется ни один новый субъект, участие которого принципиально не допускалось бы ранее – в ходе дознания. Вместе с тем, как правило, некоторые из них (к примеру, обвиняемый и его защитник, потерпевший) появляются в процессе не сразу, а уже после того, как произведены следственные действия, результаты которых позволяют определить, совершено ли преступление и как его квалифицировать.

Установлено, что если в ходе дознания прокуратура, в первую очередь, осуществляет надзор за деятельностью полиции, то в ходе следствия она вы- ступает в качестве единственного субъекта, уполномоченного принимать властные процессуально значимые решения. Прокуратура однозначно выходит на первый план. Полиция более не обладает самостоятельностью и отныне ее роль заключается, главным образом, в выполнении отдельных поручений прокуратуры.

УПК Швейцарии исходит из того, что статус обвиняемого на протяжении всего досудебного производства является единым. Законодатель не дифференцирует его. Так, если в России данное лицо наделяется правами посте- пенно – сначала оно получает права подозреваемого (ст. 46 УПК РФ), затем – обвиняемого (ст. 47 УПК РФ) – то в Швейцарии обвиняемый приобретает практически все права одномоментно. В России у лица, в отношении которого ведется дело, возникновение последующих прав во многом обусловлено предъявлением ему обвинения. Они предоставляются ему, чтобы обвиняемый мог от него защищаться. В свою очередь, поскольку в Швейцарии (как и в Германии) обвинение предъявляется непосредственно в суд, то необходимость в разграничении статусов данного лица обусловлена, прежде всего, формированием пределов производства по делу (по кругу лиц).

Рассматривая правовой статус потерпевшего, автор констатирует, что УПК 2007 г., в отличие законодательства других европейских государств, дифференцирует правовое положение лица, в отношении которого совершено преступление, вследствие чего в этой стране не существует единого статуса потерпевшего. УПК различает понятия «die geschädigte Person» и «das Opfer». Согласно легальным определениям, содержащимся в Кодексе, первый термин обозначает лицо, права которого нарушены непосредственно совершением преступного деяния (ст. 115), а второй - лицо, физической, сексуальной или психической неприкосновенности которого причинен вред непосредственно в результате совершения преступного деяния (ст. 116). По сути жертвой является лицо, пострадавшее от насильственных действий. Представляется целесообразным термин die geschädigte Person переводить как «потерпевший», а das Opfer как «жертва», поскольку в немецком языке, в том числе в его швейцарском диалекте, последнее слово имеет более сильное лексическое значение.

Кодекс предоставляет жертве преступления дополнительные возможности, в частности, право на сопровождение со стороны доверенного лица, право требовать, чтобы при расследовании преступлений против половой неприкосновенности допрос производило лицо того же пола, право на получение денежной компенсации от государства в размере до 120 тыс. фр. (около 4,5 млн. рублей) и др. Критический анализ норм, наделяющих жертв преступления различными привилегиями, предполагает понимание того, что государство тем самым в некоторых случаях ослабляет право обвиняемого на защиту. Например, возможность «жертвы преступления» отказаться отвечать на вопросы, затрагивающие интимные сферы ее жизни (абз. 4 ст. 169 УПК), может затруднить доказывание невиновности лица в совершении половых преступлений. Вместе с тем швейцарский законодатель расширяет и права обвиняемого, в частности предусматривает институт «защитника первого часа». В целом швейцарский опыт дифференциации потерпевших также представляет интерес для научного анализа со стороны российской правовой доктрины.

Во втором параграфе – «Заключение под стражу и иные меры принуждения на стадии предварительного следствия» – автор рассматривает вопрос о том, какое место занимает данная мера принуждения среди других.

УПК Швейцарии разграничивает заключение под стражу и так называемые «альтернативные меры принуждения» (die Ersatzmassnahmen), к которым относятся залог, изъятие документов или официальных бумаг, возложение обязательства находиться только одному или с кем-либо в определенном месте или доме, регулярно отмечаться в соответствующих органах, выполнять определенную работу, подвергнуться медицинскому лечению или контролю, запрет вступать в контакты с конкретными лицами. Диссертантом установлено, что УПК Швейцарии, в отличие от законодательства англосаксонских государств, устанавливает исчерпывающий перечень мер процессуального принуждения. Вместе с тем, как и в большинстве современных зарубежных стран, в частности Франции и Германии, допускается применение нескольких из них одновременно.

Автор обстоятельно рассматривает вопрос о том, кто уполномочен предписать заключение лица под стражу в досудебном производстве. Одна из главных новелл принятого в 2007 г. УПК – создание Судов по вопросам мер принуждения («die Zwangsmassnahmengerichte»). Они являются единственными в Швейцарии органами, уполномоченными предписывать в досудебном производстве заключение под стражу (за немногочисленными изъятиями, предусмотренными в нормах о правосудии по делам несовершеннолетних и военнослужащих).

Затрагивается вопрос: насколько данные суды обособленны от других государственных органов? Согласно Посланию Федерального собрания от 21.12.2005, «свобода в организации органов уголовного судопроизводства (ст. 14 УПК) предоставляет… в этой области широкие рамки для их построения. Федерация и кантоны в значительной степени свободны в том, какой суд наделить функциями Суда по вопросам мер принуждения… Остается на усмотрение… кантонов, кому доверить исполнение данных задач: обособленному от иных судов первой инстанции суду по вопросам мер принуждения, палате суда первой инстанции… или единоличному судье»[18]. При этом подлежит применению ч. 2 ст. 18 УПК Швейцарии, согласно которой члены суда по вопросам мер принуждения не вправе действовать по тому же самому делу в качестве судей, рассматривающих его по существу.

Системный анализ позволяет выявить, что лишь в трех немецкоязычных кантонах (Базель-Ландшафт, Тургау и Люцерн) функции по избранию мер принуждения возложены на специальных судей. Во всех остальных – их осуществляют судьи, рассматривающие уголовные, гражданские и иные дела.

Исследован вопрос: в каком составе функционируют суды по вопросам мер принуждения: единоличном или коллегиальном? Нужно иметь ввиду, что федеральное законодательство допускает рассмотрение дела в судах по вопросам мер принуждения различными составами. Тем не менее, несмотря на «большое пространство для региональной децентрализации при выборе между коллегиальным и единоличным составом суда»[19] законодательство всех немецкоязычных швейцарских кантонов (21 кантон из 26) предусматривает только единоличное рассмотрение дела.

Анализируя швейцарский опыт разграничения функций по избранию мер принуждения и рассмотрению дела по существу, диссертант приходит к выводу о том, что России необходимо вернуться к норме, содержавшейся в первоначальной редакции п. 1 ч. 2 ст. 63 УПК РФ, согласно которой судья не может участвовать в рассмотрении уголовного дела в суде первой инстанции, если он в ходе досудебного производства принимал решение о применении к подозреваемому, обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу либо о продлении срока содержания обвиняемого под стражей.

В третьем параграфе – «Следственные действия: особенности швей- царского законодательного подхода» – автор анализирует свойственные им черты. Упомянутые в заглавии особенности состоят в следующем. Первое: УПК Швейцарии разграничивает следственные действия и другие процессуальные институты, включая меры принуждения, достаточно условно и усматривает у них общие корни. Вторая особенность: перечень следственных действий в этой стране не является исчерпывающим, что соответствует западноевропейской доктрине доказывания «через запрет», а не «через дозволение». Третья особенность: УПК 2007 г. устанавливает, что следственные действия должны производиться «на основе научных достижений и опыта» (ч. 1 ст. 197). Данная норма представляется прогрессивной. Формально отечественный следователь (дознаватель) в ходе следственных действий обязан руководствоваться только нормативными правовыми актами, что логически вытекает из принципа законности (ст. 7 УПК РФ). В свою очередь достижения криминалистики для него имеют лишь рекомендательное значение. Учитывая, что высшее образование не является безусловным требованием, предъявляемым даже к следователю СК РФ (ч. 2-3 ст. 16 ФЗ «О Следственном комитете Российской Федерации»), он может не располагать достаточными знаниями криминалистики. Возможные негативные последствия пренебрежения ею в профессиональной деятельности следователя и дознавателя очевидны. В связи с этим необходимо дополнить отечественный УПК положением об обязательном учете криминалистических знаний при производстве следственных и иных процессуальных действий. Четвертая особенность: швейцарский законодатель нормативно закрепил в УПК доктринальную теорию «плодов отравленного дерева» («die Früchte des verbotenen Baumes»). В соответствии с ней, если доказательство, которое нельзя применять, привело к получению последующего доказательства, то оно также не может быть использовано, если его получение было невозможно без предшествующего доказательства. В соседней Германии закон умалчивает об этой теории, а доктрина в целом ее отвергает. Данная теория занимает прочное место в англо- саксонских странах, и швейцарский законодатель в данном вопросе опирается на их опыт. Пятая особенность: отсутствие в Швейцарии обособленного регулирования оперативно-розыскной деятельности, выведенной за рамки уголовно-процессуального законодательства. По мнению разработчиков УПК 2007 г., все действия, направленные на выявление, раскрытие и расследование преступления, имеют единые общие корни, в связи с чем отсутствует необходимость в их дифференциации на следственные и оперативно- розыскные.

В четвертом параграфе – «Окончание стадии предварительного следствия» – автор рассматривает предусмотренные в УПК 2007 г. две возможные формы окончания предварительного следствия: прекращение производства по делу и предъявление обвинения с последующим направлением дела в суд. В случае установления невиновности лица предварительное следствие оканчивается прекращением дела. Если же лицо признало свою вину, то, как и на стадии дознания, прокуратура вправе издать приказ о наказании, что также влечет прекращение дела.

Установлено, что швейцарский законодатель придерживается германского подхода к институту предъявления обвинения. В силу ст. 324 УПК, прокуратура, если по результатам произведенного предварительного следствия основания для подозрения приняты во внимание как достаточные и при этом она не вправе издать приказ о наказании, предъявляет обвинение в компетентный суд. Представляет интерес вопрос о содержании обвинительного заключения по новому УПК Швейцарии. На момент принятия данного Кодекса в кантонах сложились два основных подхода. В первом из них, как пишет П. Гуидон, «обвинительное заключение оформляется как относительно обширный итоговый отчет, описывающий не только инкриминируемые обвиняемому обстоятельства дела, но и обобщающий результаты предварительного следствия и обосновывающий, почему необходимо постановить обвинительный приговор и какие санкции нужно назначить»[20]. В качестве примера можно привести УПК Санкт-Галлена (ст. 188). Второй подход предполагает «краткое ограниченное описание обстоятельства дела, без ссылок на предварительное производство, состояние доказательственной базы или обоснования обвинительного приговора или санкции»[21]. Он был характерен для большинства кантонов. УПК Швейцарии исходит из второй модели. В соответствии со ст. 325, в обвинительном заключении указываются, в частности, по возможности кратко, но точно: инкриминируемые обвиняемому уголовно-наказуемые деяния с описанием места, даты, времени, последствий его совершения, а также по убеждению прокуратуры выполненные обвиняемым составы преступлений с указанием законодательных предписаний, подлежащих применению. Суть данного подхода, главным образом, отражена в оценочной формулировке «möglichst kurz, aber genau» («по возможности кратко, но точно»), которая в связи со своей абстрактностью вызывает неоднозначные оценки в швейцарской юридической науке. Предъявлением прокурором государственного обвинения в суд оканчивается досудебное производство и начинаются судебные стадии процесса.

В заключении автор подводит результаты произведенного исследования. Диссертант приходит к выводу, что швейцарский законодатель при конструировании досудебного производства, с одной стороны, опирался на опыт континентальных государств (прежде всего, Франции и Германии) и в меньшей степени англосаксонских стран, а, с другой, самостоятельно разработал и воплотил в УПК 2007 г. собственные процессуальные идеи, некоторые из которых в настоящее время не имеют аналогов в зарубежных странах.

Влияние французских и германских концепций можно обнаружить, прежде всего, в кантональных законодательствах, предшествовавших его принятию. При этом законодатель сделал осознанный выбор в пользу отказа от следственных судей, предусмотренных действующим УПК Франции. Швейцарский законодатель в целом при конструировании досудебных стадий опирался на германскую модель: на данной стадии органом, ведущим производство, является прокуратура; обвинение предъявляется непосредственно в суд. Тем не менее в УПК 2007 г. есть существенные отличия от порядка, установленного в ФРГ: сохранено предварительное следствие, полиция наделена некоторой самостоятельностью при проведении дознания (хотя и незначительной); прокуратура уполномочена издать приказ о наказании без участия суда (при этом обвиняемый в любом случае вправе обжаловать данное решение в суд).

Одновременно с этим швейцарские ученые, принимавшие участие в разработке Кодекса, смогли воплотить в нем собственные научные взгляды, которые, хотя и высказываются в других странах, но пока еще не получили отражения в действующем законодательстве многих из них. Прежде всего, имеются ввиду: дифференциация статуса потерпевшего, разграничение заключения под стражу в досудебном и в судебном производстве в качестве двух самостоятельных мер процессуального принуждения, нормативное закрепление теории «плодов отравленного дерева» и ее обстоятельная регламентация, введение процессуального статуса «лица, являющегося источником сведений». Пока еще не во всех европейских странах получил признание и законодательное закрепление институт медиации, также нашедший отражение в новом швейцарском УПК 2007 г.

Таким образом, несмотря на различные правовые, социокультурные, географические и иные условия, существующие в России и Швейцарии, нормы данного Кодекса о досудебном производстве и концепции, лежащие в их основе, весьма полезны для обсуждения в отечественной процессуальной науке и для начала обстоятельного диалога по этому вопросу, ибо не знать опыт ведущих европейских стран означает не понимать до конца и собственную правовую систему.

В приложениях автор приводит перечень швейцарских кантонов, где функции суда по вопросам мер принуждения в настоящее время возложены на специально назначенных для этого судей и их персоналии, а также справку о составе судов по вопросам мер принуждения в немецкоязычных кантонах в виде выдержек из соответствующих кантональных законодательных актов.

Основные положения диссертации опубликованы в 8 статьях, в том числе 4 – в изданиях, рекомендованных ВАК России.

Научные статьи, опубликованные в изданиях, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки Российской Федерации:

1) Модели досудебного производства в швейцарских кантонах накануне принятия УПК 2007 г. // Вестник Московского университета. Серия 11. Право. 2013, № 3. 0,5 п.л. С. 107-116.

2) Дифференциация досудебного производства в современном уголовном процессе Швейцарии // Закон. 2014, № 2. 0,5 п.л. С. 146-155.

3) Потерпевший и жертва преступления в досудебном производстве по УПК Швейцарии 2007 года: сравнительно-правовой аспект // Законодательство. 2014, № 8. 0,5 п.л. С.68-74.

4) Заключение под стражу в современном уголовном процессе Швейцарии: сравнительно-правовой аспект // Государство и право. 2014, № 11. 0,5 п.л.

Научные статьи, опубликованные в иных печатных изданиях:

1) Институт мер процессуального принуждения в новом УПК Швейцарии и в УПК РФ // Сборник материалов Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Правовая система и вызовы современности». Уфа, 2011. 0,4 п.л. С.193–195.

2) Институт мер процессуального принуждения в УПК Швейцарии и в УПК Республики Беларусь // Актуальные проблемы современной правовой науки. Минск, 2011. 0,3 п.л. С. 171–173.

3) Теория «плодов отравленного дерева» в правоприменительной практике России, Германии и Швейцарии // Юридическая наука и правоприменение. Саратов, 2012. 0,4 п.л. С. 185–186.

4) Основные этапы развития досудебного производства Швейцарии: исторический аспект // Материалы XV международной научно-практической конференции с элементами научной школы «Актуальные проблемы права России и стран СНГ-2013». Часть 2. Челябинск, 2013. 0,4 п.л. С. 135–137.

 

Подписано в печать: 15.10.2014

Объем: 1,0 п.л.

Тираж: 100 экз. Заказ № 419

Отпечатано в типографии Реглет 119526, г. Москва, пр-т Вернадского, д. 39

(495) 363-78-90; www.reglet.ru

---

Официальная информация: http://www.law.msu.ru/node/31434

• Диссертация
• Автореферат