На правах рукописи

ПАСТУХОВ Павел Сысоевич

МОДЕРНИЗАЦИЯ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ДОКАЗЫВАНИЯ В УСЛОВИЯХ ИНФОРМАЦИОННОГО ОБЩЕСТВА

Специальность: 12.00.09 - Уголовный процесс

АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени доктора юридических наук

Москва - 2015

---

Работа выполнена в Московской академии экономики права на кафедре уголовно-правовых дисциплин юридического института

Научный консультант: Зайцев Олег Александрович,

Заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор

Официальные оппоненты: Андреева Ольга Ивановна,

доктор юридических наук, доцент, Национальный исследовательский Томский государственный университет, заведующий кафедрой уголовного процесса, прокурорского надзора и правоохранительной деятельности

Загорский Геннадий Ильич,

Заслуженный деятель науки РФ, Заслуженный юрист РСФСР, доктор юридических наук, профессор, Российский государственный университет правосудия, профессор кафедры уголовно-процессуального права и криминалистики им. Н. Радутной

Халиулин Александр Германович

Почетный работник прокуратуры РФ, доктор юридических наук, профессор, Академия Генеральной прокуратуры РФ, заведующий кафедрой прокурорского надзора за исполнением законов в оперативно-розыскной деятельно­сти и участия прокурора в уголовном судопроизводстве

Ведущая организация: Нижегородская академия МВД России

Защита состоится 27 ноября 2015 г. в 13.00 часов на заседании диссерта­ционного совета Д 521.023.02 на базе Московской академии экономики и права по адресу: 117105, Москва, Варшавское шоссе, д. 23.

С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Московской академии экономики и права. Диссертация и автореферат размещены на сайте Москов­ской академии экономики и права http://www.mael.ru

Ю.С. Харитонова

Автореферат разослан «            » сентября 2015 г.

Ученый секретарь

диссертационного совета

доктор юридических наук, профессор

---

 

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА РАБОТЫ

Актуальность темы исследования. Россия находится в общемировом фарватере перехода от индустриального общества к обществу информационно­му, который характеризуется проникновением телекоммуникационных техно­логий во все сферы общественной жизнедеятельности, в том числе, в сферу уголовного судопроизводства. В области уголовного процесса указанный пере­ход имеет несколько направлений: методологическое, юридико-техническое, правоприменительное.

Главная проблема методологического свойства состоит в том, что неко­торые аспекты внедрения информационных и телекоммуникационных техноло­гий в сферу уголовного судопроизводства порождают ложные ожидания отно­сительно возможности создания нового вида доказательства (источника доказа­тельства) - «электронного доказательства» или частичной и даже полной дегу­манизации уголовно-процессуального доказывания. Возникают и другие теоре- тико-доктринальные вопросы: о создании нового типа уголовного процесса, новой технологии уголовно-процессуального доказывания, новой теории уго­ловно-процессуальных доказательств, которые также требуют своевременных ответов.

Не менее актуальны для уголовно-процессуальной науки вопросы, каса­ющиеся юридической и законодательной техники, так как последние значи­тельно отстают от перемен, происходящих в объекте уголовно-процессуального правового регулирования под влиянием информационных и телекоммуникаци­онных технологий. К примеру, в тексте Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации[1] появился специальный термин - «электронный носи­тель информации» (ч. 4 ст. 81, п. 5 ч. 2, ч. 2.1 ст. 82 УПК РФ). Количественные изменения в терминологии неизбежно приведут к качественным переменам уголовно-процессуального доказательственного права на уровне понятийного аппарата. Это качественное перерождение имеет вид диалектического возврата на новом витке общественного развития к классической информационно- коммуникативной модели - состязательной. В связи с этим возникает настоя­тельная необходимость очищения теории уголовно-процессуальных доказа­тельств от следственной идеологии, адаптации понятийного, терминологиче­ского аппарата уголовно-процессуального права к изменяющейся реальности.

К настоящему времени накоплен значительный эмпирический материал раскрытия и расследования преступлений, совершаемых с использованием но­вых информационных технологий, разработаны методические рекомендации по тактике подготовки и производства отдельных следственных действий, связан­ных с обнаружением, фиксацией, изъятием и исследованием электронной ин­формации и средств ее обработки. Между тем теоретического обобщения, тем более на новой концептуальной основе, еще никем не производилось. Произо­шедшие изменения в современном информационном обществе настоятельно требуют объединения криминалистического знания с классической моделью судебных доказательств, что в конечном итоге должно привести к созданию уголовно-процессуальных норм, регламентирующих копирование, изъятие, со­хранение, обработку, передачу и представление в суде электронной информа­ции, имеющей доказательственное значение.

Пока же существующие нормативные уголовно-процессуальные понятия и стандарты не в полной мере учитывают особенности, имеющиеся в использо­вании электронной информации для установления обстоятельств преступлений в сфере высоких технологий. Несоответствие между масштабным распростра­нением технических устройств, электронной информации, используемых в криминальной деятельности, и уровнем правового регулирования доказывания настоятельно требует совершенствования научных разработок в этой части. Изменения в уголовно-процессуальном праве должны быть синхронизированы с созданием «электронного правительства», «электронного правосудия», заме­ной письменного документооборота на бездокументарный обмен информацией между различными государственными и, в первую очередь, правоохранитель­ными органами в ходе производства по уголовному делу. В обозримой пер­спективе возможна замена существующих ныне источников доказательств в виде протоколов, иных письменных документов на электронные носители ин­формации. Это не может не сказаться на организации досудебного порядка сбора и передачи доказательственной информации. В теории уголовно- процессуальных доказательств уже сейчас необходимо осмысливать эту пер­спективу. В связи с этим нельзя не признать инерционность, консервативность существующей доктрины уголовно-процессуальных доказательств.

Актуализирует научные разработки по данной теме нарастающая угроза в виде киберпреступности. Она стала основным негативным последствием разви­тия информационных и телекоммуникационных технологий. Из-за нее обост­рился вопрос обеспечения информационной безопасности как одной из важ­нейших составляющих национальной безопасности любого государства. Пра­вовые и организационные основы системы обеспечения информационной без­опасности Российской Федерации указывают на необходимость предупрежде­ния, выявления и пресечения правонарушений, связанных с посягательствами на законные интересы граждан, общества и государства в информационной сфере, на интенсификацию борьбы с преступлениями в этой области .

В последние годы наметилась тенденция смещения внешних криминаль­ных угроз в информационное пространство. Идеологические противники стали использовать «непрямые действия» через сеть Интернет для дестабилизации обстановки в России. Радикальные экстремистские, террористические органи­зации также используют в своей преступной деятельности информационные технологии. Интернет-пространство становится потенциальной ареной совер­шения тяжких преступлений против основ конституционного строя России, ее жизненно важных интересов.

В условиях глобализации экономики киберпреступность приобретает транснациональный характер и превратилась в серьезную угрозу для экономи­ческой, национальной безопасности не только отдельных государств, но и всего мирового сообщества. С использованием информационных и телекоммуника­ционных технологий совершается все большее число «компьютерных преступ­лений», предусмотренных главой 28 Уголовного кодекса Российской Федерации , равно как и традиционных корыстных преступлений (кража, мошенниче­ство и т.д.).

Киберпреступность представляет комплексную угрозу безопасности рос­сийского государства и общества. Она бросает вызов эффективности традици­онной правовой системе, включая уголовно-процессуальную. Это требует но­вой стратегии по противодействию киберпреступности на самом высоком тех­нологическом уровне и в современном правом формате, который будет, с одной стороны, удобным для правоохранительных органов, а с другой - сохранит ценности правового государства. Существует настоятельная потребность в научной разработке новых уголовно-процессуальных средств в составе уголов­ной политики противодействия киберпреступности во всех ее проявлениях: экстремизме, наркопреступности, организованной экономической преступности и др.

Между тем использование участниками уголовно-процессуальной дея­тельности информационных и телекоммуникационных технологий сопровож­дается значительными трудностями по собиранию, изъятию, копированию, пе­редаче, проверке вещественных доказательств, иных документов, содержащих электронную информацию. Актуальными проблемами являются повышение специальной компетентности сотрудников правоохранительных органов и их техническая оснащенность, уровень взаимодействия различных подразделений органов предварительного расследования, экспертных учреждений при доказы­вании с использованием электронной информации.

Таким образом, комплекс проблем, порождаемых проникновением ин­формационных и телекоммуникационных технологий в уголовно- процессуальное доказывание, демонстрирует возрастающую актуальность и требует всесторонней научной разработки. Это определило выбор темы насто­ящего диссертационного исследования.

Степень разработанности темы исследования устанавливается соот­ветствием уровня развития теории уголовно-процессуальных доказательств и криминалистического учения о раскрытии и расследовании компьютерных пре­ступлений, использования электронной информации в доказывании, а также степенью их взаимодействия в условиях информационного общества.

Фундаментальные вопросы теории уголовно-процессуальных доказа­тельств, относящиеся к теме диссертации, исследовались в трудах А.В. Агути- на, В.А. Азарова, О.И. Андреевой, В.Д. Арсеньева, А.М. Баранова, В.С. Балак- шина, А.Р. Белкина, В.П. Божьева, Ю.П. Боруленкова, Б.Б. Булатова, В.М. Быкова, Л.А. Воскобитовой, Б.Я. Гаврилова, О.В. Гладышевой, Л.В. Го­ловко, В.Н. Григорьева, А.В. Гриненко, Н.А. Громова, А.П. Гуляева, А.А. Дав- летова, С.М. Даровских, Ю.В. Деришева, Е.А. Доли, В.Я. Дорохова, В.В. До- рошкова, Г.И. Загорского, В.И. Зажицкого, О.А. Зайцева, З.З. Зинатуллина, Н.М. Кипниса, Л.Д. Кокорева, Ю.В. Кореневского, Р.В. Костенко, Н.П. Кузне­цова, В.А. Лазаревой, А.М. Ларина, П.А. Лупинской, В.Н. Махова, И.Б. Михайловской, Н.Г. Муратовой, И.А. Насоновой, В.В. Николюка, В.А. Но­вицкого, Ю.К. Орлова, Г.А. Печникова, В.А Семенцова, М.С. Строговича, А.А. Тарасова, Ф.Н. Фаткулина, О.В. Химичевой, С.А. Шейфера, С.П. Щербы и других ученых. Однако надо учитывать то, что теория доказательств и доказы­вания в российском уголовном процессе по-прежнему находится в переходном состоянии от советской следственной идеологии. Это создает когнитивный диссонанс при попытке осмыслить явления, возникающие в сфере уголовного судопроизводства в связи с проникновением в него новых информационных технологий. Поэтому диссертационное исследование в значительной мере строилось в виде альтернативы действующей парадигме уголовно- процессуального доказывания.

К работам, оказавшим наибольшее влияние на формирование авторской позиции в части новой доктринальной модели, являются исследования предста­вителей нижегородской школы процессуалистов: А.С. Александрова, Р.А. Бо- станова, Н.Н. Ковтуна, А.А. Кухты, М.П. Полякова, В.В. Терехина, М.В. Лапат- никова, С.А. Фролова и др. Научные труды указанных ученых во многом сфор­мировали подход автора к разрешению стоявших перед ним вопросов теорети­ко-методологического и идеологического свойства.

Вторым по значимости информационным ресурсом по теме диссертаци­онного исследования стали разработки ученых-криминалистов по вопросам ис­пользования электронной информации в целях уголовного судопроизводства, которые велись ими на протяжении многих лет в рамках общей научной специ­альности: 12.00.09. Вопросы, касающиеся процесса доказывания в свете крими­налистического учения о компьютерной информации, ее основных элементах, средствах ее обработки, стали предметом исследования в работах Т.И. Абдура- гимовой, Б.В. Андреева, Т.А. Боголюбовой, А.А. Васильева, В.Б. Вехова, Ю.В. Гаврилина, В.С. Зубахи, А. С. Егорышева, Н.А. Иванова, Д.Б. Игнатьева, Д.А. Илюшина, А.В. Касаткина, В.В. Крылова, А.П. Коврижных, П.В. Костина, Т.Э. Кукарниковой, В.Д. Курушина, С.П. Кушниренко, В.А. Мещерякова, В.А. Милашева, В.В. Милинчука, В.А. Минаева, А.Б. Нехорошева, И.И. Ники­тина, А.Н. Нешко, А.В. Остроушко, П.Н. Пак, Е.П. Панфиловой, Н.С. Полевого, В. В. Поповой, В.Ю. Рогозина, Е.Р. Россинской, Г.В. Саенко, Н.А. Селиванова, А.И. Семикаленовой, Г.В. Семенова, П.Б. Смагоринского, Л.Н. Соловьева, А.В. Ткачева, А.Д. Тлиш, О.В. Тушкановой, А.И. Усова, В.П. Хорст, Н.Г. Шу- рухнова, М.Н. Шухнина, А.В. Шопина, В.Н. Федорова, И.Ю. Юрина, А.Н. Яко­влева и других ученых.

Криминалистической проблематике раскрытия и расследования компью­терных преступлений, применения информационных и телекоммуникационных технологий в уголовном судопроизводстве посвящен целый ряд диссертацион­ных исследований, среди которых можно назвать диссертации Л.И. Булановой (1998), Н.Н. Шведовой (1999), А.В. Гортинского (2000), Д.Б. Игнатьева (2000), А.Д. Тлиша (2002), С.Б. Шашкина (2003), Н.П. Царевой (2003), Т.Э. Кукарнико- вой (2003), А.В. Рыбина (2005), С.И. Кандаурова (2007), А.С. Клементьева (2007), П.В. Костина (2007), В.Б. Вехова (2008), Д.В. Муленкова (2008), М.А. Бабаковой (2009), А.В. Нарижного (2009), Н.А. Зигуры (2010), К.С. Евсико- ва (2011), Д.С. Будаковского (2011), А.А. Мещеряковой (2011) и др.

Существующая нормативная модель доказывания испытывает давление со стороны предложений криминалистов по внедрению в него информацион­ных технологий. Однако большинство научных исследований о расследовании «компьютерных преступлений» носят прикладной характер, сосредоточено на методике их расследования, тактике производства следственных действий, свя­занных с использованием электронной информации, и посвящено преимуще­ственно досудебным стадиям процесса. Исследования криминалистов при всей их практической и теоретической значимости по анализируемой проблематике не решают доктринальных проблем теории судебных доказательств и уголовно- процессуального доказательственного права. Несмотря на то, что криминали­стикой накоплен объем знаний по теме исследования, они нуждаются в теоре­тическом осмыслении и превращении в конкретные уголовно-процессуальные правила, присущие состязательной идеологии.

Целью диссертационного исследования является модернизация учения об уголовно-процессуальных доказательствах в контексте информационного общества и создание теоретической модели уголовно-процессуального доказы­вания для нового УПК РФ, отвечающего потребностям информационного об­щества в эффективном противодействии преступности, включая преступность в сфере высоких технологий.

Для достижения поставленной цели были сформулированы следующие задачи: изучить судебно-следственную практику использования электронной ин­формации для нужд уголовно-процессуального доказывания;

выявить принципиальные различия между досудебным доказыванием- поиском, допускающим возможность самой высокой степени компьютериза­ции, и классическим доказыванием-убеждением, имеющим место во время су­дебного спора;

провести сравнительно-правовое исследование новейших уголовно- процессуальных законов об уголовно-процессуальном доказывании, принятых в правовых системах других государств;

определить новые стандарты доказанности фактов по уголовному делу с учетом последствий внедрения информационных технологий в деятельность по раскрытию и расследованию преступлений;

обосновать необходимость постепенного перехода от протоколирования как основного средства фиксации доказательств к использованию технических средств: аудио-, видеозаписи и других электронных носителей информации;

определить конструктивное значение состязательности для теории дока­зательств и доказательственного права в условиях перехода к «электронному правительству», обеспечивающему деятельность по противодействию преступ­ности, и «электронному правосудию»;

выдвинуть и доказать гипотезу, что досудебное уголовное производство есть по сути оказание услуг правительством и эта услуга может быть реализо­вана с применением информационных и телекоммуникационных технологий;

подвести информационно-технологическое обоснование под реформу предварительного расследования в виде концепции «свободного» досудебного доказывания, его деформализации (депротоколизации) и переводу в бездоку­ментарную форму;

пересмотреть понятие и систему уголовно-процессуальных доказа­тельств, их источников в контексте электронной информации;

выявить закономерности использования в доказывании фактических ма­териалов с электронной информацией;

разрешить теоретические проблемы производства гласных и негласных следственных действий по получению электронной информации, имеющей до­казательственное значение, органами обвинительной власти в ходе досудебного уголовного производства;

определить пути совершенствования способов передачи фактических ма­териалов с электронной информацией субъектами доказывания и представле­ние электронных доказательств в стадии судебного разбирательства по уголов­ному делу;

установить пределы технологизации судебного доказывания и сформули­ровать правовые ограничения, необходимые для сохранения гуманистической природы уголовного правосудия.

Объектом исследования являются правовые отношения, возникающие между участниками доказывания в современном уголовном судопроизводстве в условиях информационного общества.

Предмет исследования составляют нормы уголовно-процессуального доказательственного права Российской Федерации и других государств; мате­риалы судебно-следственной практики, а также теоретические разработки, имеющиеся в отечественной уголовно-процессуальной науке по рассматривае­мой теме.

Методологическую базу исследования составил общенаучный метод материалистической диалектики. В работе были использованы общенаучные приёмы познания: анализ, синтез, сравнение, индукция, дедукция и др., а также специальные методы исследования: историко-правовой, сравнительно-пра­вовой, формально-юридический, социологический, системно-структурный, ста­тистический и др. Комплексное использование вышеуказанных методов и при­ёмов позволило обеспечить максимальную полноту, объективность и последо­вательность сделанных выводов.

Нормативной и информационной базой исследования послужили об­щепризнанные международно-правовые акты, Конституция Российской Феде­рации, федеральные законы, материалы судебной практики Конституционного Суда РФ, Верховного Суда Российской Федерации, а также нормативные акты Генеральной прокуратуры Российской Федерации, Министерства внутренних дел Российской Федерации, Следственного комитета Российской Федерации, других правоохранительных органов.

Теоретическую базу исследования сформировали работы отечествен­ных и зарубежных ученых в области уголовно-процессуального права по теме диссертации. Кроме того, в ходе исследования использовались наработки, от­носящиеся к теме диссертации, которые были получены в криминалистике, науке уголовного права и других отраслях юридической науки, а также в тео­рии оперативно-розыскной деятельности и ряде гуманитарных наук.

Эмпирическую основу работы составили материалы 322 уголовных дел, в производстве по которым использовалась электронная информация. В ходе исследования были проанкетированы 386 следователей и дознавателей, а также 118 судей федеральных судов. Изучение правоприменительной практики про­исходило в правоохранительных органах Московской, Нижегородской, Сверд­ловской, Тюменской и Челябинской областей, Башкортостана, Удмуртской Республики, Пермского края, г. Москвы в 2007-2015 годах.

Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что оно является первым в отечественной уголовно-процессуальной науке исследо­ванием, в котором осуществлена модернизация учения об уголовно- процессуальных доказательствах в контексте информационного общества и разработана теоретическая модель уголовно-процессуального доказывания для нового УПК РФ, отвечающего потребностям информационного общества в эф­фективном противодействии преступности, включая преступность в сфере вы­соких технологий.

Основное отличие авторской позиции от предшествующих исследований состоит в том, что в диссертации обосновывается переход к новой модели уго­ловно-процессуального доказательственного права в условиях информационно­го общества. В отличие от имеющихся криминалистических исследований тео­ретического характера, а также работ по уголовно-процессуальному праву, где затрагивались отдельные вопросы анализируемой проблематики, в настоящей диссертации впервые предпринята попытка соединения классической теории судебных доказательств состязательного уголовного судопроизводства с уже имеющимися результатами научного осмысления последствий внедрения ин­формационных и телекоммуникационных технологий в сферу уголовного су­допроизводства. В результате проведенного комплексного исследования всего спектра актуальных вопросов перехода на новую информационно- коммуникационную модель доказывания сделаны конкретные выводы на док- тринальном уровне, предложены и обоснованы институциональные изменения в доказательственном уголовно-процессуальном праве, которые призваны адаптировать уголовно-процессуальное доказательственное право к потребно­стям противодействия преступности в информационном обществе. Кроме того, в диссертации показана несостоятельность сугубо технократических попыток модернизировать следственную модель доказательственного права.

Автором названа подлинная - гуманитарная, а не техническая цена «ком­пьютеризации» уголовно-процессуального доказывания, что возвращает под­линным ценностям правосудия, правам человека и достоинству личности их настоящее значение. Теоретически обоснован переход к состязательной уго­ловно-процессуальной парадигме на новом витке научно-технического про­гресса, в условиях информационного общества. Диссертантом очищены от следственной оболочки и «заново взвешены» ключевые понятия классического доказательственного права: доказательство, свойства доказательства, субъекты доказывания и т.д. и т.п. Переосмыслены и переформулированы в свете поня­тия электронной информации основные виды доказательств, закрепленные в УПК РФ: вещественные доказательства, иные документы, протоколы след­ственных действий. В целом решена проблема объединения криминалистиче­ского учения в части, относящейся к теме диссертационного исследования, с теорией состязательного уголовного судопроизводства.

Научная новизна результатов диссертационного исследования нашла свое отражение в основных положениях, выносимых на защиту: I. Положения теоретико-методологического характера 1. Правосудие основано на оценке доказательств судьей по своему внут­реннему убеждению и принятию решению по совести и справедливости; оно останется таковым, несмотря на все изменения в способах общения, средствах

передачи информации, порождаемых научно-техническим прогрессом. Машина никогда не заменит судью, который уполномочен на установление фактов по делу, являющихся результатом его внутреннего убеждения. Проникновение в сферу уголовного судопроизводства информационных и телекоммуникацион­ных технологий не изменяет основ теории судебных доказательств, имеющих своим содержанием электронную информацию, но вытесняет следственный способ формирования доказательств.

В условиях информационного общества познание/доказывание истины по уголовному делу остается субъектным и субъективным. В любом уголовном процессе, который будет максимально насыщен информационными и телеком­муникационными технологиями, по делу может быть установлена только веро­ятная истина. Стандартом ее останется отсутствие у судьи (присяжного заседа­теля) разумных сомнений в фактической правильности и юридическом обосно­вании принимаемого решения о виновности подсудимого.

Внедрение в доказывание информационных и телекоммуникационных технологий, использование электронной информации, компьютерной техники повышают точность и объективность знаний, но не изменяет природы судебной истины и не дают новых аргументов в пользу концепции объективной истины. Поскольку истина устанавливается человеком - судьей, постольку она остается вероятной. Компьютер, программа - это не субъекты доказывания, которые из­меняют стандарты истинности процессуальных решений, а только технические средства, облегчающие деятельность по доказыванию.

В условиях распространения технологических способов собирания, накопления, обработки, предоставления, проверки, исследования, оценки дока­зательственной информации необходимо сохранить гуманистическую основу доказывания-познания особенно в том, что касается оценки и проверки доказа­тельств. Интеллектуально-волевой аспект доказывания относится к исключи­тельным полномочиям судьи. Судебного доказательства не может быть без че­ловека; информация, которую не воспринимает и не понимает человек-судья, это не доказательство. Нет доказательства без участия судьи; то, что не убежда­ет судью, то не доказательство. Убедительность есть одно из свойств судебного уголовно-процессуального доказательства. Доказательства, содержащие элек­тронную информацию, есть те же средства убеждения, основания риторической аргументации.

В связи с использованием компьютера в операциях с электронной ин­формацией, появлением новых средств коммуникации и т.п. надо ставить во­прос не о создании принципиально новой информационно-коммуникативной парадигмы доказательственного уголовно-процессуального права, а о возвра­щении к классическому состязательному уголовному судопроизводству на но­вом уровне диалектического развития социума. Информационное общество - это открытое, гражданское общество, основанное на свободном доступе к ин­формации, свободе мнений, праве прямого голоса, открытости, толерантности, конкурентности мнений и оценок. Это все коррелирует состязательности пра­восудия. Принципы состязательного правосудия и судебного доказывания (от­крытость, непосредственность, устность, равенство сторон, оценка судьей (при­сяжным заседателем) по внутреннему убеждению и др.) позволяют сочетать достижения информационных технологий при установлении истины с гумани­стической сущностью судопроизводства.

Сравнительно-правовое исследование различных правовых систем убеждает в том, что у России не может быть самобытного пути развития уго­ловно-процессуального законодательства. В области теории судебных доказа­тельств и доказательственного права следует не изобретать «новое доказатель­ственное право», а идти по пути евроинтеграции, принять международно- правовые и европейские стандарты использования «электронных доказа­тельств», что обеспечит наилучшие условия для противодействия трансгранич­ной киберпреступности и защиты своих национальных интересов.

Быстрота обработки, передачи, доступность, точность электронной ин­формации не создают качественно нового свойства у доказательства, имеющего своим содержанием электронную информацию. В доктринальном плане элек­тронная информация ничего нового в классическую систему судебных доказа­тельств не вносит, ибо в основе этой системы лежит постулат об оценке судьей любых сведений по своему внутреннему убеждению, в каком бы виде и каким бы способом они ему ни представлялись. Электронная информация вполне спо­собна восприниматься в одном из традиционных доказательств: вещественном доказательстве, заключении эксперта (специалиста), документе (протоколе). Не следует вводить нового вида «электронного доказательства» или нового источ­ника «электронного носителя информации». Определяя понятие «доказатель­ство», надо лишь уточнить, что сведения могут быть в виде электронной ин­формации. В новом УПК РФ следует вообще отказаться от исчерпывающего перечня источников доказательств и общих дефиниций доказательства и дока­зывания. Главное, что связано с появлением электронной информации в дока­зывании, состоит в новом обосновании необходимости перехода от следствен­ной (закрытой) модели доказательств и доказывания к состязательной - откры­той информационной модели. В этой связи принципиально важно уравнивание сторон на получение исходного фактического материала в качестве доказа­тельств в ходе досудебного производства.

8. Предлагается допустить во время досудебного уголовного производ­ства собирание обеими сторонами фактических материалов путем производства гласных и негласных следственных действий, иных действий и мероприятий, которые прямо не входят в противоречие с законом. При этом правоохрани­тельные органы сохраняют за собой исключительное право проводить след­ственные действия, сопряженные с ограничением конституционных прав и сво­бод человека и гражданина. Сторона защиты должна быть наделена правом проводить только гласные следственные действия и участвовать в производстве гласных следственных действий органа уголовного преследования. В частно­сти, обвиняемый должен быть наделен правом самостоятельно или (и) с помо­щью защитника и за свой счет собирать фактические материалы для представ­ления суду в качестве доказательств. Их следует одинаково оценивать с мате­риалами, собранными стороной обвинения. Под фактическими материалами надо понимать все, что может служить источником или средством передачи до­казательственной информации и гарантировать ее аутентичность и возмож­ность верификации в судебном заседании. Если фактические материалы со­ставляют материалы полицейского расследования, проводимого под руковод­ством прокурора, которые содержат результаты гласных и негласных след­ственных действий, то это будет уголовное дело обвинения, если это результаты адвокатского расследования, это будет дело защиты.

Проверяемость (верифицируемость) является основополагающим свой­ством доказательства, содержащего электронную информацию. В отношении информации, составляющей содержание электронных доказательств, всегда должна существовать возможность ее идентификации и аутентификации, то есть проверки целостности и неизменности информации на электронном носи­теле. Каждая сторона обязана предоставить суду информацию о происхожде­нии своих доказательств, если в этом возникает необходимость. Новые инфор­мационно-технологические возможности по верификации доказательства, со­держащие электронную информацию, позволяют сделать вывод о том, что ин­формационное содержимое «переросло» следственную - письменную форму и отрицает ее. Монополия протокола следственного действия должна быть раз­рушена, этот источник доказательства должен быть признан альтернативным способом фиксации хода и результатов следственного действия (гласного или негласного).

Следует предусмотреть свободу выбора способов фиксации хода и ре­зультатов действия по получению доказательственной информации, оставив в качестве одного из таковых письменный протокол. Как гласные следственные действия, так и любые иные действия, направленные на получение доказа­тельств по делу, позволяют получить субъекту доказывания фактический мате­риал, в том числе путем составления протокола в письменном виде. Письмен­ные протоколы наряду с видео-, аудиозаписью на электронных носителях, до­пускаются в качестве доказательств, если они способны подтверждать факты по делу.

Не должно быть принципиальной разницы между следственным протоколом и любым иным документом, составляемым должностным лицом органа правоохранительного органа в связи с производством по уголовному де­лу, если он предназначен для фиксации доказательственной информации. Это все фактические материалы досудебного уголовного (полицейского) расследо­вания, которые могут быть представлены суду на переносных электронных но­сителях информации или через телекоммуникационные каналы связи. В пись­менном, распечатанном виде должны быть предоставлены только основные итоговые процессуальные документы, прежде всего связанные с передачей дела в суд.

На переходный период предлагается установить альтернативный режим фиксации хода и результатов гласного или негласного следственного действия по получению доказательственной информации: сохранить письмен­ный способ, но наряду с ним допустить фиксацию исключительно технически­ми средствами. Фактические данные, полученные таким путем, можно сохра­нять в бездокументарном виде и распечатывать только в случае необходимости (по требованию (1) со стороны процессуального противника, когда иным путем невозможно или затруднительно обеспечить его права на надлежащее выпол­нение своей процессуальной функции, или (2) суда, если это важно для отправ­ления функции правосудия).

Протокол следственного действия (гласного или негласного) не мо­жет иметь самостоятельного доказательственного значения, потому что это производный источник (документарный) по отношению к той информации, ко­торая лично воспринята лицом, производящим следственное действие, - следо­вателем или адвокатом-защитником или другим субъектом досудебного уго­ловного производства. Показания лица, составившего протокол или сделавшего аудиозапись, должны считаться первичным доказательством, а протокол и иные фактические материалы, зафиксированные лицом по результатам личного восприятия «следов преступления» в ходе следственного действия, есть произ­водный источник. Следователь как и любой иной субъект досудебного уголов­ного производства, проводивший сбор доказательств, сообщает суду сведения о следах преступления в устной форме, путем дачи показаний и подкрепляет их демонстрацией видеозаписи действий и обнаруженных следов преступления, записанных на электронном носителе информации, или письменным протоко­лом, равно как и другими допустимыми фактическими материалами. В сово­купности с показаниями участников действия, видеозапись образует единый комплексный доказательственный факт. Что же касается личных доказательств, то они по общему правилу должны формироваться только в ходе судебных до­просов сторонами лица, осведомленного о фактах; видео- или аудиозапись по­казаний как производное доказательство может воспроизводиться в суде только в специально предусмотренных законом случаях.

Институт документирования должен быть реформирован с учетом понятия электронного документа. Документированию в письменном виде как несовершенному способу фиксации доказательственной информации предлага­ется альтернатива в виде электронного документа - видео- или аудиозаписи в цифровом формате, передаваемой суду через телекоммуникационные сети в виде файла или на переносном электронном носителе информации.

Предложено нормативно уравнять с протоколами следственных дей­ствий иные документы, составляемые субъектами досудебного производства в связи с фиксацией хода и результатов проведенных ими следственных дей­ствий, имеющих доказательственное значение. Под понятие документа (элек­тронного) могут быть подведены любые документы, содержащие доказатель­ственную информацию: протоколы следственных действий (гласных и неглас­ных), заключение эксперта (специалиста), иные документы, получаемые участ­никами уголовного производства, заинтересованными в исходе дела. Обе сто­роны вправе фиксировать полученные ими сведения об обстоятельствах дела для защиты ими своих позиций и правильного разрешения уголовного дела су­дом любым способом, который позволит подтвердить аутентичность представ­ляемой ими суду информации и верифицировать ее. Любой способ документи­рования допустим, если он обеспечивает надежность сохранения и передачи доказательственной информации.

11. «Электронные вещественные доказательства» - это материальные но­сители электронной информации о доказываемых фактах, явлениях, процессах в информационной среде Интернет, телекоммуникационных каналах связи, а также электронные документы или объекты, которые объективно, то есть по своему происхождению, месту и времени обнаружения, свойствам, признакам, имеющихся в них информационных и материальных следах, связаны с событи­ем, ставшим предметом уголовного расследования, и соответственно способ­ные служить средствами к обнаружению преступления, установлению преступ­ника или оправданию невиновного, опровержению либо подтверждению обви­нения. Вещественными доказательствами могут быть признаны полученные в результате совершения преступления деньги, ценности, иное имущество и до­кументы, подтверждающие право на него, существующие в электронном виде: ценные бумаги в бездокументарной форме, электронные деньги и т.п.

Электронными вещественными доказательствами могут выступать не только материальные носители электронной информации, но сама электрон­ная информация, ставшая результатом преступного действия, сгенерированная в информационной среде как след преступления, то есть информация, образо­вавшаяся в ходе и результате совершения преступления, а не в связи с комму­никацией в ходе уголовного производства между участниками процессами. В отличие от обычного вещественного доказательства электронное вещественное доказательство - беспредметно, нематериально, ибо это информационный объ­ект, несущий компьютерно-технический след, оставленный преступлением в информационной среде.

В определении природы электронного доказательства посредниче­ская роль компьютера и операций по кодированию и раскодированию инфор­мации, равно как и посредничество эксперта, специалиста со специальным обо­рудованием при прочтении информации, имеющейся на объекте, существенно­го значения не имеет.

11.3. Вещественные электронные доказательствами образуются объек­тивно событием преступления, выступают как следы преступления, а не со­здаются специально для передачи информации о фактах. Электронное веще­ственное доказательство - это первоначальное доказательство, а любой доку­мент в принципе является производным личным доказательством. Поэтому ве­щественные электронные доказательства отличаются от электронных докумен­тов своей незаменимостью и уникальностью: изменения, произошедшие с ним, связаны с преступлением и не могут быть воспроизведены заново.

Противоречия в понимании состояний «доказательства» на различных этапах его формирования, «уровней доказывания», дифференциации досудеб­ных и судебных доказательств снимаются через понятия «фактические матери­алы» и «судебные доказательства». Фактические материалы - это совокупность носителей информации, включая электронные носители информации, которые представляются суду и служат источником для судебных доказательств. Ход и результаты досудебного уголовного производства составляют фактические ма­териалы, то есть совокупность материальных носителей электронной и иной информации, с которых она может быть передана (представлена) суду и вери­фицирована, или же содержит указание на объект, процесс, среду, откуда участники судебного процесса могут ее непосредственно извлечь, получить и воспринять. Судебное доказательство образуется из сведений, содержащихся в фактических материалах путем производства судебных следственных действий. Доказательство может быть судебным и больше никаким, поскольку в его обра­зовании всегда должен участвовать судья. Досудебная деятельность сторон по собиранию фактического материала не входит в состав судебного доказывания, если в ней не участвует следственный судья.

Институт допустимости в свете доказательств, содержащих электрон­ную информацию, должен быть пересмотрен путем отказа от ее следственных гарантий в пользу технических гарантий верифицируемости и полезности дока­зательства: полезность электронной информации «сильнее» допустимости. Ес­ли информация позволяет установить истину по делу и судья удостоверяется в том, что не были допущены прямо установленные в законе запреты при ее по­лучении, а допущенные нарушения могут быть исправлены в ходе справедли­вого судебного разбирательства, то он допускает ее в качестве доказательства юридически значимых фактов по делу. Допустимость электронных носителей информации, электронной информации определяется возможностями субъекта, представляющего ее в качестве доказательства, подтвердить суду ее аутентич­ность путем представления сведений о цепи законных владений.

Информационно-коммуникативная модель состязательного правосу­дия - это максимальная свобода сторон в получении фактических материалов при соблюдении базовых стандартов справедливого судебного разбирательства. Современные информационные, телекоммуникационные технологии содей­ствуют двоякого рода дедифференциации и деформализации досудебного дока­зывания. Во-первых, они ведут к снятию различий между оперативно- розыскной деятельностью и предварительным расследованием. Во-вторых, они выравнивают по юридической силе результаты официального уголовного рас­следования и результаты адвокатского расследования в виде фактических мате­риалов стороны. Прокурорско-полицейское расследование, а также адвокатское производство (досье) с субсидиарным участием следственного судьи составля­ют оптимальную информационно-коммуникационную модель досудебного до­казывания. Подлежат устранению во многом искусственные барьеры между следствием, дознанием и оперативно-розыскной деятельностью для повышения эффективности уголовного преследования и достижения максимально высокой степени достоверности по делу. Собирать доказательства органы публичного уголовного преследования должны быть уполномочены посредством производ­ства как гласных, так и негласных следственных действий с момента получения сообщения о преступлении в виде фактических материалов уголовного дела об­винения.

Предложена электрофикация досудебного доказывания как информа­ционно-коммуникативная модель реформы предварительного расследования. К электрофикации ведет создание «электронного правительства», а значит и элек­тронной обвинительно-следственной власти, как составной части государ­ственной ветви исполнительной власти, а вместе с тем перевод административ­ных услуг населению, к которым можно отнести и деятельность по борьбе с преступностью в электронную сферу. Введение элементов «электронного пра­восудия» также служит замене письменного документооборота на бездокумен­тарный обмен информацией между различными ветвями власти. Ввиду «элек- трофикации» коммуникации-доказывания следственная форма получения «го­товых» доказательств в ходе предварительного расследования утрачивает смысл. Деятельность сторон по получению фактического материала выводится за пределы судопроизводства и трактуется не как доказывание, а как подготов­ка (фактического материала) к судебному состязательному устному доказыва­нию. Таким образом, при наличии отлаженной системы электронного докумен­тооборота доказательственная информация может получаться, храниться и пе­редаваться по телекоммуникационным каналам связи в бездокументарном виде. Всеобщая компьютеризация всех звеньев системы уголовной юстиции приведет к бездокументарному обмену электронной информации и передачи ее суду, но при сохранении традиционного уклада судоговорения.

II. Положения юридико-технического характера

1. Предлагается закрепить следующую норму в УПК РФ о фиксации хода и результатов гласного или негласного следственного действия, проведенного следователем или защитником (обвиняемым): «1. Ход и результаты гласных и негласных следственных действий фиксируется любым способом в материалах уголовного дела или материалах, собираемых стороной для представления су­ду, в том числе путем составления протокола по правилам настоящего Кодекса. 2. Протоколы следственных действий, допускаются в качестве доказательств наряду с видео-, звукозаписью следственных действий на электронных носите­лях информации. 3. Протоколы, наряду с любыми иными документами или но­сителями информации, служат доказательством фактов, если иное не будет до­казано противоположной стороной».

Разработана следующая правовая дефиниция документа как источника доказательства: «Документом считается любой предмет (материальный носи­тель), в котором информация запечатлена в символическо-знаковой форме (текста) или (и) в виде фото-, кино-, видео-, звуко- или иной записи или их со­четания, с применением кодов, шифров, автоматической (машинной) регистра­ции либо других технических средств, для передачи во времени и пространстве в целях общественного использования или хранения, с реквизитами, позволя­ющими установить аутентичность такой информации, понять ее смысл, а в установленных законодательством Российской Федерации случаях, определить ее источник и происхождение».

Целесообразно закрепить в УПК РФ статью «Документы, имеющие до­казательственное значение» следующего содержания: «1. Документ как доказа­тельство - это любые сведения независимо от способа их представления, за­фиксированные на любом материальном объекте с реквизитами, позволяющи­ми идентифицировать данные сведения, если они имеют значение для установ­ления обстоятельств, подлежащих доказыванию по делу. 2. К документам мо­гут относиться материалы фото- и киносъемки, аудио- и видеозаписи и иные носители информации, полученные, истребованные или представленные в по­рядке, установленном настоящим Кодексом или другими нормативными акта­ми, не противоречащими общему смыслу настоящего Кодекса. 3. Любой доку­мент по требованию стороны допускается в качестве доказательств, если изло­женные в нем сведения имеют значение для установления фактов, имеющих существенное значение при условии известности его происхождения, а его со­держание доступно верификации. Всякий документ допускается в качестве до­казательства судом, если сторона может предоставить возможность допросить в качестве свидетеля лицо, обнаружившее/создавшее его или (и) у которого он хранился до представления в суд. 4. В случае невозможности изъятия и пере­дачи способом, обеспечивающим аутентичность электронной информации ма­териального носителя этой информации или ввиду отсутствия такого носителя, изготавливается копия документа, которая приобщается к материалам уголов­ного дела по правилам настоящего Кодекса. 5. В исключительных случаях, обу­словленных техническими причинами, документ может быть представлен суду в виде электронной информации, находящейся в телекоммуникационном кана­ле сети Интернет. 6. Документ может одновременно являться вещественным доказательством по уголовному делу, если он обладает признаками веществен­ного доказательства, указанными настоящим Кодексом. 7. Документы приоб­щаются к материалам уголовного дела и хранятся в течение всего срока уго­ловного производства. 8. По ходатайству законного владельца изъятые и при­общенные к уголовному делу документы или их копии могут быть переданы ему во временное пользование».

Предложено внести в УПК РФ следующие нормы о вещественных до­казательствах:

«Следы преступления, оставленные в информационной среде Интернета, находящиеся в телекоммуникационных каналах связи, в случае надлежащего копирования, позволяющего подтвердить их аутентичность в суде, могут быть признаны вещественными доказательствами».

«В ходе рассмотрения дела по существу допустимыми являются только те вещественные доказательства, аутентичность которых подтверждается доку­ментально, а также допросами лица, обнаружившего/создавшего их или (и) у которого они хранились до представления в суд».

Следует закрепить в УПК РФ статью «Машинное сопоставление и пе­редача персональных данных» следующего содержания: «1. Если имеются до­статочные данные о совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, то персональные данные о лице, предположительно его совершившем, которые соответствуют определенным проверочным признакам, указывающим на него, могут быть машинным способом сопоставлены с другими данными, чтобы ис­ключить непричастных к совершению преступлению лиц или установить лиц, которые соответствуют иным, существенным для следствия проверочным при­знакам. 2. Решение может быть принято или согласие на производстве данного действия может быть отдано прокурором только в том случае, если исследова­ние обстоятельств дела или установление места пребывания подозреваемого, обвиняемого другим способом невозможно или значительно затруднено. 3. Для указанной в части 1 настоящей статьи цели орган, накапливающий данные, должен выделить из баз данных необходимые для сопоставления сведения и передать их следователю. 4. Если фактические данные, которые должны быть переданы, могут быть отделены от иных данных лишь ценой несоразмерных усилий, то по распоряжению органа, проводящего сопоставление, должны быть переданы и иные сведения, необходимые для целей правосудия. 5. По требова­нию прокурора орган, накапливающий данные, должен оказать поддержку ор­гану, проводящему сопоставление. 6. Машинное сопоставление персональных данных допускается для установления места нахождения лица, которое разыс­кивается в целях привлечения к уголовному преследованию в связи с подозре­нием в причастности к совершению тяжкого или особо тяжкого преступления, предотвращения нового тяжкого преступления или исполнения наказания».

Целесообразно нормативно закрепить положение о том, что на органы уголовного преследования возлагается задача выявления, расследования и рас­крытия преступлений, изобличения лиц, их совершивших, путем проведения гласных и негласных следственных действий и иных не запрещенных законода­тельством Российской Федерации и международно-правовыми актами дей­ствий, в том числе с использованием видео- и аудиозаписи, кино- и фотосъем­ки, а также иных носителей информации, получаемой, представляемой, переда­ваемой в любом виде и способом, позволяющим подтвердить на суде ее аутен­тичность.

Нормативное закрепление должны получить следующие положения, касающиеся производства досудебного уголовного расследования:

«Ход и результат негласного следственного действия фиксируется с по­мощью технического средства или в протоколе в соответствии с настоящим Кодексом».

«Лицо, проводившее негласное следственное действие, обязано по реше­нию суда дать показания об обстоятельствах его проведения и полученных ре­зультатах».

«Лица, которые проводили негласные следственные действия или были привлечены к их проведению, могут быть допрошены как свидетели. Допрос данных лиц может происходить с сохранением тайны сведений о них и с при­менением в отношении них соответствующих мер безопасности, предусмот­ренных законом».

«Протоколы негласных следственных действий, аудио-, видеозаписи, фо­тоснимки, полученные с помощью применения технических средств, другие материалы, изъятые во время их проведения, могут быть использованы при до­казывании на тех же основаниях, что и результаты проведения других след­ственных действий во время досудебного уголовного расследования».

8. Нормативное закрепление должно получить следующее положение принципиального характера, касающееся использования электронной инфор­мации в судебном разбирательстве по уголовному делу: «Решение суда может быть основано лишь на тех доказательствах, которые были непосредственно получены из первоисточников и исследованы в судебном заседании. Каждая из сторон обязана по требованию процессуального противника или суда открыть источник происхождения сведений, представляемых ею в качестве доказа­тельств, и доказать отсутствие неправомерного вмешательства в содержание этих сведений во время владения ее источником. При необходимости доказы­вающим должна быть предъявлена не вызывающая разумных сомнений цепь законных владений электронной информации, которой придается доказатель­ственное значение по делу».

Теоретическая значимость исследования состоит в том, что разрабо­танные диссертантом концептуальные положения образуют единую теоретиче­скую модель уголовно-процессуального доказывания для нового УПК РФ, от­вечающего потребностям информационного общества в эффективном противо­действии преступности, включая преступность в сфере высоких технологий.

Результаты проведенного анализа позволили обосновать общетеоретическую значимость исследования, обобщить современные научные взгляды на основ­ные положения предлагаемой теоретической модели в целях разработки поня­тия ее объекта, раскрытия особенностей предмета, определения системы, задач и методов.

Диссертация стала составной частью новой теории судебных доказа­тельств в условиях информационного общества, модернизации и оптимизации уголовно-процессуальной деятельности, отвечающей условиям прогрессивного развития России. Автор участвовал в разработке доктринальной модели уго­ловно-процессуальных - судебных доказательств и способствовал созданию информационной составляющей проекта реформы досудебного уголовного производства[2]. Научные результаты исследования позволяют увидеть взаимо­связь процессов информатизации и демократизации в области уголовного су­допроизводства, а также неизменную гуманистическую сущность судебного доказывания и правосудия, что в свою очередь ведет к выводам практического характера относительно универсализации стандартов и процедур доказывания по уголовным делам.

Практическая значимость исследования. Результаты диссертационно­го исследования могут быть использованы для дальнейшего совершенствова­ния уголовно-процессуального законодательства, ведомственного правотворче­ства. Сделанные диссертантом предложения по оптимизации механизма уго­ловно-процессуального регулирования стали очередным шагом к созданию но­вого УПК РФ, а также формированию современной уголовной политики проти­водействия преступности с использованием компьютерных технологий.

Сформулированные в диссертационном исследовании рекомендации мо­гут использоваться в ходе осуществления практической деятельности право­охранительных органов по раскрытию и расследованию преступлений в сфере информационных технологий.

Диссертация содержит материал, который можно использовать для углубленного изучения курса «Уголовно-процессуальное право России», «Тео­рия уголовно-процессуальных доказательств», «Расследование преступлений в сфере компьютерной информации и высоких технологий», при переподготовке и повышении квалификации дознавателей, следователей, сотрудников прокура­туры, при подготовке учебно-методических пособий, монографий.

Апробация работы и внедрение результатов исследования. Результа­ты диссертационного исследования проверялись и апробировались по следую­щим направлениям:

обсуждались на кафедре уголовно-правовых дисциплин юридического института Московской академии экономики и права;

докладывались на 17 международных, 8 всероссийских и 7 межвузовских и региональных научно-практических конференциях (Воронеж - 2013; Дзер­жинск - 2014; Краснодар - 2013, 2014; Москва - 2012, 2013, 2014, 2015; Ниж­ний Новгород - 2014; Орел - 2014; Пермь - 2007, 2008, 2011, 2012, 2013, 2014; Сыктывкар - 2014; Тюмень - 2013; Челябинск - 2014 и др.);

изложены в 90 основных научных работах автора: в 2 монографиях, 1 научном издании, 9 учебных пособиях и методических рекомендациях, 78 научных статьях, в том числе 24 статьи в ведущих рецензируемых изданиях, рекомендованных ВАК для опубликования основных результатов диссертаци­онных работ, представленных на соискание ученой степени доктора наук;

внедрены в учебный процесс Пермского государственного национального исследовательского университета, Южно-Уральского государственного нацио­нального исследовательского университета, Краснодарского университета МВД России, Московской академии экономии и права, Нижегородского академии МВД России, Пермского института ФСИН России;

внедрены в практическую деятельность Пермского краевого суда, Глав­ного управления МВД России по Пермскому краю, Следственного управления Следственного комитета России по Пермскому краю.

Структура работы обусловлена ее темой, целями и задачами исследова­ния. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих девять парагра­фов, заключения, библиографии, приложений.

СОДЕРЖАНИЕ РАБОТЫ

Во введении обосновывается актуальность выбранной темы исследова­ния, раскрывается степень научной разработанности проблемы, определяются цели и задачи, объект и предмет исследования, раскрываются методология, эм­пирическая и теоретическая основы, показывается научная новизна работы, пе­речисляются положения, выносимые на защиту, характеризуется теоретическая и практическая значимость диссертации, приведены сведения об ее апробации.

Глава первая - «Теоретико-методологические предпосылки для ре­визии современной доктрины уголовно-процессуального доказывания» - состоит из трех параграфов.

В первом параграфе - «Парадигмы уголовно-процессуального доказы­вания» анализируются исходные - мировоззренческие, идеологические предпо­сылки для формирования авторской позиции по предмету исследования.

Анализу подвергаются воззрения относительно типологии уголовного процесса и лежащие в его основе информационно-коммуникативные модели. Автор присоединяется к созданной профессором А.С. Александровым концеп­ции диспозитива доказывания, в основе которой лежат типы публичного рече­вого общения: устный, письменный, а также «бездокументарный». Состяза­тельная парадигма - это модель судебного познания фактов, и ее принципиаль­ные правила касаются регулирования судебного дискурса (устной речи), в то время как следственную парадигму характеризуют правила письменного доку­ментооборота (протоколирование, письмоводительство).

Развитие правового механизма, регулирующего доказывание в уголовном процессе, происходит по общим закономерностям, одной из них как раз и явля­ется переход от постиндустриального общества к информационному обществу и возврат на новом технологическом уровне к прямому, устному сообщению участников коммуникации-доказывания посредством информационно- телекоммуникационных сетей.

Новые информационные технологии способны сделать более конкурент­ным состязательный процесс. Ключевым остается человеческий фактор и фак­тор юридикализации рече-мысле-деятельности, направленной на разрешение уголовно-правового спора. В центре правосудия был, есть и должен оставаться судья (присяжный заседатель). Информационные технологии существенным образом преобразовали документооборот, повлияли на визуализацию следов преступления, но они не могли и никогда не смогут проникнуть в сознание пре­ступника; субъективная сторона преступления всегда должна оставаться пред­метом познания судьи путем интроспекции. Поэтому внедрение информацион­ных технологий неизбежно изменит характер подготовки фактических матери­алов сторонами и представления их суду, но не скажется на их оценке судьей в судебном заседании.

Если технологизации подлежат приемы и методы досудебного уголовно­го производства: выявление, раскрытие, расследование преступления, то судеб­ное следствие должно оставаться по существу неизменным, то есть оно должно по-прежнему определяться принципами непосредственности, гласности, устно- сти, состязательности и пр. Внедрение видео-конференцсвязи, применение мультимедийных средств презентации электронных доказательств не меняет природы судоговорения - устной речи, через которую проговариваются, и тем самым «объективизируются» факты.

Суть европейской христианской модели судебного доказывания заключа­ется в том, что человека должен судить только человек. Человеческое правосу­дие несовершенно в том плане, что ему недоступна абсолютная - чистая исти­на. Однако его совершенство в том, что ему доступны справедливость и правда.

Так что остается неизменной в основе своей идеологическая и речевая основа уголовного правосудия, а вместе с тем и всего уголовного судопроизводства. Оно было, есть и будет (в информационном обществе) в своей природе «чело­веческим», гуманистическим, основанным на сострадании и справедливости.

В современных технологиях доказывания в уголовном судопроизводстве повышенное внимание законодателя придается обеспечению прав личности. Это проявилось через разработку тематик «законности», «допустимости дока­зательств», установление нового типа формализма в доказательственном праве: «бумажных гарантий» прав личности. Но стремление к обеспечению прав чело­века и гражданина в условиях следственного процесса имеет и обратную сто­рону: оно приводит к формализации доказательственного права, обрастанию процедур доказывания бесполезными (с познавательной точки зрения) фор­мальностями в виде запретов, ограничений и пр. Самый яркий из них - запрет, сформулированный в статье 89 УПК РФ. Этот запрет стал анахронизмом ввиду унификации средств получения, фиксации, копирования, передачи электронной информации, имеющей доказательственное значение.

Рационализация доказывания, процессуальная экономия, целесообраз­ность ведут к такому феномену, как разграничение досудебного и судебного доказывания. Внедрение новых информационных технологий объективно ведет к упрощению, рационализации, автоматизации досудебного доказывания как деятельности по формированию «фактического материала», из которого в суде будут экстрагированы судебные доказательства. В этом состоит предпосылка к «обесформливанию» досудебного уголовно-процессуального доказывания.

Во втором параграфе - «Концепция истины как ядро парадигмы уго­ловно-процессуального доказывания» - проблематика информатизации уго­ловно-процессуального доказывания освещена в контексте противостояния различных концепций истины в уголовном процессе.

Когнитивная модель доказывания в значительной мере, если не главным образом, зависит от мировоззренческого выбора в пользу той или иной концеп­ции истины и свойственного ей метода познания. В настоящее время, очевидно ввиду переходности, переживаемого момента, вопрос о выборе концепции уго­ловно-процессуальной истины стал определяющим.

Автор критикует концепцию «объективной истины», которая в последнее время стала символом консервативного, реакционного наступления на либе­ральные завоевания судебной реформы. Проблема, по мнению диссертанта, со­стоит не в правильности знания и не в отрицании необходимости установления истины, а в процессуальной технологии доказывания, системе властных отно­шений между субъектами доказывания. Порочность концепции объективной истины и основанной на ней информационно-коммуникативной системы со­стоит в том, что она противоречит основам правового государства и гумани­стической сущности правосудия, ставит под угрозу права человека и граждани­на. Кроме того, у нее нет иммунитета против технократического перерождения уголовного правосудия, скорее она даже благоприятствует замещению интел­лектуальных и волевых элементов доказывания машинным производством.

В параграфе показывается ложность постулата о том, что следователь- судья (в зависимости от стадии) проводит «всестороннее, полное и объективное расследование», тем самым собирает, закрепляет, проверяет и оценивает дока­зательства («формирует доказательства»), а потом принимает на их основе ре­шение - устанавливает объективную истину. Порочность этой модели в моно­полизме различных властей государства (судебной и исполнительной) на про­изводство доказывания по делу и опасности произвола, который скрывается ри­торикой об объективности, устанавливаемой таким путем истины.

Вместо концепции объективной истины, по мнению автора диссертации, надо развивать концепцию судебной истины. Методологический потенциал концепта «судебной истины» вполне раскрывается в практике использования электронных доказательств. При использовании в доказывании электронных доказательств отсутствие референта в объективной реальности очевидно. Находящиеся в компьютере лог или программа-вирус, из которых получают сведения о преступлении, не являются объективной реальностью. Они относят­ся к виртуальной реальности, в которой знаки (цифры, символы) являются са­мой реальностью, их согласованность является залогом её существования или бесконфликтного протекания[3].

Факты сознания, элементы мыслительной деятельности и факты физиче­ского мира (то есть реальные обстоятельства) - это не одно и то же. Факт физи­ческого мира может произойти, но сторона может не убедить судью в его нали­чии по правилам уголовно-процессуального доказывания. Тогда факта в про­цессуальном смысле не возникает. Когда факта сознания у судьи не возникает, он не может быть зафиксирован и оценён в судебном решении. Судебные фак­ты являются продуктом рече-мысле-деятельности судьи. Только из того, что понимает правоприменитель - судья, формируются судебные факты, включая главный факт о виновности или невиновности обвиняемого по предъявленному обвинению (элементы состава преступления), а также второстепенные доказы­ваемые факты, составляющие в совокупности предмет доказывания в данном уголовном деле.

Судебная истина - это предположение судьи о существовании или несу­ществовании в реальности события, ставшего предметом доказывания. Это предположение высокой степени вероятности основывается не на познанной ими «объективной истине», а на отсутствии у судьи «разумных сомнений» в том, что утверждается в обвинительном приговоре. Так что суд устанавливает не абсолютно достоверное знание о реальности, а вероятное, но вместе с тем единственно возможное в данной юридико-познавательной ситуации.

Проблема перехода к новым информационным технологиям в досудеб­ном доказывании носит не столько технический, сколько институциональный, идеолого-методологический характер. Тема об электронных доказательствах побуждает к пересмотру сложившихся следственных представлений о доказа­тельствах и доказывании. Предлагается не просто дополнить УПК РФ нормами, регулирующими и использование этого вида доказательств (следователем и су­дом), а системно подойти к реформе доказательственного права. Автор прихо­дит к выводу о необходимости пересмотра следственных стереотипов на фор­мирование доказательств, ибо они ориентированы на получение и формирова­ние доказательств почти исключительно следственно-судебными органами. В то же время природа электронной информации такова, что она открыта, до­ступна для всех, что во многом уравнивает возможности субъектов в получении этой информации, независимо от того, имеются ли у них властные полномочия или нет. Отечественное доказательственное право должно быть адаптировано к использованию электронной информации и отказаться от традиционного про­токолирования как основного средства фиксации доказательств должностными лицами.

Подводится методологическое обоснование под тезис о деформализации доказывания[4], которая неизбежна ввиду развития информационных технологий, создания электронного правительства, а соответственно и обвинительно- следственной власти, которая проводит выявление и раскрытие преступлений путем перевода функций государства в электронную сферу, в том числе функ­ций уголовного преследования, предварительного расследования в том, что ка­сается информационных процессов. Но чтобы перевести процесс познания- удостоверения, каковым является доказывание, в бездокументарную форму, надо заменить устаревшие элементы доктрины уголовно-процессуального до­казывания.

В параграфе третьем - «Форма уголовно-процессуального доказыва­ния и формирование доказательства» - в концептуальном виде определяется значение уголовно-процессуальной формы для образования судебного доказа­тельства из электронной информации; обосновывается неизбежность перехода к состязательной уголовно-процессуальной форме производства доказывания в информационном обществе.

В качестве исходного посыла диссертантом развивается тема о значении формы для состоятельности (допустимости в широком смысле) доказательства. Обосновывается тезис о том, что уголовно-процессуальная (юридическая) фор­ма дает содержанию - информации способ бытия в доказывании - в виде дока­зательства. По мнению автора, процесс разложения формы доказательственного права, закрепленной в разделе 3 УПК РФ, зашел слишком далеко, чтобы его остановить. Назрели перемены качественного характера, о которых и говорится в параграфе.

Сами по себе информация, истина - объективны и разумны, но в сфере уголовного процесса (в юридическом плане) их образует только форма. Форма доказательна, не менее чем содержание. Электронная информация, как и «лю­бые сведения», о которых говорится в части 1 статьи 74 УПК РФ, будет убеди­тельной и доказательной только при наличии допустимой - уголовно- процессуальной формы.

По мнению диссертанта, конкретную реализацию методологического по­тенциала концепта «состязательности» можно показать на примере формирова­ния доказательства из электронной информации. «Объективной реальностью» здесь выступает поток цифровых данных, которые не являются по своей приро­де юридическими. Чтобы ввести их в уголовный процесс необходимо осуще­ствить процедуру их перевода с языка цифр и компьютерных символов на юри­дический язык. По окончанию такого перевода изменяется возможность их восприятия субъектами, их оценки по внутреннему убеждению. Компьютерные цифровые данные сами по себе непонятны, они не могут убедить судью. Судью может убедить их перевод, сделанный на язык уголовно-процессуального пра­ва, понятный ему и иным субъектам доказывания. Не цифровые данные, а «юридическая терминология, юридическая техника, в широком смысле строй юридического языка определяют горизонт понимания судьи, на который и ори­ентируются субъекты доказывания, используя электронную информацию в ка­честве средства доказывания. Таким образом, роль «языка уголовного судопро­изводства» не в том, чтобы просто «документировать», а в том, чтобы модели­ровать, конструировать процессуально-правовой аналог объективной реально­сти. Никакие высокие информационные технологии не позволят гарантировать установление «объективной истины» в соответствии со стандартами, приняты­ми в точных науках[5], и изменить языковую, когнитивную сущность истины.

Доказательство - это информация (электронная), смысл которой проин­терпретирован субъектами доказывания на языке уголовно-процессуального права; только став «процедурным знанием», электронная информация может быть оценена судьей как доказательство. В условиях следственного процесса потенциал информационных технологий может быть искажен - направлен про­тив человека. Ограничения инквизиционного порядка работы с доказательства­ми, имеющими своим содержанием электронную информацию, состоят в необ­ходимости их обязательного перевода на язык протоколов, с одновременным вероятным искажением их смысла и возможностью злоупотреблений со сторо­ны сотрудников правоохранительных органов. Возрастают возможности пред­взятой модификации информации, предоставление ее суду только в части, вы­годной обвинению. Сторона защиты, не имея возможности проверить первоис­точник электронной информации, самостоятельно получить и представить в от­вет своё доказательство, оказывается в неравном положении со следователем, формирующим обвинительное доказательство, в том числе с помощью экспер­та (специалиста).

Гносеологическое значение состязательности состоит в потенциальной возможности сравнения независимым судьей различных позиций и трактовок доказательственных фактов, образуемых из информации, содержащейся в фак­тических материалах («электронных носителях информации»). Ведь само по себе наличие сведений - на любом носителе, в любой форме - ничего не дока­зывает и ничего не опровергает. То же утверждение справедливо и для ситуа­ции, когда сведения отсутствуют (значимое отсутствие). Судья оценивает смысл сообщаемой ему информации о каком-то обстоятельстве и делает вывод о ее значимости в ходе истолкования ее с разных сторон, конкурентно способ­ными субъектами (например, специалист со стороны защиты), через смену кон­текстов.

Главным предметом критики становятся два канона советской доктрины: во-первых, канон о «процессуальности» досудебного производства и, соответ­ственно - возможности «формирования доказательства» без суда во время предварительного расследования; во-вторых, канонический запрет на использо­вание в качестве доказательств результатов ОРД. Обосновывается необходи­мость дифференциации другого рода: (1) судебного доказывания и (2) деятель­ности сторон по собиранию и подготовке к представлению в суде «фактических материалов», содержащих сведения, предположительно имеющих доказатель­ственное значение, для правильного разрешения юридического вопроса или уголовного дела. По мнению диссертанта, образование доказательства на ос­нове электронной информации имеет досудебный и судебный этапы (циклы); причем без судебной составляющей процесс образования доказательства из электронной информации, находящейся в материалах дела (защиты или обви­нения), является незавершенным и, соответственно, не может конституировать фактическую сторону решения судьи. Критикуется трактовка понятия «форми­рование доказательства», при которой понимаются различные операции по ма­шинной обработке электронной информации: нельзя относить к доказыванию работу компьютера по определенной программе; образование судебного дока­зательства на основе электронной информации происходит благодаря деятель­ности субъектов доказывания.

Новые возможности, предоставляемые информационными и телекомму­никационными технологиями для верификации электронной информации, ко­торая получена любым субъектом досудебного уголовного производства по­средством гласных или негласных следственный действий, качественно меняет удостоверительный аспект доказывания в уголовном процессе. Становятся вто­ростепенными следственные гарантии достоверности, допустимости доказа­тельства, что влечет отказ от обязательной следственной формы подготовки материалов уголовного дела и допущение двусторонней равноправной деятель­ности субъектов познания, способных самостоятельно получать и представлять суду доказательственную информацию. Это в свою очередь сопряжено с пере­смотром стандартов доказательства и доказывания, разработкой конкретных предложений по изменению доказательственного права России и структурной реформой уголовного судопроизводства.

Глава вторая - «Информационно-технологические предпосылки для рефор­мы современной модели уголовно-процессуального доказывания» - содержит три па­раграфа.

Параграф первый - «Электронные доказательства» в нормативной системе уголовно-процессуальных доказательств» - развивает намеченные в первой главе направления пересмотра базовых понятий доказательственного права в свете электронной информации и информационных технологий.

Прежде всего ревизии подвергается нормативная система уголовно- процессуальных доказательств в виде «иных документов», «протоколов след­ственных действий», «вещественных доказательств». Делается попытка осво­бодить ее от смысловых наслоений следственной доктрины. В концептуальном плане ставится проблема о замене в уголовном процессе письменного докумен­тооборота на электронный, «бездокументарный». По мнению автора, развитие информационных технологий неизбежно приведет к этому и никакие сообра­жения об особой (официальной) природе уголовного судопроизводства и толь­ко ему присущих гарантиях доказывания (в виде письменных документов) не убедительны. В связи с этим обращается внимание на бюррократизацию совре­менной правоохранительной деятельности , что свидетельствует о ее деграда-

По данным опросов работников органов предварительного расследования, доказательственную и просто полезную информацию содержат только 25-30% документов, ции и уходе от решения наиболее значимых для общества задач, каковой явля­ется борьба с преступлениями в сфере компьютерной информации и другими видами преступлений с использованием информационных и телекоммуникаци­онных технологий.

Критикуется концепция аналогии электронного и традиционного (бумаж­ного) документа, которая мешает правильному пониманию сути формирования доказательства на основе электронной информации и созданию новой инфор­мационно-правовой модели досудебного уголовного производства. Электрон­ная информация не создается с помощью алгоритма, заданного программой, а кодируется и декодируется. Электронный документ создается не машиной, а человеком посредством машины (компьютера). Для электронного документа, как и любого документа, принципиально важным моментом остается авторство. Поскольку источником сведений применительно к любому документу, в том числе электронному, выступает автор документа, постольку обращение к авто­ру как первоисточнику в случае возникновений сомнений в аутентичности до­кумента является естественным при проверке данного доказательства.

Электронный документ служит родовым понятием для протоколов, иных документов. Под электронный документ, имеющий доказательственное значе­ние, составляемый в связи или без связи с уголовным производством, подпада­ют в равной степени как материалы полицейского, так и адвокатского рассле­дования, в которых содержатся соответственно обвинительные или оправда­тельные доказательства. В условиях равенства сторон в получении доказа­тельств электронные документы с доказательственной информацией, состав­ленные участниками уголовного производства, подлежат представлению в суде и исследованию в условиях состязательности. При этом переводу электронного

находящихся в уголовном деле. Остальные документы содержат переписку должностных лиц правоохранительных органов между собой и другими участниками процесса, а также разного рода отчеты о соблюдении прав участников процесса. По оценкам правоприменителей интенсивность документооборота растет по нарастающей, без какой- либо пользы для раскрытия преступлений (с этим согласились 83% опрошенных следовате­лей и дознавателей).

документа в письменный вид и удостоверение его идентичности традиционны­ми средствами (участием понятых, подписями, «мокрыми печатями») не долж­но придаваться обязательного значения. Проверка фактических материалов, существующих в электронном виде, на предмет их аутентичности может эф­фективнее осуществляться средствами технического контроля, через привлече­ние специалиста, эксперта.

Деконструируется и деидеологизируется институт протоколов следствен­ных действий. Диссертант концептуально пересмотрел доказательственную сущность протокола следственного действия, автором которого являются должностные лица органов предварительного расследования[6]. Предлагается, во-первых, превратить его в субсидиарное средство фиксации хода и результа­тов гласных и негласных следственных действий, а во-вторых, перевести его в электронный формат и сделать составление письменной копии необязательным. Предложены признаки будущего «электронного протокола» гласного или не­гласного следственного действия (оперативно-розыскного мероприятия). Про­гнозируется упразднение «протоколов допросов» как источников доказа­тельств, за исключением протоколов депонирования показаний.

Анализируются особенности такого доказательства, как электронный иной документ. Делается вывод о том, что под него подпадают любые докумен­ты, составленные как официальными лицами, так и частными в связи с необхо­димостью удостоверения каких-либо юридически значимых фактов. Предлага­ется снятие различий между протоколами - процессуальными документами, яв­ляющими отчетами о действиях следователя по собиранию доказательств, и ма­териалами, полученными стороной защиты.

Показывается специфика электронного вещественного доказательства, которое уместно отнести к техногенному объекту или процессу. Механизм формирования вещественного доказательства определяется не средой, где про­исходит событие, а событийностью происхождения информационно- технических следов работы компьютера и программ, которые могут считаться аналогом материальных следов, оставляемых обычным преступлением. Элек­тронное вещественное доказательство ценно своей причинно-следственной свя­зью с предметом доказывания[7]. Доказательственное значение электронной ин­формации зависит не от физических свойства ее материального носителя, а от содержания данной информации. Суть вещественного доказательства в том, что оно одинаково воспринимается любым лицом как с помощью специальных технических средств, так и без таковых. Электронные вещественные доказа­тельства составляют часть электронной (цифровой) среды, в которую преступ­лением либо иным событием внесены (или должны быть внесены) какие-либо изменения. Принципиально важно, чтобы судья непосредственно, а не через документы, составляемые следователем, воспринял или электронный носитель информации и ее содержание или сам информационный объект, предъявляе­мый в качестве вещественного доказательства стороной.

Доказательственная информация может исходить от лица, но она не будет личным доказательством, если лицо передавало ее без намерения информиро­вать субъекта доказывания. Поэтому результаты прослушивания телефонных, иных переговоров как следственного действия, равно как и результаты кон­троля и записи телефонных и иных переговоров, информация, снятая с техни­ческих каналов связи, полученные в ходе оперативно-розыскных мероприятий, образуют вещественные доказательства. Причем в виду использования цифро­вой техники при их получении - это все будут электронные вещественные до­казательства. Следственная форма их документирования, применяющаяся сей­час, - временное явление.

Рассмотрен признак предметности при разграничении документов и ве­щественных доказательств в их электронных разновидностях. Во-первых, носи­телем электронной информации не обязательно должен быть документ (прото­кол). Во-вторых, сам по себе материальный объект неинформативен до тех пор, пока не будет субъекта доказывания, который распознает в нем криминалисти­ческую - доказательственную значимость. Как будет именоваться законом дан­ный субъект - следователем, который проводит «всестороннее, полное, объек­тивное» предварительное расследование, или агентом обвинительной власти, который осуществляет розыск и поиск обвинительных доказательств, - это принципиальный вопрос. В первом случае следователь полновластно формиру­ет доказательство, во втором - это только обвинительный материал, собранный стороной в деле, из которого в суде возможно будет образовано доказатель­ство.

Делается вывод, что вещественным доказательством могут быть и ин­формационный объект, его признаком может быть место и время обнаружения следа преступления как определенного криминалистически значимого инфор­мационного объекта. Иными словами, возможно бездокументарное, беспред­метное, но тем не менее вещественное электронное доказательство: след пре­ступления в электронно-информационной среде. То что преступные действия осуществлялись особым способом, в особой среде, не меняет сути феномена электронного вещественного доказательства. Его исходные свойства объектив­ность и уникальность присущи и электронному вещественному доказатель­ству. Следы преступления, оставленные в информационной среде Интернет, находящиеся в телекоммуникационных каналах связи, в случае их надлежащего копирования, позволяющего подтвердить их аутентичность, могут быть при­знаны вещественными доказательствами.

Хотя формирование электронной информации определяется алгоритмом, который реализуется в конкретной программе, не программа является опреде­ляющим условием или средством формирования доказательства, имеющего со­держанием электронную информацию. Этим условием является процессуальная форма и правовой статус субъекта, уполномоченного понимать и оценивать эту информацию как факт.

В параграфе втором - «Собирание, фиксация и использование элек­тронной информации, имеющей доказательственное значение, в досудеб­ных стадиях уголовного процесса» - проводится анализ особенностей исполь­зования электронной информации в качестве доказательств субъектами досу­дебного производства по уголовному делу.

Диссертант обосновывает свое понимание понятия «формирование элек­тронных доказательств», в качестве альтернативы которому он предлагает кон­цепцию образования судебного доказательства. Анализируется образование су­дебного доказательства из электронной информации. Досудебный этап форми­рования «электронного доказательства» представляет собой обнаружение, изъ­ятие, копирование электронной информации.

Проанализированы отдельные этапы процесса досудебного доказывания: собирание, изъятие, копирование, фиксация электронной информации, имею­щей доказательственное значение. Если речь идет об уголовном расследовании, проводимом правоохранительными органами, то следователю необходимо об­наружить информационный след преступления и надлежащим, корректным об­разом воспроизвести его в материалах дела, которое будет представлено суду и стать основой для выведения доказательства. Критикуется следственное пони­мание «представление доказательства»: по мнению диссертанта, адресатом представления фактического материала, полученного стороной и содержащего электронную информацию, может быть только суд.

Рассмотрены процессуальные особенности производства следственных действий с электронной информацией: осмотр, обыск, выемка и др. При произ­водстве процессуальных действий, в результате которых изымаются электрон­ные носители, необходимо исключить модификацию хранящейся на электрон­ном носителе информации и задокументировать все операции с файлом. Для обнаружения, изъятия, копирования, собирания электронной информации сле­дователь может воспользоваться помощью специалиста ввиду опасности со­вершения ошибок, влекущих утрату доказательства или ставящих под сомнение содержащуюся на электронных носителях информацию. Между тем закрепле­ние в качестве императивного нормативно-правового требования об обязатель­ном участии специалиста (эксперта) или понятых в производстве следственных действий, имеющих предметом электронную информацию, излишне в техниче­ском отношении и нарушает права других субъектов на доказывание.

Следственный осмотр, протоколирование электронной информации име­ет смысл лишь в случае угрозы утраты первоисточника доказательства, трудно преодолимых препятствий для представления ее суду из первоисточника. В перспективе технические средства копирования, хранения, передачи электрон­ной информации делают ненужными бумажные документы. Основная задача, которую должен решить субъект досудебного уголовного расследования состо­ит в том, чтобы обеспечить допустимость представляемой суду электронной информации, доказывающей обвинение. В свою очередь допустимость означает то, что информация верифицируема, и в суде может быть подтверждена ее аутентичность.

При использовании в доказывании электронной информации производи­мые действия не должны изменять информацию. Вся деятельность стороны в деле по изъятию, хранению, передаче электронной информации должна быть задокументирована в соответствии с нормами действующего законодательства, защищена и доступна для исследования в судебном разбирательстве. Для обес­печения условий формирования электронного доказательства в суде важно в ходе досудебного производства обеспечить поэтапную регистрацию (докумен­тирование) всей информации об идентификационных свойствах, производстве, хранении и движении файла от пользователя к пользователю с момента его ре­гистрации, трансляции, хранения и перемещения с одного носителя на другой, вплоть до исследования в судебном заседании, и в случае необходимости про­демонстрировать ее участникам процесса.

Делается вывод о том, что электронная информация и информационные технологии не делают переворота в способе доказывания, а равно в уголовно- процессуальной форме. Есть технико-криминалистические моменты в работе с электронными доказательствами, которые очень важны в практическом отно­шении, но основ правового регулирования они не затрагивают. Стороны вправе получать электронные доказательства способами и средствами, прямо не за­прещенными правом, и представлять их суду для оценки по внутреннему убеж­дению. Гласный или негласный характер следственного действия не является решающими для образования доказательства.

Правильным будет двойное понимание доказательства: под ним надо по­нимать или факты (для суда), или источники любых сведений (фактические ма­териалы), с которыми работают стороны при проведении следственных и иных действий (до судебного процесса). Наиболее адекватным средством фиксации действий участников следственного действия была бы видеозапись в виде элек­тронной информации.

Предлагается авторское решение проблемы использования результатов адвокатского расследования в доказывании: через подведение их к понятию «фактические материалы», включая электронные носители информации.

Анализируются варианты реформы предварительного расследования и соответственно правового регулирования досудебного доказывания - формиро­вания фактических материалов с обеих сторон для их представления суду.

В третьем параграфе - «Представление, исследование, оценка - вери­фикация «электронных доказательств» в ходе судебного разбирательства по уголовному делу» - проведен анализ представления, исследования электрон­ной информации, полученной сторонами в качестве доказательств по уголов­ному делу, также оценки их судом.

В суде в условиях состязательности происходит образование из элек­тронной информации судебного факта. Только судебная процедура обеспечива­ет формирование из информации, содержащейся в фактических материалах, допустимое средство установления юридически значимых фактов по уголовно­му делу. Из этого вытекает то, что досудебная, одностороння проверка и тем более оценка «доказательства» имеет ограниченное значение - только для вы­ведения стороной оснований своих правопритязаний к суду. Исключительно суд (следственный судья) проверяет и оценивает доказательство и делает вывод о его состоятельности, то есть констатирует его наличие как доказательствен­ного факта. Поэтому такие этапы доказывания, как проверка и оценка, отнесе­ны автором диссертации исключительно к судебному производству и выведены из состава досудебного уголовно-процессуального доказывания.

Ввиду объективной сложности проверки электронной информации[8] ана­лизируются различные аспекты участия специалиста или эксперта в представ­лении и исследовании доказательств, содержащих электронную информацию, при проведении судебных следственных действий.

Проанализированы различные аспекты оценки электронных доказа­тельств судьей. Юридическая сила любого из доказательств, имеющих элек­тронную информацию (протокол следственного действия, иной документ, ве­щественное доказательство), определяется судом при его проверке и оценке по внутреннему убеждению с точки зрения относимости, допустимости, достовер­ности, а все собранные доказательства в совокупности - достаточности для раз­решения уголовного дела или ходатайства стороны в ходе досудебного уголов­ного производства. При оценке доказательственной силы сообщения учитыва­ется надежность способа, с помощью которого: а) подготавливалось, хранилось или передавалось это сообщение, б) обеспечивалась целостность информации, в) идентифицировался его составитель, и любой другой соответствующий фак­тор. Оценивает доказательственную силу электронной информации судья по результатам проведения судебных следственных действий. Решение суда может быть основано лишь на тех доказательствах, которые были непосредственно получены из первоисточников и исследованы в судебном заседании. Поэтому каждая из сторон обязана по требованию процессуального противника или суда открыть источник происхождения сведений, представляемых ею в качестве до­казательств, и доказать отсутствие неправомерного вмешательства в содержа­ние этих сведений во время владения ее источником. При необходимости дока­зывающим должна быть предъявлена не вызывающая разумных сомнений

12

«цепь законных владений» (chain of custody ) электронной информации, кото­рой придается доказательственное значение по делу. «Цепь законных владе­ний» является главным критерием проверки доказательств, имеющих содержа-

13

нием электронную информацию .

Показаны элементы возможного комплексного судебного доказательства: (1) электронное вещественное доказательство, содержащее скопированную со ставшего предметом гласного или негласного следственного действия элек­тронного носителя информации, (2) показания участников следственного дей­ствия, (3) видеозапись (протокол) этого следственного действия.

Подводится основание под доктрину об относительности критерия допу­стимости доказательств, при которой на усмотрение судьи оставляется оконча­тельное решение вопроса о допустимости использования в доказывании обсто­ятельств, ставших предметом спора сторон, тех или иных сведений и их источ­ников. По мнению, диссертанта, критерием оценки допустимости доказатель­ства, наряду с положениями закона, должны быть и соображения более широ­кого порядка: полезность доказательства, соблюдение баланс интересов право­судия и обеспечения прав личности, разумность, осуществленного властями вторжения в права личности и в конечном итоге - справедливость проведенно­го по делу процесса. Требования к допустимости электронных доказательств должны строиться на международно-правовых стандартах цепи законных вла­дений.

Исследуется правовая природа презентации стороной своих доказа­тельств в суде посредством компьютерных технологий. Часто это делается для визуализации своей версии на основе, полученной из нескольких источников электронной информации. Таким образом, сторона предлагает суду согласиться со своей реконструкцией события, ставшего предметом судебного доказывания. Компоновка данных из нескольких источников, переработка их с помощью специальных программ - это уже интерпретация, аргументирование, имеющее логическую направленность. Это аналог судебной речи, но никак не новое до­казательство.

В судебном следствии используется весь арсенал судебных следственных действий, необходимых для представления и исследования фактических мате­риалов, имеющих электронную информацию по делу, с целью установления доказываемых фактов. Сущность судебного доказывания остается классиче­ской, хотя бы при рассмотрении дела использовались информационные и тел- коммуникационные технологии.

Глава третья - «Теоретическая модель совершенствования процедур уголовно-процессуального доказывания в условиях информационного об­щества» - состоит из трех параграфов.

В параграфе первом - «Теоретико-доктринальный аспект проблемы нормативного определения «электронного доказательства» как средства уголовно-процессуального доказывания» - обосновываются предложения по реформированию доказательственного права в состязательном направлении, исходя из тех возможностей, которые открывают информационные технологии.

Предварительно электронная информация рассматривается через призму существующей нормативно-закрепленной системы уголовно-процессуальных доказательств. Далее эта система проецируется на состязательную технологию установления истины по уголовному делу.

Исследуются доктринальные и маргинальные толкования таких терми­нов, как «источник доказательства», «вид доказательства», «форма доказатель­ства», «источник первоначальной осведомленности», «носитель (материаль­ный) доказательственной информации» и пр.

Подвергаются критике попытки дать законодательную дефиницию «элек­тронного доказательства», его источников, видов и пр. По мнению диссертанта, для понимания сущности электронного доказательства надо исходить из того, что оно так же как и любое иное доказательство является элементом знания - фактом. Это исходный, невыводной элемент в рассуждении, приводящем к но­вому знанию, - доказываемому факту. Любое доказательство - это достоверное сведение, которое доказывает факт объективной действительности, входящий в предмет доказывания, предмет уголовно-правового спора.

Судебное доказательство - есть средство убеждения судьи. Электронная информация, представляемая субъектом доказывания суду в подтверждение доказываемого факта, должна быть воспринята, понята судьей и должна убе­дить его. Если электронная информация убеждает судью, она есть состоявший­ся акт судебного доказывания. В случае затруднений эксперты, специалисты с обеих сторон убеждают судью в аутентичности информации. Здесь место для борьбы интерпретаций и спора. Электронная информация не затрагивает пра­вовой природы судебного доказательства - средства убеждения судьи в нали­чии или отсутствии доказываемого факта. Проблематика использования в дока­зывании электронной информации состоит в том, чтобы обеспечить ее верифи­кацию.

Понятие доказательства должно учитывать возможность того, что элек­тронная информация, имеющая доказательственное значение, может находить­ся в каналах телекоммуникационной связи, в Интернете, в электронной среде и не иметь конкретного источника. Критикуется мнение о том, что источником электронных доказательств являются аппаратные и программные средства. Эти средства являются важным компонентом в передаче, хранении, копировании, кодировании и раскодировании электронной информации, но источником остаются или люди, или информационные объекты, запечатлевшие следы пре­ступления, или предметы.

По мнению диссертанта, нет практической необходимости определять в будущем законодательстве единое понятие процессуальных доказательств, рав­но как и устанавливать исчерпывающий перечень их видов. Важнее закрепить в УПК конкретные критерии недопустимости доказательств и запреты на исполь­зование тех или иных средств доказывания.

Ключом к открытию действительной, а не надуманной проблемы теории доказательств является создание состязательной теории доказательств и при­знание системообразующего значения судебного участия в формировании до­казательства. С этим связано отрицание «процессуальности» досудебной под­готовки каждой из сторон фактических материалов, содержащих информацию.

Появление электронной разновидности таких доказательств, как веще­ственное доказательство, документ, заключение судебной экспертизы и пр. , яв­ляется лишь новым поводом к тому, чтобы уравнять права сторон в собирании доказательств и переходить к состязательному порядку формирования судеб­ных доказательств. На основе проверенных доказательств стороны в суде под­тверждают или отрицают факты, дают им правовую оценку, выполняют обя­занности, защищают свои права и законные интересы, а суд (следственный су­дья) устанавливает наличие или отсутствие доказательства, доказываемого фак­та или предмета доказывания в целом, ввиду которого осуществляется доказы­вание. Иначе говоря, доказательствами являются любые сведения, полученные участниками уголовного производства незапрещенными уголовно- процессуальным законом и иными законными способами[9], которыми стороны подтверждают наличие обстоятельств в свою пользу, а суд устанавливает нали­чие или отсутствие юридически значимых фактов, имеющих существенное зна­чение для разрешения уголовно-правового спора.

Помимо четырех традиционно выделяемых свойств доказательств, предлагается выделить еще убедительность и полезность доказательства. В диссертации анализируются эти свойства судебного доказательства.

Во втором параграфе - «Реформирование правового статуса субъек­тов уголовно-процессуального доказывания» - исследуются направления воз­можного реформирования правового статуса основных участников уголовно- процессуального доказывания.

Проблематику данного параграфа определили две темы: во-первых, вы­равнивание прав сторон на получение доказательств, и во-вторых, изменение роли судьи в доказывании - превращении его в главного участника доказыва­ния не только в судебных стадиях, но и в досудебном производстве. В свете ис­пользования электронной информации в доказывании затронуты проблемы (1) представления судье доказательств из первоисточников, (2) исключительные полномочия судьи по проверке и оценке электронной информации, представля­емой сторонами в своих материалах, и образовании судебного факта, (3) введе­ние следственного судьи в досудебное производство и его правомочия по удо­стоверению фактов по делу по инициативе одной из сторон.

Автор исходил из положения о том, что любая технология уголовно- процессуального доказывания в конечном итоге определяется правовым стату­сом субъектов доказывания и содержанием уголовно-процессуальных отноше­ний между ними. Критикуется следственная доктрина, основные постулаты ко­торой состоят в том, что полновластными субъектами доказывания являются следователи и иные органы предварительного расследования, все иные участ­ники процесса находятся в той или иной зависимости от них, а судьи являются потребителя информационного продукта, полученного следователем. Сторона защиты, другие заинтересованные в исходе дела участники процесса не обла­дают достаточными процессуальными правами для получения доказательств, поскольку формирование следственного доказательства подразумевает приня­тие следователем соответствующего процессуального решения и фиксацию до­казательства следственным путем.

Комментируются возможные перемены в области правосубъектности участников уголовного процесса в связи использованием в доказывании элек­тронной информации. Главная идея состоит в уравнивании прав сторон в пра­вах на собирание фактического материала с информацией и универсализации стандартов судебного доказывания.

Диссертант определяется по важнейшему вопросу о позиционировании сторон и суда в состязательной процедуре уголовно-процессуального доказы­вания. Автор возражает против неограниченной активности суда в получении доказательств. В то же время состязательность и активное участие судьи в до­казывании не должны трактоваться как взаимоисключающие явления.

Отдельное внимание уделено проблематике создания института след­ственных судей. Депонирование в качестве судебного доказательства электрон­ной информации должно иметь место только в исключительных случаях, когда имеется реальная угроза утраты доказательства до начала судебного разбира­тельства. Этот институт ни в коей мере не должен ослаблять основное правило судебного разбирательства - непосредственное получение и исследование су­дом доказательств из их первоисточника (статья 240 УПК РФ). Поэтому кри­тике подвергнуты те проекты о введении следственного судьи, в которых пред­полагается получение через следственного судью всех досудебных доказа­тельств. Еще более порочным видится попытка наделить следственного судью полномочиями «расследователя», который по своей инициативе будет прово­дить следственные действия для установления «объективной истины». Недопу­стимо, чтобы следственный судья превратился в орган предварительного рас­следования, совмещающий судебную и административную функции. Роль следственного судьи в досудебном доказывании состоит в том, чтобы гаранти­ровать равноправие сторон в получении и исследовании доказательств, подго­товку дела к рассмотрению по существу. Чем более пассивным будет след­ственный судья и чем более ограничен будет круг ситуаций, в которых стороны вправе будут требовать от него получения и проверки доказательств, тем более справедливой будет конструкция досудебного производства по уголовному де­лу.

В целом суду, независимо от того, в какой стадии производства находится уголовное дело, должно быть запрещено законом самостоятельно заниматься собиранием доказательств, подтверждающих обвинение или способствующих защите. Поэтому суд, следственный судья, реализуя свои полномочия в прядке, предусмотренном УПК, исследует тот предмет и решает только вопросы, кото­рые были вынесены на его рассмотрение сторонами. При подобной конструк­ции обе стороны являются хозяевами своих доказательств и используют их со­образно своим процессуальным интересам и установлению истины. Следы пре­ступной деятельности в системе Интернета могут фиксироваться не только сле­дователем, но любым лицом, обладающим познаниями и навыками в компью­терных технологиях.

Реформа досудебного производства по уголовным делам по состязатель­ной модели является закономерной в условиях информационного, открытого, демократического общества. Правовому развитию в данном направлении нет альтернативы. Предлагается реформирование предварительного расследования по типу «полицейского дознания», руководимого прокурором. В связи со сня­тием различия между оперативно-розыскной и следственной деятельностью, а также фактического превращения следователя в «уполномоченного по ведению уголовного расследования», который выявляет, раскрывает и расследует пре­ступления путем производства гласных и негласных (тайных) следственных действий, прокурор становится официальным представителем стороны обвине­ния и единственным субъектом судебного доказывания. Ему и должны быть предоставлены все необходимые полномочия на общение с судебной властью, в том числе со следственным судьей. Производство следственных действий часто связано с получением доказательств, содержащие видео- или аудиозаписи. По­этому только через прокурора эта электронная информация легализуется и представляется суду в том виде и таким способом, которые обеспечивают воз­можность ее верификации установления ее аутентичности. Каким образом это сделает прокурор - предоставляется на его усмотрению, но именно он отвечает за доброкачественность и надежность доказательств обвинения и несет основ­ное бремя доказывания.

В параграфе третьем - «Концепция модернизации правовой модели уголовно-процессуального доказывания в условиях информационного обще­ства» - обобщены выводы, сделанные по ходу исследования, относительно из­менений информационно-коммуникативной модели нашего уголовного процес­са с целью его адаптации к условиям информационного общества, и развиты в виде конкретных предложений по совершенствованию российского уголовно- процессуального доказательственного права.

Авторская концепция[10] модернизации доказательственного права вклю­чает в себя три принципиальных момента: во-первых, превращение следствен­ного процесса в состязательное уголовное судопроизводство, где стороны наделены равными правами на получение необходимой им информации и на проверку доказательств процессуального противника; во-вторых, реформу до­судебного уголовного расследования, проводимого компетентными правоохра­нительными органами, которая включает его деформализацию; в-третьих, «электрофикацию» технологии уголовно-процессуального доказывания, обнов­ления стандартов доказательств и доказывания.

Неизбежные изменения в уголовно-процессуальном праве, которые обу­словливают развитие информационных технологий и компьютерных сетей для хранения и передачи электронной информации, должны состоять не в техниче­ских изменениях существующей модели доказывания, а в институциональных переменах, ведущих к состязательному типу уголовного процесса, адаптиро­ванному к технологическому укладу информационного общества и отвечающе­го стандартам правового государства.

Предполагается, что в будущем постепенно все большая часть доказа­тельственной информации, в том числе данные, полученные оперативно- следственным путем, будет храниться в виде файлов, которые будут записаны на стационарном или переносном носителе. В суд эти данные будут переда­ваться на электронном носителе информации, прилагаемом к итоговому про­цессуальному документу (меморандуму). Но потом можно перейти и на полно­стью электронный документооборот между судебно-следственными органами.

В заключении диссертационной работы сформулированы основные вы­воды проведенного исследования.

Основные научные положения диссертации опубликованы в следующих ра­ботах:

Монографии, пособия, методические рекомендации

Пастухов П.С. Доктринальная модель совершенствования уголовно- процессуального доказывания в условиях информационного общества: монография / П.С. Пастухов. - М.: Юрлитинформ, 2015. - 352 с. - 19,7 п.л.

Пастухов П.С. Доктринальная модель уголовно-процессуального доказатель­ственного права Российской Федерации и комментарий к ней: научное издание / А.Я. Александров, Н.Н. Ковтун, С.А. Грачев, В.В. Терехин, П.С. Пастухов и др. - М.: Юрли- тинформ, 2015. - 304 с. - 16,2 п.л.

Пастухов П.С. Теоретическая модель совершенствования уголовно- процессуального доказывания в условиях информационного общества: монография / П.С. Пастухов. М.: Московская академия экономики и права, 2014. - 296 с. - 18,5 п.л.

Пастухов П.С. Правовой механизм деятельности суда в стадии исполнения приговора, постановления, определения судов: учебное пособие / П.С. Пастухов, Ю.П. Якубина - Пермь, 2013. - 55 с. - 4,0 п.л.

Пастухов П.С. Особенности участия адвоката в доказывании в уголовном су­допроизводстве: учебное пособие / П.С. Пастухов. - Пермь, 2011. - 107 с. - 6,7 п.л.

Пастухов П.С. Выявление, раскрытие и расследование преступлений, преду­смотренных ч. 1 ст. 159 УК РФ (мошенничество), совершенных в сфере банковской дея­тельности: методические рекомендации / П.С. Пастухов. - Пермь, 2010. - 40 с. - 3,0 п.л.

Пастухов П.С. Досудебное производство в российском и зарубежном уголов­ном процессе (сравнительно-правовой анализ): учебное пособие / П.С. Пастухов. - Пермь, 2009. - 55 с. - 4,0 п.л.

Пастухов П.С. Выявление, документирование экологических преступлений и расследование уголовных дел (ст.ст. 260, 261 УК РФ): методические рекомендации / П.С. Пастухов. - Пермь, 2009. - 40 с. - 3,0 п.л.

Пастухов П.С. Порядок назначения экспертиз, предварительных исследова­ний и использование учетов экспертно-криминалистических подразделений органов внут­ренних дел: методические рекомендации / П.С. Пастухов. - Пермь, 2008. - 40 с. - 3,0 п.л.

Пастухов П.С. Методика расследования преступлений, предусмотренных ст. 173 УК РФ: методические рекомендации / П.С. Пастухов. - Пермь, 2008. - 40 с. - 3,0 п.л.

Пастухов П.С. Расследование преступлений в сфере компьютерной инфор­мации и высоких технологий: учебное пособие / П.С. Пастухов. - Пермь, 2006. - 88 с. - 4,0 п.л.

Пастухов П.С. Образцы описаний следов и других криминалистических объ­ектов: учебное пособие / П.С. Пастухов, С.Д. Долгинов, А.В. Шибанов. - Пермь, 2002. - 46 с. - 2 п. л.

Статьи, опубликованные в рецензируемых научных журналах и изданиях, рекомендованных ВАК при Министерстве образования и науки России

Пастухов П.С. Электронное вещественное доказательство в уголовном судо­производстве / П.С. Пастухов // Вестник Томского государственного университета. Обще­научный периодический журнал. - 2015. - №2 396. - С. 149-153. - 0,5 п.л.

Пастухов П.С. Особенности доказывания по уголовному делу, по которому заключено досудебное соглашение о сотрудничестве / П.С. Пастухов // Пробелы в россий­ском законодательстве. - 2015. - №2 4. С. 246-248. - 0,2 п.л.

Пастухов П.С. О необходимости замены в уголовном судопроизводстве письменного протокола электронным документом / П.С. Пастухов // Научный вестник Ом­ской академии МВД России: Научно-практический журнал.-2015.-№ 3.-С. 21-23. - 0,3 п.л.

Пастухов П.С. О повышении эффективности уголовно-процессуального до­казывания по делам о преступлениях в сфере экономической деятельности / П.С. Пастухов // Экономика. Предпринимательство. Окружающая среда (ЭПОС). - 2015. - № 3. - С. 51­54. - 0,25 п.л.

Пастухов П.С. Средства проверки надежности «электронных» доказательств в ходе производства по уголовному делу / П.С. Пастухов // Пробелы в российском законо­дательстве. - 2015. - №№ 3. - С. 170-172. - 0,4 п.л.

Пастухов П.С. Специфика формирования «электронных» доказательств в хо­де досудебного производства по уголовному делу / П.С. Пастухов // Бизнес в законе. Эко­номико-юридический журнал. - 2015. - №2 3. - С. 123-125. - 0,5 п.л.

Пастухов П.С. О выравнивании прав сторон в собирании доказательств по уголовному делу / П.С. Пастухов // Юридическая наука и правоохранительная практика. - 2015. - № 3. - С. 128-131. - 0,2 п.л.

Пастухов П.С. Проблемы законодательного регулирования использования электронной информации в качестве доказательств по уголовному делу / П.С. Пастухов // «Черные дыры» в российском законодательстве. 2015. №2 3. С. 126-129. - 0,4 п.л.

Пастухов П.С. К вопросу о создании процедуры использования «электрон­ных доказательств» в уголовном судопроизводстве / П.С. Пастухов // Международное уго­ловное право и международная юстиция. - 2015. - №2 2. - С. 5-8. - 0,4 п.л.

Пастухов П.С. «Электронные доказательства» в состязательной системе уго­ловно-процессуальных доказательств / П.С. Пастухов // Общество и право. - 2015. - №2. 1. - С. 192-196. - 0,5 п.л.

Пастухов П.С. Европейский вектор реформ российского предварительного расследования / П.С. Пастухов // European Social Science Journal (Европейский журнал со­циальных наук). - 2014. - №№ 8. - Том 3. - С. 541-546. - 0,4 п.л.

Пастухов П.С. Об активной роли суда в уголовно-процессуальном доказыва­нии / П.С. Пастухов, О.А Зайцев // Уголовное право. - 2014. - №2 6. - С. 84-88. - 0,3 п.л.

Пастухов П.С. К вопросу о понятии уголовно-процессуального доказатель­ства в контексте электронной информации / П.С. Пастухов // Пробелы в российском зако­нодательстве. - 2014. - №№ 4. - С. 162-165. - 0,3 пл.

Пастухов П.С. О ключевом вопросе развития современной теории уголовно- процессуальных доказательств / П.С. Пастухов // Общество и право. - 2014. - №2 4. - С. 192­197. - 0,4 п.л.

Пастухов П.С. О равноправии сторон в уголовно-процессуальном доказыва­нии / П.С. Пастухов // Вестник Тверского государственного университета. - 2014. - Серия «Право». - №№ 4. - С. 159-167. - 0,5 пл.

Пастухов П.С. О состязательной форме уголовно-процессуального доказыва­ния и использовании «электронных доказательств» / П.С. Пастухов // Бизнес в законе. Эко­номико-юридический журнал. - 2014. - №2 4. - С. 61-64. - 0,3 п.л.

Пастухов П.С. Особенности досудебного производства по уголовным делам в Азербайджанской Республике / П.С. Пастухов // Международное уголовное право и меж­дународная юстиция. - 2014. - №2 4. - С. 20-23. - 0,3 п.л.

Пастухов П.С. К вопросу о закономерностях развития уголовно- процессуального доказательственного права / П.С. Пастухов // «Черные дыры» в россий­ском законодательстве. - 2014. - №2 4. - С. 104-107. - 0,3 п.л.

Пастухов П.С. Роль и значение специальных знаний в информационно- технологическом обеспечении уголовно-процессуального доказывания / П.С. Пастухов // European Social Science Journal (Европейский журнал социальных наук). - 2014. - № 3. - Том 2. - С. 586-590. - 0,4 п.л.

Пастухов П.С. Развитие парадигмы доказывания в отечественном уголовно- процессуальном праве / П.С. Пастухов // Вестник Нижегородской правовой академии. - 2014. - №2 2. - С. 152-155. - 0,3 пл.

Пастухов П.С. Особенности полицейского дознания в уголовном судопроиз­водстве США / П.С. Пастухов // Международное уголовное право и международная юсти­ция. - 2013. - №2 5. - С. 16-18. - 0,2 п.л.

Пастухов П.С. Доказательственное значение данных, полученных в ходе до­судебного расследования / П.С. Пастухов // Пробелы в российском законодательстве. - 2013. - №2 4. - С. 148-151. - 0,3 пл.

Пастухов П.С. Доказывание по уголовному делу до суда и в суде / П.С. Пас­тухов // Общество и право. - 2013. - №2 2. - С. 159-163. - 0,4 п.л.

Пастухов П.С. К вопросу о необходимости пересмотра концептуальных ос­нов доказывания в уголовном процессе / П.С. Пастухов // Вестник Тверского государ­ственного университета. - 2013. - №2 20. - С. 122-128. - 0,3 п.л.

Статьи, опубликованные в иных научных журналах и изданиях

Пастухов П.С. Электронные документы, используемые в уголовно- процессуальном доказывании / П.С. Пастухов // Организация деятельности органов рас­следования преступлений: управленческие, правовые и криминалистические аспекты (к 60- летию кафедры управления органами расследования преступлений): сб. матер. междунар. науч-практ. конф.: В 2-х ч. - М.: Академия управления МВД России, 2015. Ч. 2. - С. 170­173. - 0,3 п.л.

Совершенствование процесса доказывания преступлений в сфере экономиче­ской деятельности на этапе доследственной проверки / П.С. Пастухов // Пятый Пермский конгресс ученых-юристов (г. Пермь, 24-25 окт. 2014 г.): избранные материалы. - М.: Ста­тут, 2015. - С. 373-379. - 0,6 п.л.

Пастухов П.С. Особенности проверки электронных доказательств в процессе доказывания в уголовном судопроизводстве / П.С. Пастухов // Пенитенциарная система и общество: опыт взаимодействия: сб. материалов II Междунар. научн.-практ. конф. (2-4 апр. 2015 г.): в 2 т. - Пермь: ФКОУ ВПО Пермский институт ФСИН России, 2015. Т. 1. - С.232- 236. - 0,4 п.л.

Pastukhov P.S. Security, Trust, and Regulatory Aspects of Cloud Computing in Business Environments / P. Pastukhov, M. Losavio, S. Polyakova // DOI: 10.4018/978-1-4666- 5788-5.ch009 Source title: Security, Trust, and Regulatory Aspects of Cloud Computing in Busi­ness Environments. 2014. March. С. 14. - 325 pages. - 0,8 п. л.

Пастухов П.С. О направлении развития уголовно-процессуального доказа­тельственного права России / П.С. Пастухов // 150 лет Уставу уголовного судопроизводства России: современное состояние и перспективы развития уголовного законодательства: сб. матер. междунар. науч-практ. конф.: в 2-х ч. - М., 2014. - Ч. 2. - С. 162-164. - 0,15 п.л.

Пастухов П.С. О значении договорной модели для формирования новой па­радигмы доказательственного уголовно-процессуального права / П.С. Пастухов // Совре­менный профессионализм: нравственные, социально-экономические, политические и пра­вовые аспекты: сб. статей всерос. науч-практ. конф. - М.: Московская академия экономики и права, 2014. - С. 223-228. - 0,25 п.л.

Пастухов П.С. Специфика фиксации электронных доказательств в ходе рас­следования и судебного разбирательства уголовного дела / П.С. Пастухов // Современный профессионализм: нравственные, социально-экономические, политические и правовые ас­пекты: сб. статей всерос. науч-практ. конф. - М.: Московская академия экономики и права, 2014. - С. 228-231.- 0,2 п.л.

Пастухов П.С. О развитии института депонирования доказательств в россий­ском уголовно-процессуальном праве / П.С. Пастухов // Современное уголовно- процессуальное право России - уроки истории и проблемы дальнейшего реформирования: матер. всерос. науч.-практич. конф., посвящ. 150-летию принятия Устава уголовного судо­производства Российской Империи. - Орел: Орловский юридический институт МВД Рос­сийской Федерации им. В.В. Лукьянова, 2014. - С. 190-193. - 0,2 п.л.

Пастухов П.С. О представлении электронных доказательств стороной защиты в уголовном судопроизводстве / П.С. Пастухов // Уголовное судопроизводство России: ис­торическое наследие и современные проблемы теории и практики реализации: матер. все- рос. науч.-практ. конф. (посв. 150-летию принятия Судебных Уставов 1864 года). - Крас­нодар: Северо-Кавказский филиал ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия», 2014. - С. 215-221. - 0,4 п.л.

Пастухов П.С. Протоколы следственных действий в электронный формат / П.С. Пастухов // Развитие права: актуальные проблемы и перспективы: матер. всерос. науч-практ. конф. - Моздок: МФ МАЭП, 2014. - С. 125-132. - 0,3 п.л.

Пастухов П.С. Совершенствование механизма представления элек­тронных доказательств в ходе расследования и судебного разбирательства уголов­ного дела / П.С. Пастухов // Общественная безопасность, законность и правопорядок в Ш тысячелетии: матер. междунар. науч.-практ. конф. - Воронеж: Воронежский юридиче­ский институт МВД России, 2014. - С. 165-169. - 0,3 п.л.

Пастухов П.С. О предметности электронного вещественного доказательства в уголовном процессе / П.С. Пастухов // Эволюция государственно-правовых систем: ма­тер. всерос. науч-практ. конф. с междунар. участ. - Абакан: Хакасский государственный университет им. Н.Ф. Катанова, 2014. - С. 185-187. - 0,15 п.л.

Пастухов П.С. О современной правовой модели уголовно- процессуального доказывания / П.С. Пастухов // Научные труды Московской ака­демии экономики и права - 2014 - №2 29. - С. 197-202. - 0,25 п.л.

Пастухов П.С. Особенности участия специалиста в обнаружении, изъятии и фиксации электронных доказательств по уголовному делу / П.С. Пастухов //. Научные труды Московской академии экономики и права. - 2014 - № 29. - С. 202-206. - 0,25 п.л.

Пастухов П.С. К вопросу о понятии и сущности электронных доказательств в уголовном процессе / П.С. Пастухов, В.В. Терехин // Вестник Коми республиканской ака­демии государственной службы и управления. - Серия «Государство и право». - 2014. - № 18. - С. 69-75. - 0,3 п.л.

Пастухов П.С. «Иной документ» как источник доказательственной информа­ции и возможность его представления в электронном виде / П.С. Пастухов // Вестник Коми республиканской академии государственной службы и управления. - Серия «Государство и право». - 2014. - № 18. - С. 155-157. - 0,3 п.л.

Пастухов П.С. Развитие парадигмы доказывания в отечественном уголовно- процессуальном праве / П.С. Пастухов // Вестник Нижегородской правовой академии. - 2014. - № 2. - С. 152-155. - 0,3 п.л.

Пастухов П.С. Использование электронных документов в установлении и до­казывании обстоятельств преступлений в сфере экономической деятельности / П.С. Пасту­хов // Российское государство и право: исторический опыт, проблемы и альтернативы раз­вития: матер. всерос. заоч. науч-практ. конф. (27 нояб. 2014 г.). - Пермь: Пермский филиал РАНХиГС, - 2014. - С. 242-249. - 0,5 п.л.

Пастухов П.С. Технические свойства компьютерной информации и допусти­мость электронных доказательств в уголовном судопроизводстве / П.С. Пастухов // Госу­дарственное и муниципальное управление в России: состояние и перспективы (региональ­ный аспект)»: матер. второй всерос. науч-практ. конф. (30 окт. 2014 г.). - Пермь: Пермский филиал РАНХиГС, 2014. - С. 107-110. - 0,4 п.л.

Пастухов П.С. Особенности доказывания преступлений в сфере экономиче­ской деятельности на этапе их выявления / П.С. Пастухов // Пятый пермский международ­ный конгресс ученых-юристов: матер. междунар. науч.- практ. конфер. (24-25 окт. 2014 г.). - Пермь: Перм. гос. нац. иссл. ун-т, 2014. - С. 237-239. - 0,2 п.л.

Пастухов П.С. О процессуальной форме электронного вещественного доказательства в уголовном судопроизводстве / П.С. Пастухов // Политические, эко­номические и социокультурные аспекты регионального управления на Европейском Севе­ре: матер. итог. (тринадцатой) всерос. науч-практ. конф. (23-24 окт. 2014 г.): в 3 ч. - Сык­тывкар: ГОУ ВО КРАГСиУ, 2014. - Ч. 1. - С. 139-144. - 0, 3 п.л.

Пастухов П.С. О содержании доказательственного значения цифровой (элек­тронной) информации в уголовном судопроизводстве / П.С. Пастухов // Современные про­блемы уголовной политики: матер. V Междунар.науч-практ.конф. (3 окт. 2014 г.): в 3 т. - Краснодар: Краснодарский университет МВД России. 2014. - Т. II. - С. 391-399. - 0, 35 п.л.

Пастухов П.С. О значении электронных доказательств в современном уго­ловном судопроизводстве / П.С. Пастухов // Актуальные проблемы права и правопримени­тельной деятельности на современном этапе: матер. междунар. науч-практ. конф. (25-26 сентября 2014 г.). - Краснодар: Издательский Дом - Юг, 2014. - С. 196-201- 0,2 п.л.

Пастухов П.С. Электронное доказательство как «иной документ» - вид уго­ловно-процессуальных доказательств / П.С. Пастухов // Пути модернизации общества и государства в современных условиях: сб. матер. V всерос. науч-практ. конфер. ученых, специалистов, преподавателей, студентов и учащихся (17 мая 2014 г.). - Дзержинск: Фили­ал СПб ИВЭСЭН, 2014. - С. 156-162 - 0,4 п.л.

Пастухов П.С. Использование компьютерных технологий в доказывании по уголовным делам / П.С. Пастухов // Пенитенциарная система и общество: опыт взаимодей­ствия: матер. междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 135-летию уголовно-исполнительной системы и 105-летию кинологической службы (15-16 мая 2014 г.). - Пермь, 2014. - С. 155­158. - 0,5 п.л.

Пастухов П.С. Эволюция парадигмы уголовно-процессуального доказывания от Устава уголовного судопроизводства к УПК РФ (по состоянию на 2014 год) / П.С. Пас­тухов // Реформы 1864 года в теории и практике российского конституционализма: история и современность (к 150-летию земской и судебной реформ): матер. междунар. науч-практ. конф. (10-12 апр. 2014 г.). - М.: РГУП, 2014. - С. 153-157. - 0,5 п.л.

Пастухов П.С. Об очередном проекте реформы предварительного расследо­вания / П.С. Пастухов // Актуальные проблемы уголовного процесса и криминалистики России и стран СНГ: матер. междунар. науч-практ. конф., посвящ. 85-летию со дня рожд. проф., д-ра юрид. наук, заслуж деят. высшей школы Юрия Даниловича Лифшица (4 апр. 2014 г.). - Часть I. - Челябинск, - 2014. - С. 258-261. - 0,2 п.л.

Пастухов П.С. Следственный комитет России в контексте реформы досудеб­ных стадий уголовного процесса / П.С. Пастухов // Уголовный процесс: от прошлого к бу­дущему: матер. междунар. науч.-практ. конфер. (Москва, 21 марта 2014 г.): в 2-х ча­стях. - Ч. 1. - М., 2014. - С. 287-291. - 0,3 п.л.

Пастухов П.С. К вопросу о путях реформирования процедуры досудебного расследования по уголовным делам / П.С. Пастухов // Современные проблемы законно­сти и справедливости в уголовном процессе: матер. междунар. науч.-практ; кон- фер., посвящ. 80-летию д-ра юрид. наук, проф., заслуж. юриста РФ Анатолия Пет­ровича Гуляева. М., 2014. - С. 227-232 - 0,3 п.л.

Пастухов П.С. Позиции Конституционного Суда России относительно уго­ловно-процессуального доказывания / П.С. Пастухов // Актуальные проблемы правовой защиты публичных и частных интересов в Российской Федерации и Азербайджанской Республике: матер.междунар.науч-практ. конф. (13 дек. 2013 г.). - М.: НОУ ВПО «МПСУ»; Воронеж: МОДЭК, 2014. - С. 89-93. - 0,2 п.л.

Пастухов П.С. Международный опыт борьбы с компьютерными преступле­ниями / П.С. Пастухов // Проблемы раскрытия и расследования преступления, совершен­ных с использованием информационных и телекоммуникационных технологий: матер. научн-практ. конф. (25 окт. 2013 г.). - Пермь: Перм. гос. нац. исслед. ун-т, юрид. фак-т, 2014. - С. 132-142. - 0,8 п.л.

Пастухов П.С. Роль суда в установлении фактических обстоятельств уголов­ного дела в свете толкований Конституционного Суда России / П.С. Пастухов // Права че­ловека в сфере уголовного судопроизводства: содержание, механизмы защиты и пределы ограничения: матер. междунар. науч.-практ. конф., посвящ. 75-летию д-ра юрид. наук, проф., заслуж. деятеля науки РФ Сергея Петровича Щербы. - М., 2013. - С. 273-278. - 0,25 п.л.

Пастухов П.С. Доказательственное право России: на пороге перемен / П.С. Пастухов // Экономические и правовые аспекты обеспечения экономической безопасности России и её регионов: матер. межвуз. науч-практ. конфер. (3-4 дек. 2013 г.). - Элиста, 2013.

С. 192-195 - 0,25 п.л.

Пастухов П.С. К вопросу о соблюдении баланса между «рационализацией» доказывания и обеспечением прав личности в уголовном процессе / П.С. Пастухов // Кон­ституция Российской Федерации как гарант прав и свобод человека и гражданина при рас­следовании преступлений: матер. междунар. науч.-практ. конф. (14 нояб. 2013 г.): в 3-х частях. - Ч. 3 (перспективы совершенствования). - М., 2013. - С. 188-191. - 0,25 п.л.

Пастухов П.С. О некоторых тенденциях в развитии уголовно- процессуального доказательственного права / П.С. Пастухов // Совершенствование дея­тельности правоохранительных органов по борьбе с преступностью в современных усло­виях: матер. междунар. науч-практич. конф. (1-2 нояб. 2013 г.). - Вып. 10. - Ч. 2. - Тюмень, 2013. - С. 201-204. - 0,3 п.л.

Пастухов П.С. Современные проблемы развития уголовно-процессуального доказательственного права / П.С. Пастухов // Современные проблемы уголовной политики: матер. IV междунар. науч-практ. конфер. (27 сент. 2013 г.): в 3 т. - Краснодар, 2013. - Т. Ш.

С. 51-56. - 0,2 п.л.

Пастухов П.С. Юридические свойства компьютерной информации как пред­мета преступного посягательства / П.С. Пастухов // Четвертый международный конгресс ученых-юристов: матер. науч. - практ. конф. - Пермь, 2013. - С. 260-261. - 0,2 п.л.

Пастухов П.С. К вопросу об изменении правового механизма уголовно- процессуального доказывания в свете электронной информации / П.С. Пастухов // Акту­альные проблемы уголовного права, уголовного процесса, криминалистики и криминоло­гии: матер. междунар. науч.-практич. конфер. - М., 2013. - С. 31-33. - 0,2 п.л.

Пастухов П.С. К вопросу о закономерностях, определяющих развитие совре­менного уголовно-процессуального права / П.С. Пастухов // Актуальные проблемы уго­ловного права, уголовного процесса, криминалистики и криминологии: матер. междунар. науч.-практ. конф. - М., 2013. - С. 34-37. - 0,25 п.л.

Пастухов П.С. Роль и значение использования специальных знаний в дея­тельности по раскрытию и расследования преступлений / П.С. Пастухов // Актуальные проблемы права, педагогики, психологии и методики обучения в высшем учебном заведе­нии: матер. межвуз. науч-практ. конфер. - Выпуск 8. - Пермь: Пермский филиал МИГУП, 2013. - С. 130-139. - 0,5 п.л.

Pastukhov P.S. Comparative Analysis of American and Russian Cybercrime and Digital Forensics Diacourse / P.S. Pastukhov, M. Losavio, S.V. Polyakova // Четвертый между­народный конгресс ученых-юристов: матер. науч-практ. конф. - Пермь, 2013. - С. 320-321 - 0,2 п.л.

Пастухов П.С. Формирование новой отрасли специальных знаний по исполь­зованию информационных следов в раскрытии и расследовании компьютерных преступ­лений / П.С. Пастухов // Использование специальных знаний в уголовном судопроизвод­стве: матер. науч. - практ. конф. - Пермь, 2013. - С. 223-233 - 0,7 п.л.

Пастухов П.С. Влияние информационных технологий на взаимоотношения личности и власти / П.С. Пастухов // Материалы Всероссийской научно-практической конференции ( г. Пермь, 16 октября 2013 г.) - Пермь: Пермский филиал РАНХиГС., 2013. - С. 154-160. - 0,4 п.л.

Пастухов П.С. Современные тенденции подготовки специалистов судебно- экспертной деятельности / П.С. Пастухов // Материалы Всероссийской научно- практической конференции (г. Пермь, 23 ноября 2012 г.) - Пермь: Перм. гос. нац. иссл. ун­т, юрид. ф-т, 2013. - С. 5-11. - 0,5 п.л.

Pastukhov P. A comparative review of cybercrime law and digital forensics in Rus­sia, the United States and under the Convention on cybercrime of the Council of Europe / P. Pas­tukhov, G. Borisevich, N. Chernyadyeva, E. Frolovich, S. Polyakova, O. Dobrovlyanina, D. Keel­ing, M. Losavio // Northern kentucky Law Review. Law and Informatics Issue. - 2012- Vol. 39 - №2. - Pp. 267-327. - 3 п.л.

Пастухов П.С. Использование информационных технологий для выявления лиц, распространяющих наркотики / П.С. Пастухов // Актуальные проблемы теории и практики расследования преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотических средств и психотропных веществ: матер. науч-практ. конф. - Пермь, 2012. - С. 58-73. - 0,8 п.л.

Пастухов П.С. Особенности участия адвоката в собирании доказательствен­ной информации в стадии возбуждения уголовного дела / П.С. Пастухов // Актуальные проблемы уголовного права, уголовного процесса, криминалистики и криминологии: ма­тер. междунар. науч.-практ. конф. - М., 2012. - С. 47-51. - 0,3 п.л.

Пастухов П.С. Форензика - компьютерная криминалистика / П.С. Пастухов // Пятый пермский международный конгресс ученых-юристов: матер. междунар. науч.- практ. конф. - Пермь: Перм. гос. нац. иссл. ун-т, 2012. - С. 261-262. - 0,2 п.л.

Пастухов П.С. Право на справедливое судебное разбирательство в системе защиты прав и свобод человека / П.С. Пастухов // Актуальные проблемы права, педагоги­ки, психологии и методики обучения в высшем учебном заведении: матер. межвуз. науч.- практ. конф. - Пермь, 2012. - С.138-151. - 0,8 п.л.

Пастухов П.С. К вопросу об участии адвоката в досудебном доказывании / П.С. Пастухов // Научные труды Московской академии экономики и права. - 2012. - Вы­пуск №№ 27. - С. 58- 64 - 0,4 пл.

Пастухов П.С. Уголовно-процессуальные и криминалистические аспекты объективизации доказательств / П.С. Пастухов // Вестник Пермского университета. - 2009. - Выпуск 3. - С. 109-118. - 0,5 пл.

Пастухов П.С. Значение адвокатской деятельности для реализации конститу­ционного права на получение квалифицированной юридической помощи / П.С. Пастухов // Проблемы устойчивого развития органов государственной власти и органов местного са­моуправления: матер. всерос. науч-практ. конф. - Пермь, 2008. - С. 46-52. - 0,4 п.л.

Пастухов П.С. Система и компетенция контролирующих органов в сфере противодействия экономической преступности / П.С. Пастухов // Реформирование госу­дарственного управления и местного самоуправления в Российской Федерации: регио­нальный аспект: Третья Уральская межрег. науч.-практ. конф. (1 нояб. 2007 г.). - Пермь, 2007. - С. 95-102. - 0,5 пл.

Пастухов П.С. Полномочия суда по собиранию доказательств по УПК РФ / П.С. Пастухов // Судебная власть. - 2002. - №№ 2(9). - С. 23-27. - 0,4 п. л