ВОЛШЕБНЫЙ КОНТРОЛЬ НАД ВОЛШЕБНЫМ СУДЬЕЙ

Из разговора неизвестных Волшебных судей:

- Я засыпаю на свиданиях.

- Устаешь на работе?

- Да нет же. Работа меня радует и вдохновляет. Мне на них слишком скучно…

- Это ещё почему?

- Понимаешь, мне нужна такая… ну не только красивая. А ещё и умная. Чтобы была возможность поговорить на общие юридические темы…

И то ли по просьбе страждущих, то ли по воле случайностей в Здание Волшебного Суда устроилась первая девушка – Волшебный судья (Орсивианна из предыдущей истории была вторым Волшебным судьей из выпуска следующего десятилетия).

Но с этим событием совпало ещё одно – только уже из сферы уголовно-процессуальных новаций. Была возобновлена давно отмененная процедура волшебного контроля. Быть может потому, что какой-то учёный совсем недавно защитил диссертацию на эту тему, или же просто известный политик вспомнил, что все хорошо забытое старое может стать прекрасным новым.

Как чужие научные порывы отразились на жизни наших Волшебных судей? Сущность волшебного контроля, которая из закона была трудноразличима, они решили свести к следующему: самый мудрый и опытный Волшебный судья в соответствии с утвержденным графиком должен был присутствовать на заседаниях других Волшебных судей (то есть контроль за действиями и решениями не над судом нижестоящей инстанции – так как нет в Волшебном мире ни апелляции, ни кассации, ни надзора, но волшебный контроль самого умного судьи над менее опытными). Таким образом, уже не один, а два судьи просматривали прошлое участников волшебного судопроизводства, из которых один проверял уровень знаний и дара подконтрольного судьи. Со всё возрастающей значимостью естественных прав граждан Волшебного мира возрождение института волшебного контроля представлялось вполне закономерным. Волшебным судьям оставалось лишь радоваться, что эта процедура должна была осуществляться в отношении них не более двух раз в год.

И то ли потому, что наш новый судья – девушка, то ли оттого, что так совпали обстоятельства, процедура волшебного контроля началась с неё и с её первого в жизни волшебного заседания, а в роли контролера выступал глава Волшебного ведомства – самый умный, самый дотошный и скурпулёзный из всех – Волшебный судья Бэстер, который знал не только все законы слово в слово, не только их сущность, но даже интонацию, с которой их следует цитировать.

Джоанна справилась с этим что ни на есть самым настоящим испытанием – просто выполняла то, чему её учили 10 лет. И тот факт, что в одном волшебном зале вместе с ней сидел могучий и ужасный мистер Б., её волновал, ну просто так, для порядка (ведь вроде положено волноваться при проверках, хотя бы чуть-чуть?). И гораздо более сильное и приятное чувство она испытывала в душе, осознавая, что она справилась и её практическая карьера Волшебного судьи была открыта.

Волшебному судье Бэстеру увиденное и услышанное понравилось, а потому в журнале учета волшебного контроля он написал «пройден успешно». На закономерные вопросы коллег он отвечал: «А – не заметил», «От этого она перестает быть судьей? – Да она даст фору многим из вас», «Действовала профессионально, с задачей справилась идеально», «Внешность? – я не рассматривал её, а слушал и анализировал».

Сам факт её гендерной принадлежности, да ещё и то обстоятельство, что она стала первопроходцем при прохождении волшебного контроля сделали её невероятно знаменитой и самой обсуждаемой персоной. Каждый третий влюбился в неё сразу как увидел, каждый второй (из неженатых, разумеется) – как только осознал, что она – не только умная и красивая девушка – но еще и очень милая и добрая, да в придачу умеет вкусно готовить (да, она угощала коллег домашними блинчиками, тортиками, пиццами…иногда). Но только один человек так и не влюблялся – стоит ли вновь указывать одно и то же имя? И то ли по этой причине (что он один так выделился), то ли потому, что он действительно был самым лучшим, она сама влюбилась именно в него.

По мнению автора, там было множество других достойных кандидатов…но выбор делала Джоанна. И потому как эта история базируется примерно на таких же принципах, что и девиз Великой Французской революции (свобода, равенство, братство), этот выбор был принят, одобрен и поддержан.

Стоит сказать пару слов о Волшебном судье Бэстере. Лучше всего это получится сделать, приведя следующую аналогию: есть просто ледышки, которые обосабливаются от всех, но с приходом дождей и тепла – всё равно они оттаивают. Но есть среди льдин и такие, которые забираются настолько далеко (на Северный полюс, например) – чтобы никогда не растаять и целую вечность поражать других своим замороженным великолепием. С такими льдинами можно сравнить и некоторых людей. Вот мистер Б. был из второй категории льда, самой замороженной. Но и в его жизни случались минуты, когда он искренне улыбался и оттаивал и душой и сердцем – когда рассуждал о законодательстве, о неразумных последних поправках в закон, когда цитировал отдельные страницы, не упуская даже запятых, или отвечал на вопросы коллег (которые могли поставить в тупик любого среднеопытного Волшебного судью, но только не его).

Но даже у самого идеального судьи просто не может не быть слабого места. И таковым была волшебная сова, подаренная в своё время мистеру Б. (чтобы не зазнавался) Богиней Волшебной Истины. Если бы такой подарок сделали любому другому Волшебному судье – он был бы на седьмом небе от счастья… Но наш герой и сам знал всё законодательство в совершенстве, так как множество из действующих законов им же и было написано.

То ли в отместку за свою испорченную жизнь (сова олицетворяет собой мудрость. И эта не была исключением. Но на фоне мистера Б. её знания казались самыми посредственными, а потому умничать у неё не получалось), то ли по какой иной причине, сова получала неописуемое удовольствие, когда мистер Б. произносил слово «Приговор» и ударял волшебным молотком. Может ей нравился отдельный звук, например «приг», или даже «вор», а может просто удар молотка, но это действо каждый раз сопровождалось тем, что «божественная» сова разворачивала голову на 270 градусов (что для сов совершенно естественно), падала на стол Волшебного судьи (рядом с волшебным молотком) и прикидывалась мёртвой. Это всех поражало и ошеломляло, привлекало к ней внимание. Но главное, он знала, что это не нравилось судье Бэстеру. Став умнее и опытнее, теперь она стала прилетать под конец заседания, чтобы услышать заветное слово. Но это так – небольшое приложение к нашему совершенству, бывшее подарком Богини, а потому всеми априори любимое.

Но вернемся вновь к чувствам нашего Волшебного судьи женского пола… Чтобы их понять, нужно честно ответить на следующий вопрос: совместима ли влюбленность с работой? Однозначно да. Но когда в здании Волшебного суда миллион дел – до личных переживаний не доходили даже собственные мысли, а чувства – они были, но первое обстоятельство не позволяло ей страдать от любви – не было для этого ни сил, ни желания. Однако это не мешало ей в свой обеденный перерыв высаживать по одной новой розе на балконе своего рабочего кабинета в Здании Волшебного суда – и как-то так неожиданно получилось, что спустя пол года в её волшебных владениях расцвело имя «Бэстер».

И может кого-то другого это могло бы очаровать и обрадовать, но только не мистера Б. Что ему розы? Он не обратил бы на них внимания, даже если бы они были в форме волшебных весов правосудия. Независимо от концепции дизайна они не переставали быть обычными цветами. Его могла заинтересовать только правовая материя, всё живое и прекрасное было вне сферы его эмоционального восприятия (хотя он был знатоком и в музыке, и в искусстве). Так что его цветочное имя как самостоятельный повод для влюбленности был совершенно негодным, но в совокупности с другим более весомым обстоятельством мог сыграть уготованную ему роль. Для Джоанны же гораздо эффективнее было бы написать научно-волшебную статью. Мистер Б. её бы прочитал и раскритиковал, и тогда могла бы вспыхнуть искра интереса…

Спустя пол года после первого контроля наши главные герои встретились вновь на контроле повторном, но от этого не ставшем менее волшебным. Но это дело было особенным, во-первых из-за того, что дефэнсор попался слишком умный и активный, а во-вторых, что всё тот же дефэнсор решил воспользоваться правом на применение волшебного прецедента. Что это означает? Каждый гражданин Волшебного мира имел две альтернативы: его дело могло быть рассмотрено «новым взглядом» Волшебного судьи и «взглядом старым». Существовал даже 21 том волшебных прецедентов. Но…какому нормальному человеку охота учить столько информации? Правильно! Волшебных судей такая перспектива тоже не вдохновляла. Поэтому это «право старого взгляда» - оно не скрывалось, но почему-то и не разъяснялось. А наш дефэнсор не преминул им воспользоваться. И вышло всё очень удачно. Так за получение взятки Джоанна могла бы назначить лицу наказание в виде выплаты её в стократном размере (как и было прописано в действующем волшебном кодексе), а так, согласно имевшемуся волшебному прецеденту сумма наказания не могла превышать её десятикратного размера.

Но вот что в сложившейся ситуации так поразило Волшебного судью Бэстера: он знал все волшебные прецеденты наизусть, но никак не ожидал, что и Джоанна их знает. Это как если бы сегодня в зале судебного заседания подсудимый вдруг заговорил на латыни, а судья поддержал диалог…(что впрочем, совершенно невозможно, так как судья был бы обязан пригласить переводчика…или же сослаться на факт того, что латынь – это не национальный, не родной, не язык повседневного общения гражданина…).

Но Джоанна действительно всё знала и вынесла законный, обоснованный и справедливый приговор (да-да, хотя мир и иной, а триада всё та же). Но не только это самое главное – в рамках волшебного контроля он случайно наткнулся на буквы из роз в её памяти. И при умножении выше описанного интеллектуального обстоятельства на романтичную (или цветочную) переменную наш самый суровый и гениальный судья со временем понял, что безвозвратно и навечно влюблен.

И вот наш мистер Б., по совместительству самый-самый из всех Волшебных судей, решился на ответственный шаг. Но делая Джоанне предложение, случайно задел волшебный молоток, который со стуком упал на пол. И в промежуток времени, когда должно было прозвучать «да» или «нет» (для пущего эффекта сова дождалась окончания фразы мистера Б.), тишину огласил звук упавшей совиной тушки. Стоит отметить, что сове нравилась Джоанна, и она понимала всю важность происходящего события. Но слишком большая гора недовольства у неё скопилась в отношении судьи Б., поэтому она поступила так, как ей велела уязвленная научная гордость.

Чтобы успокоить читателя, напишем – сова выжила. Будь воля мистера Б. – с того памятного дня её больше никто бы не увидел. Но так как Джоанна ответила «Да», некоторым крылатым всё простили. С тех пор она летала только на заседания Волшебного судьи Д., иногда подсказывала, кое-что цитировала на память и всячески помогала ей в её не так давно начавшейся волшебной карьере.

Что касается тех роз, то они оказались волшебными – они никогда не отцветали, не вяли и разрастались на глазах. Уже не вмещаясь на балконе, их пересадили по обе стороны от входа в Здание Волшебного Суда. И человеку незнающему могло показаться, что это Здание – очаровательная оранжерея, но таковых в Волшебном мире не было. О Волшебном Суде знал каждый.