Погодин С.Б., судья Первомайского районного суда г. Пензы, доцент кафедры правосудия Пензенского государственного университета, кандидат юридических наук

ПРИРОДА СООТНОШЕНИЯ КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРИНЦИПОВ СОСТЯЗАТЕЛЬНОСТИ, РАВНОПРАВИЯ СТОРОН И НЕЗАВИСИМОСТИ СУДЕЙ И ИХ ВЛИЯНИЕ НА ЭФФЕКТИВНОСТЬ УГОЛОВНОГО СУДОПРОИЗВОДСТВА

Одним из приоритетных направлений нового этапа судебной реформы, который ведет свой отсчет с распоряжения Президента РФ от 20 мая 2008 г. №279-рп «Об образовании рабочей группы по вопросам совершенствования законодательства Российской Федерации о судебной системе», вновь названо обеспечение независимости судебной системы.

Как известно, судебная реформа в современной России была начата постановлением Верховного Совета РСФСР № 1801-1 от 24 октября 1991 года «О концепции судебной реформы в РСФСР» и среди основных направлений определены совершенствование системы гарантий независимости судей и подчинения их только закону, а также организация судопроизводства на принципах состязательности и равноправия сторон. Принятые во исполнение указанной концепции законодательные акты были призваны обеспечить нормативную базу для последующих судебных преобразований. Так, в статье 1 Закона РФ от 26 июня 1992 года № 3132-1 «О статусе судей в Российской Федерации» законодатель определил, что не только судьи должны быть независимы при отправлении правосудия, но и сама судебная власть независима от законодательной и исполнительной властей.    В Конституции РФ 1993 года среди конституционных принципов, обеспечивающих функционирование судебной власти, были закреплены принципы независимости судей (ст.120) и осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон (ст.123).

Принятые в 2002 году и начавшие действовать соответственно с 1 сентября 2002 года и с 1 февраля 2003 года Арбитражный процессуальный и Гражданский процессуальный кодексы восприняли оба конституционных принципа. Таким образом, судопроизводство в арбитражном и гражданском процессах осуществляется на основе независимости судей, состязательности и равноправия сторон. Однако, в принятом ранее указанных кодифицированных актов Уголовно-процессуальном кодексе, вступившем в действие с 1 июля 2002 года, закреплены лишь положения о состязательном построении уголовного процесса, равноправии сторон обвинения и защиты перед судом, который не является органом уголовного преследования. Тем самым определено, что суд независим только от стороны обвинения, что соответственно, исходя из позиции законодателя, должно было создать все необходимые условия для обеспечения состязательности.

Несомненно, что на протяжении многих лет существования советского строя в деятельности судей при рассмотрении уголовных дел проявлялся обвинительный уклон, но при этом в статье 16 УПК РСФСР 1960 г. содержалась норма о независимости судей и народных заседателей при осуществлении правосудия по уголовным делам и подчинении их только закону.

Почти полвека ученые-процессуалисты отстаивали позицию о том, что советский уголовный процесс является состязательным, при отсутствии какого-либо законодательного закрепления принципа состязательности в УПК РСФСР. При этом не подвергалась сомнению независимость суда, напротив, именно суд, как указывал М.С. Строгович, должен был принять решение - «правильно ли поддерживаемое прокурором обвинение»[1].

Несмотря на то, что состязательность уголовного судопроизводства на сегодняшний день регламентирована ст. 15 УПК РФ, все чаще стали высказываться мнения о необходимости обеспечения независимости судей от «управленческих воздействий, исходящих от самой судебной системы»[2].

Таким образом, возникает вопрос, какой же из принципов первичен и как они влияют на эффективность судопроизводства по уголовным делам?

Так, в постановлении VII Всероссийского съезда судей от 4 декабря 2008 года указано, что качество правосудия напрямую зависит от уровня обеспечения права каждого на справедливое публичное судебное разбирательство в разумный срок независимым и беспристрастным судом, а обеспечение подлинной независимости судей определено в качестве приоритетного направления в работе по совершенствованию законодательства о судебной системе.

Конституционный Суд РФ с начала действия УПК РФ неоднократно высказывал свою позицию по вопросу обеспечения состязательности в уголовном процессе, указывая на то, что только независимый и беспристрастный суд осуществляет судебную власть посредством, в частности, уголовного судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон[3]. При этом за основу берутся понятия состязательности и равноправия сторон, сформулированные в ст. 123 Конституции РФ и ст. 15 УПК РФ. Однако основной акцент Конституционный Суд РФ делает на независимость суда, его беспристрастность, компетентность и способность эффективно осуществлять свои полномочия[4].

Тем самым определяющим среди принципов состязательности и равноправия сторон является именно принцип независимости судей, поскольку обеспечить состязательный процесс и предоставить сторонам обвинения и защиты равные права в судебном заседании способен только судья, позиция которого не зависит ни только от воздействия внешних факторов экономического, организационного, политико-идеологического и нравственно-духовного характера, но и от какого-либо инстанционного воздействия на формирование его внутреннего убеждения.

Отсутствие в УПК РФ принципа независимости судей влечет постепенное скатывание в обвинительный уклон, о чем может свидетельствовать введенный институт «Особого порядка принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве», обсуждаемый повсеместно.

Создание альтернативных форм судопроизводства, в том числе особого порядка, является одним из элементов доступности и независимости суда. Однако в главе 401 УПК РФ нашла своё воплощение сделка с органами уголовного преследования, при которой прокурор гарантирует назначение наказания в определенных пределах, а также его возможное смягчение, что не исключает и переквалификацию действий подсудимого на привилегированный состав Особенной части Уголовного кодекса. Фактически законодатель возложил функцию разрешения дела на прокурора, заключающего досудебное соглашение о сотрудничестве и выходящего с представлением в суд, существенно сузив судейское усмотрение при рассмотрении дела в судебном заседании. Ограничение возможностей суда по исследованию результатов досудебного соглашения ставит его в зависимость от порядочности и честности должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование, поскольку правдивость полученных сведений в судебном заседании согласно ч.3 ст. 3177 УПК РФ подтверждает государственный обвинитель.

Подтверждением игнорирования конституционного принципа независимости судей в уголовном судопроизводстве служит ст.3178 УПК РФ, согласно которой приговор, постановленный в особом порядке при заключенном досудебном соглашении, может быть пересмотрен в порядке надзора или в порядке возобновления производства по делу по вновь открывшимся обстоятельствам, если будет установлено, что сведения, сообщенные подсудимым в рамках соглашения о сотрудничестве, носили ложный характер или он скрыл от следствия существенные сведения. Выходит, что за действия, которые «сотворил» прокурор и их подтвердил государственный обвинитель, будет нести «ответственность» судья, который не имел права вникать в результаты досудебного соглашения, ограничившись исследованием их наличия. Парадокс ситуации заключается в том, что стремление исправлять ошибки в уже вступивших в законную силу судебных решениях приводит к умалению авторитета судебной власти и возникновению сомнений в компетентности судей, рассматривавших уголовное дело по первой и второй инстанции.

Почему количество оправдательных вердиктов присяжных заседателей и оправдательных приговоров мировых судей в разы превышает количество оправдательных приговоров постановленных судами областного и районного звена?[5] В первом случае это подлинная независимость от всех видов воздействия, в том числе от боязни отмены оправдательного вердикта, и формирование внутреннего убеждения у присяжных именно в результате состязательного процесса. Во втором случае – наличие апелляционной инстанции, где ошибки, допущенные при рассмотрении дела мировым судьей, как правило, исправляются. Боязнь же судей вышестоящих судов областного и районного звена за принимаемое решение приводит к формированию инстанционной зависимости, выражающейся в ограничении самостоятельности путем дачи указаний «как извне судебной системы, так и внутрисистемных судебных»[6]. Именно поэтому в своем выступлении в июне 2009 года специальный докладчик ЕС Сабина Лойтхойзер-Шнарренбергер указала: «Российские судьи так боятся, что за неправильное решение их накажут или уволят, что сами звонят и просят дать им указание»[7].

Таким образом, для обеспечения подлинной независимости судей в уголовном судопроизводстве и, как результат, осуществления его на началах состязательности и равенства сторон необходимо:

- дополнить Уголовно-процессуальный кодекс РФ статьей 141 «Независимость судей», изложив её в следующей редакции:

«1. Судьи при осуществлении правосудия по уголовным делам независимы и подчиняются только Конституции Российской Федерации и федеральному закону.
                2. Пересмотр приговоров, определений и постановлений суда, вступивших в законную силу, допускается только в порядке производства по новым или вновь открывшимся обстоятельствам.»

- исключить главу 48 УПК РФ и внести изменения в главы 43, 44, предусмотрев возможность апелляционного обжалования приговоров и иных решений судов первой инстанции, за исключением решений, постановленных в особом порядке. Необходимость введения апелляционного обжалования для всех судов обусловлена тем, что при кассационном рассмотрении судьи не исследуют фактическую сторону путем непосредственного исследования всех доказательств, в связи с чем сформировавшаяся позиция, как правило, поверхностна. Отмена же предыдущего решения, подчас по надуманным основаниям, создает фактически судебный прецедент, за рамки указания, изложенного в котором, суд выйти не может, что является прямым ограничением конституционного принципа независимости судей.