Анализируются основные детали особого организационно-правого механизма противодействия преступности в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Основное внимание уделено новой разновидности частно-публичного уголовного преследования, составляющего часть данного механизма.

Авторы комментируют материально-правовые и уголовно-процессуальные элементы правового механизма привлечения к уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. Предметом анализа стали общие черты и различия в процедурах осуществления уголовного преследования за предпринимательские преступления против собственности. Дана общая оценка предстоящей работы нового организационно-правового механизма применения уголовного законодательства в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.

Ключевые слова: организационно-правовой механизм, предпринимательская деятельность, частно-публичное уголовное преследование, возбуждение уголовного дела, привлечение к уголовной ответственности

Александров Александр Сергеевич, Александрова Ирина Александровна (Нижегородская академия МВД России)

Особый (частно–публичный) организационно–правовой механизм применения уголовного закона в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности // Журнал российского права. 2018. № 2 (254). С. 80-93.

Проводимая в последние несколько лет политика, направленная на создание и поддержание благоприятного делового, предпринимательского и инвестиционного климата, закономерно привела к созданию особого «организационно–правового механизма» привлечения к уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. По замыслу законодателя, созданное им правовое устройство позволит существенно снизить возможность использования уголовного преследования в качестве средства давления на предпринимательские структуры и решения споров хозяйствующих субъектов и оградить от необоснованного привлечения к уголовной ответственности предпринимателей за неисполнение ими договорных обязательств в тех случаях, когда оно обусловлено обычными предпринимательскими рисками[1].

Перед правоохранителями стоит задача обеспечивать экономическую безопасность и осуществлять противодействие преступности в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности в новых условиях, включая угрозу быть привлеченными к уголовной ответственности за неправильное применение уголовного и(или) уголовно-процессуального закона (ч. 3 статьи 299 УПК РФ).

Сосредоточимся на юридико–технической характеристике данного правового механизма, включающего в себя: особый порядок возбуждения уголовного дела (часть 3 статьи 20, часть 1.2 статьи 140, части 7 – 9 статьи 144 УПК РФ), особенности применения мер пресечения (пункт 3.1 части 4 статьи 46, пункт 9.1 части 4 статьи 47, часть 13 статьи 107, часть 1.1 статьи 108 УПК РФ), специфическое значение гражданско-правовой преюдиции при доказывании (ст. 90 УПК РФ), особый порядок провозглашения приговора (часть 7 ст. 241 УПК РФ), особенности освобождения от уголовной ответственности и прекращения уголовного преследования (статья 76.1 УК РФ, статья 28.1 УПК РФ).

Сразу надо сказать, что единой системы на данный момент указанные нормы не образуют. Было бы ошибкой применять системное толкование для выяснения их смысла. Хотя, в перспективе создание единого механизма привлечения к уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности не только возможно, но было бы вполне логичным. Пока же несостыковки между его отдельными деталями есть.

Прежде всего, остановимся на проблеме о круге лиц, на которых распространяется действие данного механизма. Остроту этой проблеме придает противоречивая позиция Пленума Верховного Суда РФ, который, с одной стороны подтвердил смысл части 3 статьи 20 УПК РФ, в части круга лиц, на которых распространяется механизм частно–публичного уголовного преследования, а с другой, осуществил расширительное толкование смысла части первой.1 статьи 108 УПК РФ, где говорится о круге лиц, к которым запрещено применять заключение под стражу в виде меры пресечения.

Между тем, эти нормы объединяет то, что в них говорится об одних и тех же преступлениях[2], а именно: о «преступлениях, предусмотренные статьями 159–159.3, 159.5, 159.6, 160, 165 УК РФ[3], если они совершены в сфере предпринимательской деятельности». Мы будем называть в дальнецйшем  «предпринимательскими преступлениями против собственности»[4].

Получается, что частно-публичный порядок привлечения к уголовному преследованию в качестве подозреваемого[5] в виде возбуждения уголовного дела распространяется на следующих лиц:

1) руководитель коммерческой организации, если совершил преступление, которое связано или а) с осуществлением им полномочий по управлению коммерческой организацией[6] или б) при осуществлении коммерческой организацией предпринимательской деятельности;

2) член органа управления коммерческой организации[7], если совершил преступление, которое или а) связано с осуществлением им полномочий по управлению коммерческой организацией, или б) при осуществлении коммерческой организацией предпринимательской деятельности[8];

3) индивидуальный предприниматель, если преступление совершено в связи с а) осуществлением им предпринимательской деятельности и б) (или) управлением принадлежащим ему имуществом в целях предпринимательской деятельности.

Смысл закона в свете разъяснений Пленума Верховного Суда РФ состоит в том, что только в отношении конкретного лица, входящего в одну из указанных категорий, уголовное дело о преступлении в сфере предпринимательской деятельности возбуждается по заявлению потерпевших, круг которых будет далее прокомментирован. В случае же совершения предпринимательского преступления всеми иными лицами уголовное дело должно возбуждаться в публично-правовом порядке. Это важный ограничительный момент для публичного-правового вмешательства правоохранительных органов для выявления признаков предпринимательского преступления.

Между тем, позиция Пленум, сформулированная в пункте восьмом постановления, позволяет сделать вывод, о том, что часть первая 1 статьи 108 УПК РФ, распространяет свое действие на любое «иное лицо», совершившее преступление, указанное в части 1.1 статьи 108 УПК РФ, в соучастии (выделено нами) с индивидуальным предпринимателем или членом органа управления коммерческой организации, то есть лицо[9], не обладающее статусом «предпринимателя». Пленум Верховного Суда расширил круг лиц, на которых распространяется запрет на применение ареста. В этот круг входят теперь три категории субъектов предпринимательских преступлений, в отношении которых возможно возбуждение уголовного дела только в частно-публичном порядке, а также «иные лица», совершившие подобное преступление в соучастии с одним из указанных субъектов.

Через расширительное толкование части первой.1 статьи 108 УПК РФ Пленум Верховного Суда заложил мину под принцип правовой определенности и единообразие нормативно-правового регулирования. Поскольку в обеих указанных нами нормах речь должна вестись об одних и тех же субъектах, подвергаемых уголовному преследованию, постольку закономерна постановка вопроса о распространении расширительного толкования и на ч. 3 ст. 20 УПК РФ.

Следует ожидать того, что на практике будет поставлен вопрос о допустимости вмешательства правоохранительных органов в ситуацию, когда  становится известно о преступной деятельности «иных лиц», которые могут быть соучастниками предпринимательского преступления. Нужно ли в этом случае для решения вопроса о возбуждении уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного статьями 159–159.3, 159.5, 159.6, 160, 165 УК РФ, дожидаться подачи заявления потерпевшего в отношении лица, указанного в части 3 статьи 20 УПК РФ? Вправе ли правоохранительный орган проводить ОРД, пресекать преступную деятельность «иного лица», если потерпевшим не подано заявление против основного соисполнителя предпринимательского преступления? Возможно ли распространять расширительный подход, используемый Пленумом  по вопросу о применении мер пресечения, и на вопрос о сфере действия части 3 статьи 20 УПК РФ? Поскольку основная идея уголовно-правовой политики противодействия преступности в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности заключается в ограничении публично-правового вмешательства, постольку подобные вопросы вполне закономерны. Может создаться мнение о том, что решающим условием для привлечения к уголовному преследованию подозреваемого в частно-публичном порядке является обстановка, в которой субъектом выполняется состав предпринимательского преступления против собственности. Иными словами сам факт совершения преступления в сфере предпринимательской деятельности, уже якобы создает препятствие для публично-правового уголовного преследования этого лица или его оперативной разработки. В пользу расширительного применения частно-публичного механизма уголовного преследования говорит и акцессорная теория соучастия, согласно которой ответственность дополнительных участников преступления (в нашем случае - «иных лиц») полностью производна от преступного поведения исполнителя, соответственно и вопрос о начале уголовного преследования такого дополнительного соучастника должен решаться в зависимости от решения вопроса о возбуждении уголовного дела в отношении основного исполнителя.

В связи с этим следует рассмотреть типичные ситуации, уже складывавшиеся на практике в связи с привлечением к уголовному преследованию подозреваемых, относящихся к спорной категории «иных лиц». Как на них следует смотреть в свете обозначенной проблематики?

В первую очередь речь идет о работниках, состоящих в трудовых отношениях с индивидуальным предпринимателем или руководителем коммерческой организации. Такой работник может выполнять организационно–распорядительные, равно как и административно–хозяйственные функции в коммерческой организации, или он может быть наделен правом представлять индивидуального предпринимателя, юридическое лицо в отношениях с другими субъектами в сфере предпринимательской или иной экономической деятельности; во указанных случаях он может выполнить состав мошенничества или другого преступления против собственности как единственный исполнитель (за исключением преступлений со «спецсубъектом» - ч. 5-7 ст. 159 УК РФ). Полагаем, что привлекать его в подобной ситуации к уголовному преследованию следует по-прежнему в публично-правовом порядке.

Сотрудник коммерческой организации, являясь материально ответственным лицом (по договору о материальной ответственности),  может быть субъектом предпринимательского преступления, совершая его не в соучастии с индивидуальным предпринимателем или членом органа управления коммерческой организации, а самостоятельно. В такого рода ситуациях вопрос о его частно-публичном уголовном преследовании не должен возникать.

Как показывает практика, если материально ответственное лицо, похищает вверенное ему организацией имущество, например, продавец – товары[10], клиентский менеджер[11] (специалист отдела по работе с корпоративными клиентами[12] и пр.) кредитной организации – денежные средства, которые находятся в его управлении, агент, осуществляющий от лица коммерческой организации деятельность на основании агентского договора[13], то лицо должно привлекаться к уголовному преследованию (и уголовной ответственности) в общем порядке.

Тем более публично-правовой порядок уголовного преследования сохраняется, когда «иное лицо» (из числа «наемного персонала») совершило хищение собственности той коммерческой организации, в которой оно работает: оно (в отличие от руководителя[14]) должно привлекаться к уголовной ответственности и преследоваться в общем порядке, в том числе, полагаем, и запрет на применение меры пресечения в виде заключения под стражу на него не распространяется.

Однако, если работник, равно как другое «иное лицо», действует не самостоятельно, а в иной уголовно-правовой роли, то есть когда исполнителем состава становится или индивидуальный предприниматель либо член органа управления юрлица, то правомерно ставить вопрос о необходимости возбуждения в отношении него уголовного дела в указанном частью 3 ст. 20 УПК РФ порядке, вне зависимости от того, кем были соучастники, в том числе соисполнители: работниками индивидуального предпринимателя либо юридического лица или нет, обладали они управленческими полномочиями в организации либо не обладали. Так, любой работник (например, бухгалтер, секретарь директора, водитель и пр.)[15], который совершил преступление против чужой собственности физических или юридических лиц в соучастии[16] с (а) индивидуальным предпринимателем, (б) руководителем  коммерческой организации или (в) членом органа управления коммерческой организации, в связи с осуществляемой коммерческой организацией или индивидуальным предпринимателем предпринимательской деятельностью. На всех таких лиц распространяется особый порядок привлечения к уголовной ответственности, включая положения части первой.1 статьи 108 УПК РФ.

Таким образом, мы думаем, правовой режим привлечения к уголовному преследованию, предусмотренный частью 3 статьи 20 УПК РФ, может распространяться только на тех «иных лиц», не обладающих статусом предпринимателя, которые совершили преступление в соучастии с субъектом предпринимательской деятельности, то есть (а) руководителем коммерческой организации, (б) членом органа управления коммерческой организации, (в) индивидуальным предпринимателем.

В связи с вышесказанным надо пояснить свою позицию по поводу применения положения, содержащегося в пункте «м» части 1 статьи 63 УК РФ. На наш взгляд, обстоятельство, отягчающее наказание, предусмотренное п. «м» ч. 1 ст. 63 УК РФ, распространяется только на тех, кто не подпадает под действие рассматриваемого нами особого организационно-правового механизма привлечения к уголовной ответственности, хотя бы формально его действия совершены в сфере предпринимательской деятельности. Таковыми, на наш взгляд, являются, во-первых, вышеуказанные «иные лица», состоящие в трудовых отношениях с субъектом предпринимательской деятельности, которые совершили преступления против чужой собственности в сфере предпринимательской деятельности независимо от субъекта предпринимательской деятельности или против собственности организации, в которой работали, и во-вторых, руководитель, член органа управления коммерческой организации, который совершил хищение собственности своей коммерческой организации.

Уголовные дела о преступлениях, предусмотренных частями 1–4 ст. 159 УК РФ, а также статьями 159.3, 159.5, 159.6, 160, 165 УК РФ, в случае совершения их «в сфере предпринимательской деятельности»[17], возбуждаются в частно–публичном порядке, когда потерпевшими выступают, во–первых, индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации, а во–вторых, когда их жертвами становятся граждане и(или) некоммерческие организации[18], то есть не субъекты предпринимательской деятельности.

И, напротив, потерпевшими от преступлений, предусмотренных частями 5–7 статьи 159 УК РФ, выступают исключительно субъекты предпринимательской деятельности, а именно: индивидуальные предприниматели и (или) коммерческие организации. Только они могут инициировать возбуждение уголовного дела в частно–публичном порядке, и только в этом случае уголовное преследование будет считаться законным. Это надо иметь в виду правоприменителю!

По нашему мнению, в случае совершения преступлений, предусмотренных частями 5–7 ст. 159 УК РФ, потерпевший обязательно должен обладать специальным правовым статусом, который должен быть им подтвержден при подаче заявления о возбуждении уголовного дела. Как указывает Пленум, когда потерпевшим является коммерческая организация, уголовные дела возбуждаются по заявлению (1) лица, являющегося в соответствии с уставом организации ее единоличным руководителем (лицом, выполняющим функции единоличного исполнительного органа) или (2) руководителем коллегиального исполнительного органа (например, председатель правления акционерного общества), либо (3) лица, уполномоченного руководителем коммерческой организации представлять ее интересы в уголовном судопроизводстве в соответствии с частью 9 статьи 42 УПК РФ[19]. Если в совершении указанных преступлений подозревается руководитель коммерческой организации, уголовное дело может быть возбуждено по заявлению (1) органа управления организации, в компетенцию которого в соответствии с уставом входит избрание, назначение руководителя и (или) прекращение его полномочий (например, совета директоров), либо (2) лица, уполномоченного этим органом обратиться с таким заявлением (пункт 3 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2016 № 48), но также (3) самого собственника бизнеса (если он не входил формально в орган управления коммерческой организации).

Если преступление совершено сотрудником коммерческой организации, или лицом, состоящим в трудовых отношениях с индивидуальным предпринимателем, то заявление может быть подано соответственно: (1) руководителем коммерческой организации или (2) индивидуальны предпринимателем, (3) представителем коммерческой организации, индивидуального предпринимателя.

Специфика данной категории уголовных дел состоит в том, что на момент вынесения постановления о возбуждении уголовного дела в числе признаков преступления должен быть установлен умысел предполагаемого мошенника на совершение хищения собственности потерпевшего, при том, что потерпевшему могут быть не известны подлинные, полные данные о личности подозреваемого. На практике иногда уголовные дела частно-публичного обвинения о предпринимательских преступлениях возбуждались «по факту», а не в отношении подозреваемого. Очевидно, что подобный правовой стандарт сохраняет силу теперь и останется таковым. В постановлении о возбуждении уголовного дела, на наш взгляд, должны быть отражены объективные признаки предпринимательского преступления против собственности: предмет преступления – имущество или право на имущество, являющиеся предметом договора; обманный способ совершения деяния, выражающийся в злоупотреблении доверием, при этом доверие вытекает из юридических обстоятельств заключения договора, а значит готовности следовать установленным в договоре правилам, злоупотребление предполагает заведомое отсутствие у лица намерения их выполнять; обстановку совершения преступления – предпринимательская деятельность.

Считаем, что к предпринимательским преступлениям против собственности, предусмотренным статьями 159, 159.3, 159.5, 159.6, 160, 165 УК РФ, в некоторых случаях допустимо ставить вопрос о расширении публично–правового вмешательства[20]. Эти случаи можно назвать «оговорка № 1» и «оговорка № 2». «Оговорка № 1», предусмотренная в части 2 статьи 20 УПК РФ, допускает публично–правовой порядок возбуждения уголовного дела в случаях, когда затронут публично–правовой интерес, а именно: если преступлением причинен вред интересам государственного унитарного предприятия или унитарного предприятия, государственной корпорации, государственной компании; коммерческой организации с прямым участием в уставном (складочном) капитале (паевом фонде) государства или муниципального образования, а также если предметом преступления явилось государственное или муниципальное имущество. Если потерпевшим является одно из указанных лиц, то привлечение к уголовному преследованию субъекта предпринимательской деятельности осуществляется в общем порядке.

«Оговорка № 2», предусмотренная частью 4 статьи 20, ч. 2, 4 ст. 147 УПК РФ, обеспечивает защиту интересов «беспомощного» потерпевшего. «Беспомощность» может проявиться в том, что потерпевший самостоятельно (а) не может защищать свои права и законные интересы или б) не способен воспользоваться принадлежащими ему правами; в число причин этого могут быть дряхлость вследствие старости, тяжелое заболевание, психическое расстройство[21], низкий уровень культуры и интеллекта, малолетство, нищета. Основаниями для публично–правового вмешательства в эти дела могут быть зависимое состояние потерпевшего от обвиняемого и (или) его окружения, а также неспособность потерпевшего указать лицо, совершившее в отношении него преступление. Кроме того, повод для публично–правового вмешательства дают все случаи, когда потерпевший по объективным причинам не может реализовать свое право на доступ к правосудию и самостоятельно защитить свои права и законные интересы. Как разъяснил Конституционный Суд РФ, компетентные государственные органы обязаны принять заявление пострадавшего в результате преступления и принять необходимые меры, направленные на установление личности виновного в этом преступлении и привлечение его к уголовной ответственности[22]. Следователь по своей инициативе или по представлению (постановлению) прокурора может признать состояние потерпевшего беспомощным вследствие, как психических, так и физических недостатков, а равно иных причин.

Уголовное дело по признакам преступлений, совершенных в сфере предпринимательской деятельности, возбуждается в публично–правовом порядке при наличии одной из указанных «оговорок», то есть при наличии необходимости в публично–правовой защите интересов государственной или муниципальной собственности или защиты беспомощного потерпевшего.

Новый («про–предпринимательский») порядок частно–публичного уголовного преследования отличается тем, что (1) следователь не вправе возбудить уголовное дело при наличии данных о том, что жертвами мошенничества, иного преступления, указанного в ч. 4 ст. 20 УПК РФ, стали несколько лиц, но ни одно из них не обратилось с заявлением, (2) возбудив уголовное дело по заявлению одного из потерпевших, следователь не ограничен в пределах расследования и не зависит от воли других потерпевших от преступных действий данного обвиняемого. Вместе с тем, если предприниматель предположительно совершил помимо преступлений, перечисленных в частях 2 и 3 ст. 20 УПК РФ, еще и иное преступление (на практике вменяется статья 210 УК РФ), преследуемое в публично–правовом порядке, то уголовное преследование субъекта предпринимательской деятельности осуществляется в общем порядке, что не исключает его ареста.

К сказанному надо добавить несколько соображений о правовом значении заявления потерпевшего. По делам частно–публичного обвинения без заявления «потерпевшего» или его законного представителя деяние не может считаться преступным, иными словами его «криминализация» зависит от воли частного лица. Позиция потерпевшего имеет решающее юридическое значение для возбуждения уголовного дела и привлечения к уголовному преследованию подозреваемого, хотя после возбуждения уголовного дела уголовное преследование подозреваемого (обвиняемого) осуществляется в публично–правовом порядке.

Требование о привлечении к уголовной ответственности, изложенное в заявлении потерпевшего, является актом выдвижения обвинения частным лицом в отношении конкретного лица. Зафиксированное письменно в заявлении, оформляемом в порядке, установленном статьей 141 УПК РФ, требование потерпевшего о привлечении к уголовной ответственности подозреваемого составляет разрешительное условие для вынесения постановления о возбуждении уголовного дела. Если оно не соблюдено незаконным будет считаться все уголовное преследование.

Ввиду особой значимости обстоятельств, связанных с добровольным волеизъявлением потерпевшего, они могут быть предметом особого внимания при проведении судебной проверки законности привлечения к уголовному преследованию подозреваемого. Так, Пленум подчеркивает, что следует особо обращать внимание на обстоятельства подачи заявления потерпевшим (пункт 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 15.11.2016 № 48). И если будут выявлены нарушения закона, допущенные при решении вопроса о возбуждении уголовного дела, соблюдения процедуры возбуждения уголовного дела частно-публичного обвинения, суду необходимо реагировать на них и принимать меры, предусмотренные частью 4 ст. 29 УПК РФ[23]. Иными словами, на основании частного постановления (определения) суда, в котором указывается на незаконное возбуждение уголовного дела частно-публичного обвинения или привлечение к уголовному преследованию, прокурор, следователь СК РФ должен рассматривать вопрос о наличии в действиях следователя признаков преступления, предусмотренного частью 3 статьи 299 УК РФ[24].

Заявление потерпевшего, его законного представителя о совершении в отношении него любого из «предпринимательских» преступлений, приведенных в ч. 3 ст. 20 УПК РФ, разумеется, не порождает обязанность органа предварительного расследования возбудить уголовное дело, а только проверить обоснованность заявления. Как и во всех иных случаях, орган предварительного расследования возбуждает уголовное дело лишь при наличии соответствующего основания (ч. 2 ст. 140 УПК РФ). На это обстоятельство также обращает внимание Пленум, разъясняя, что постановление о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица о преступлении в сфере предпринимательской или иной экономической деятельности, выносится «только на основании сведений, полученных в порядке, предусмотренном статьей 144 УПК РФ»[25]. Акцент на обеспечении законности действий в стадии возбуждения уголовного дела является отличительной особенностью позиции Пленума, изложенной в пунктах 3–5 постановления от 15 ноября 2016 г. № 48. И это не случайно, ведь как показывает практика, преступления такого рода «раскрываются», как правило, в ходе так называемой «доследственной проверки». Поэтому получение достаточной совокупности обвинительных доказательств до возбуждения уголовного дела следует признать характерной чертой расследования данной категории преступлений. Материалы доследственной проверки, включая результаты ОРД, проверенные в уголовно-процессуальном порядке, имеют решающее значение для дальнейшего расследования. Поэтому считаем неконструктивными предложения, направленные на ограничение такого рода активности публичных органов уголовного преследования[26].

В ходе расследования при отказе потерпевшего от своего первоначального правопритязания и при подтверждении фактов того, что он не осознавал правовых последствий подачи заявления или был введен в заблуждение в этом плане должностным лицом правоохранительного органа при принятии заявления, а тем более был спровоцирован, принужден против воли на подачу подобного заявления, уголовное дело подлежит прекращению на основании п. 5 ч. 1 ст. 24 УПК РФ.

Если после возбуждения уголовного дела частно–публичного обвинения будут установлены новые эпизоды преступной деятельности обвиняемого в отношении иных потерпевших–предпринимателей, то в случаях про–предпринимательского мошенничества, предусмотренного частями 5–7 статьи 159 УК РФ, необходимы заявления от потерпевших, чтобы инкриминировать преступления обвиняемому, а в делах о прочих предпринимательских преступлениях против собственности, жертвами которых стали многие лица (иногда их бывают тысячи), такого условия (подачи заявления потерпевшего по каждому новому выявленному факту), на наш взгляд, соблюдать не требуется; лицо, чьи средства были похищены, не пожелавшее подать заявление, выступает свидетелем обвинения[27]. Мы считаем, что в таких случаях вопрос о защите исключительно частного интереса (предпринимателя) замещается необходимостью защиты интересов многих лиц, что придает делу большую публичную окраску и соответственно – необходимость публично-правового реагирования, в том числе пресечения преступной деятельности, проведение ОРМ для документирования следов преступления и пр.[28].

К вышесказанному следует добавить еще несколько общих замечаний относительно организационно–правового механизма противодействия преступлениям, совершаемым в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.

1. Несмотря на наличие некоторых общих моментов в процедуре вынесения постановления о возбуждении уголовного дела, порядок возбуждения уголовных дел о предпринимательских преступлениях против собственности и порядок возбуждения уголовных дел об иных преступлениях экономической направленности различны. Уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьями 159–159.3, 159.5, 159.6, 160, 165 УК РФ, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности, отнесены к делам частно–публичного обвинения (часть 2 ст. 20 УПК РФ). Тогда как уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьями 170.2, 171–174, 174.1, 176–178, 180–183, 185–185.4, частью 1 ст. 185.6, статьями 190–199.2 УК РФ, которые совершаются в сфере иной экономической деятельности, возбуждаются в публичном порядке, хотя порядок этот является особым для дел о некоторых преступлениях. Так, уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьей 172.1 УК РФ, возбуждаются с учетом требования части 1.2 статьи 140 УПК РФ, а именно: поводом для возбуждения уголовного дела явились материалы, направленные органу предварительного следствия Центральным банком Российской Федерации в соответствии с Федеральным законом от 10 июля 2002 года № 86–ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)», а также конкурсным управляющим (ликвидатором) финансовой организации. Уголовные дела о преступлениях, предусмотренных о преступлениях, предусмотренных статьями 198–199.1 УК РФ возбуждаются в порядке, предусмотренном частями 7–9 статьи 144 УПК РФ.

Это позволяет сделать принципиальный вывод о том, что законодателем фактически созданы два организационно–правовых механизма: один для противодействия предпринимательским преступлениям против собственности (статьи 159–159.3, 159.5, 159.6, 160, 165 УК РФ), другой – для противодействия преступлениям в сфере «иной экономической деятельности» (статьи 170.2, 171–174, 174.1, 176–178, 180–183, 185–185.4, частью 1 ст. 185.6, статьями 190–199.2 УК РФ).

2. Помимо вышеуказанного есть и второе принципиальное отличие, оно состоит в порядке освобождения от уголовной ответственности. Особый порядок прекращения уголовных дел о преступлениях, совершенных в экономической сфере, предусмотрен ст. 28.1, частью 4 ст. 213 УПК РФ, статьей 76.1 УК РФ. Порядок прекращения уголовных о предпринимательских преступлениях против собственности является общим.

Логичным шагом было бы распространение действия процедуры разрешения уголовно–правового спора, предусмотренной статьей 28.1 УПК РФ, и на уголовные дела о предпринимательских преступлениях против собственности. Пока этого нет, можно говорить только о том, что специальный («льготный») правовой режим по–разному проявляется в особенностях производства по уголовным делам, предметом которых являются преступления, предусмотренные статьями 159, 159.1–159.3, 159.5, 159.6, 160 и 165 УК РФ (если они совершены в сфере предпринимательской деятельности), а также статьями 170.2, 171–174, 174.1, 176–178, 180–183, 185–185.4, частью 1 ст. 185.6, статьями 190–199.2 УК РФ. Правовой механизм противодействия вышеуказанным преступлениям проявляет себя по–разному в зависимости от такого критерия, как сфера деятельности: «предпринимательская» или «иная экономическая».

Вполне вероятно, что окончательной целью является построение межотраслевого института, регулирующего особенности привлечения к уголовной ответственности за преступления в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности. На это указывают общие правовые элементы, которые имеются в указанных правовых механизмах. В их числе мы усматриваем следующие.

1. Законодатель сформировал единый подход к особому порядку применения мер пресечения в отношении данной категории обвиняемых. В первую очередь, речь идет о прямом запрете на применение меры пресечения в виде заключения под стражу к обвиняемым, предусмотренном частью 1.1. ст. 108 УПК РФ. Причем даже наличие обстоятельств, предусмотренных в пунктах 1–4 части 1 статьи 108 УПК РФ, не всегда отменяет действие этого исключительного запрета. Пленум Верховного Суда РФ распространил действие данного запрета и на «иных лиц», о которых мы говорили выше, как об особой разновидности субъектов предпринимательских преступлений против собственности.

2. Общими для анализируемого нами механизма являются нормы, содержащиеся в ст. 81.1 УПК РФ, в которых излагаются требования к порядку и срокам признания предметов и документов вещественными доказательствами, а также их возвращения лицам, у которых они были изъяты[29].

3. На процедуру доказывания и ведения уголовных дел о предпринимательских преступлениях часто оказывает влияние развитие гражданско-правового спора по тому же вопросу, то есть может иметь место преюдиция (статья 90 УПК РФ).

Таким образом, предпосылки для создания единого организационно–правового механизма привлечения к уголовной ответственности за совершение преступлений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности есть. Для завершения правового строительства необходимо устранить существующие противоречия и различия в процедурах привлечения к уголовному преследованию, прекращению такового и пр.