Цель данной статьи – напомнить, что независимо от вида экспертизы, даже если выводы эксперта сформулированы в категоричной форме на основе его твёрдого внутреннего убеждения в собственной правоте, они могут оказаться ошибочными, и составленное им заключение будет признано недостоверным доказательством. Это касается и заключения специалиста.

Фактически эксперт по уголовному делу может сделать по результатам проведённого исследования три вывода: 1) вывод, подтверждающий версию следствия; 2) вывод, опровергающий версию следствия; 3) вывод о невозможности решить поставленные вопросы. Последний не несёт практической пользы, но априори исключает возможность ошибочного использования заключения эксперта в доказывании. А вот первые два, вне зависимости от компетентности лица, проводившего исследование, могут быть ложноположительными (т.е. содержать ошибку ложного обвинения) и ложноотрицательными (т.е. содержать ошибку ложного оправдания)[1].

Принимая или отвергая заключение эксперта в качестве допустимого доказательства, необходимо учитывать не только сложившуюся практику признания экспертным того или иного метода, но и не забывать о показателях его точности, которая объективно никогда не может быть стопроцентной. По вполне понятным причинам специалисты, проводящие исследования для нужд правоохранительной системы, предпочитают не обсуждать слабые стороны и уязвимость используемых ими методов и методик[2]. Однако научные изыскания в этом направлении даже по устоявшимся видам судебных экспертиз проводились и проводятся. Приведем некоторые примеры и результаты.

 

Как это ни странно, гипотеза об уникальности папиллярного узора и его неизменности на протяжении всей жизни человека не имеет строгого научного обоснования. В 2007 году в США при рассмотрении дела об убийстве с целью ограбления владельца магазина балтиморский окружной судья Сьюзан Саудер (Susan M. Souder) заявила: «Хотя идентификация по отпечаткам пальцев применяется в криминалистике вот уже почти сто лет, этот факт не может служить гарантией надёжности метода, ведь, скажем, на протяжении многих веков человечество жило в уверенности, что Земля плоская»[4].

С 1995 года американская компания Collaborative Testing Services (далее – CTS)[5] по заданию Международной ассоциации идентификации (далее – МАИ) на постоянной основе проводит мониторинг качества деятельности лабораторий, осуществляющих дактилоскопические исследования. Результаты мониторинга проверяются, накапливаются, обобщаются и утверждаются МАИ. Проверка качества работы экспертов-дактилоскопистов, в том числе по уголовным делам, осуществляется путём направления в CTS нескольких отпечатков, подлежащих идентификации, и дактилоскопических карт с оттисками 10 пальцев. Компания регулярно публикует отчёты с обобщёнными результатами мониторинга. Изучив их, нетрудно убедиться, что процент ошибок при проведении дактилоскопических экспертиз, хотя и варьируется по годам, однако, ни разу не позволил оценить точность проведённых исследований как стопроцентную[6].

Дактилоскопия издавна считается едва ли не «королевой» сферы применения специальных знаний в уголовном делопроизводстве, «образцом для подражания» при внедрении в практику новых экспертных методов. Сегодня её «право на корону» может «оспорить» лишь «юный», с исторической точки зрения, метод анализа ДНК. Многие правоприменители, а тем более простые граждане, с большим доверием относятся к результатам генотипоскопических исследований. Но так ли они точны, как мы привыкли считать?

 

В первой половине «нулевых» полиция штата Иллинойс (США), проводя контроль качества деятельности лабораторий, специализирующихся в области ДНК-анализа, обнаружила, что частота ложноотрицательных ошибок достигает 25%. Исследования спермы лиц, подозреваемых в совершении преступлений, результаты которых должны были изобличить их, фактически позволили виновным оправдаться. Были также приведены примеры ложноположительных ошибок, повлёкших обвинение непричастных к совершению преступления лиц[7]. В этот же период указывалось на низкое качество работы ДНК-лабораторий в штатах Вирджиния, Вашингтон, Северная Каролина, Техас и некоторых других.

Выясняя причины ошибок, специалисты обнаружили, что наибольшее число из них связаны с так называемым «человеческим фактором» (некомпетентностью экспертов, нарушением ими методических предписаний и т.п.). Такого рода ошибки свойственны всем видам экспертиз. Однако кроме них на точность ДНК-анализа в значительной мере влияет контаминация (загрязнение объекта чужеродной ДНК). На высокую частоту лабораторных ошибок из-за смешения и перекрёстного загрязнения проб ДНК даже в успешно работающих ДНК-лабораториях указывают, как зарубежные, так и российские специалисты[8].

Если загрязнение исследуемого объекта происходит в лаборатории из-за попадания на него ДНК кого-либо из сотрудников, опасность сравнительно невелика, так как персонал не связан с расследуемым преступлением. Но как распознать ошибки в случае смешения ДНК объекта исследования и сравнительных образцов, которое может произойти не только на любом этапе судопроизводства, но и непосредственно в ходе экспертного исследования в специализированной лаборатории?

Итак, если старая добрая дактилоскопия и ДНК-анализ, который иногда именуют «генной дактилосокпией», не являются априори непогрешимыми экспертными методами, то закономерно возникает вопрос о допустимости использования в доказывании по уголовным делам данных, полученных при производстве судебно-психиатрических, судебно-психологических экспертиз, а также судебно-психофизиологических экспертиз с применением полиграфа.

 

Несомненно, вопрос о вменяемости обвиняемого (подсудимого) при осуществлении правосудия крайне важен. Судебно-психиатрическая экспертиза позволяет определить «способность лица во время совершения им общественно опасного деяния осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики»[9]. Но на сколько можно доверять выводам экспертов-психиатров?

 Широко известен так называемый «эксперимент Розенхана», который его разработчик американский психолог Дэвид Розенхан описал в статье, опубликованной в 1973 году «О вменяемости в местах для невменяемых»[10].

Эксперимент, проведённый Розенханом с помощью волонтёров, состоял из двух частей.

В первой части исследования участвовали восемь психически здоровых человек, у которых никогда не наблюдалось симптомов психических расстройств и которые в рамках исследования симулировали при поступлении в психиатрические лечебницы США наличие слуховых галлюцинаций. После госпитализации симулянты больше жалоб на галлюцинации не предъявляли и вели себя, как обычные люди. Все симулянты, кроме одного, были помещены в стационар с диагнозом «шизофрения» и провели там от 7 до 52 дней. Ни один симулянт не был разоблачён, всех выписали с диагнозом «шизофрения в состоянии ремиссии». Хотя медперсонал не изобличил симулянтов, но многие пациенты, общавшиеся с ними во время госпитализации, подозревали, что эти люди были психически здоровы (35 из 118 больных сообщили об этом).

Во второй части исследования сотрудников университетской больницы, которые знали о результатах первой части эксперимента Розенхана, предупредили, что в течение трёх следующих месяцев в их больницу прибудут один или несколько симулянтов. В итоге в отношении 41 из 193 госпитализированных было высказано мнение, что это «засланный симулянт», хотя на самом деле в этот раз лиц, симулировавших заболевание, в больницу не направляли.

Организация эксперимента и выводы Д. Розенхана были подвергнуты критике учёными того времени[11]. Но факт остается фактом – современная психиатрия, как и медицина в целом, не может обеспечить близкую к 100% точность используемых на практике диагностических методик.

Не лучше обстоят дела в сфере производства психологических исследований.

Кризис стал очевидным в 2015 г., когда были опубликованы результаты масштабного проекта, реализованного группой американских ученых. При попытке с максимально возможной точностью повторить психологические эксперименты, описанные в статьях, опубликованных в авторитетных научных журналах, участники проекта смогли добиться сходной статистической значимости всего в 36 случаях из 100, причем лишь четыре работы удалось воспроизвести полностью[12].

Специалисты вынуждены констатировать, что в настоящее время «ни одна из психодиагностических методик, даже с полноценным психометрическим обоснованием и актуальной стандартизацией, не гарантирует стопроцентной однозначности вывода по результатам применения и является, по сути, вероятностным суждением с той или иной степенью обоснованности»[13].

Нам не удалось обнаружить источники, в которых надежность[14] и валидность методов, используемых судебными экспертами-психологами, были бы описаны не общими фразами, а с позиций «доказательной психологии» так, чтобы непрофессионалы в каждом конкретном случае могли оценить объективность выводов эксперта.

Вопрос о надежности качественных методов исследования не нов и ответ на него не может быть однозначным. Здесь важно всё: постановка задачи, выбор инструментария, отбор и интерпретация данных, алгоритмизация процедуры исследования, критерии принятия решений и т.д., и т.п. Но ведь правоприменители, за редким исключением, не вдаются в детализацию, когда речь заходит о заключении эксперта или специалиста. Принцип свободы оценки доказательств, закрепленный в ст. 17 УПК России, предполагает, что судья, присяжные заседатели, а также прокурор, следователь, дознаватель оценивают доказательства исключительно по своему внутреннему убеждению, руководствуясь законом и совестью.

Все известные сегодня экспертные методы и методики исследования психики человека заведомо уязвимы, потому что множество психических феноменов, важных с точки зрения осуществления правосудия, до сих пор остаются малоизученными. Однако надо признать, что полиграфологи, по сравнению с коллегами – психологами[15], проделали гораздо большую работу в плане оценки обоснованности применения полиграфа с позиций теоретической и экспериментально-практической валидности данного метода прикладной психофизиологии[16].

Обратимся к результатам сравнения исследований с применением полиграфа с некоторыми традиционными способами получения доказательственной информации по уголовным делам.

 

В конце 70-ых годов ХХ века Я. Видацки и Ф. Хорват исследовали в условиях лаборатории относительную точность результатов дактилоскопического, почерковедческого анализа, тестирования на полиграфе и показаний очевидцев (см. табл. 1)[17].

 

 

Спустя 15 лет, Дж. Д. Лайт и Дж. Р. Шварц изучили 1 069 дел, по которым были задействованы различные методы исследования (в том числе 920 дел, связанных с расследованием преступлений, проводившимся во второй половине 1990 г. Департаментом контрразведки Армии США). В 55% случаев использовались только традиционные криминалистические методы в различном сочетании, а в 45% (485 дел) был применён ещё и полиграф. Результаты сопоставления эффективности криминалистических методов на основании анализа дел, когда использовался полиграф, приведены в табл. 2[18].

 

 

Суждения, изложенные в статье, не связаны с дискредитацией или пропагандой какого-либо из перечисленных методов. Правоприменители должны понимать, что экспертных методов, позволяющих формулировать выводы со стопроцентной точностью, не существует. Это касается и тех технологий, которые сегодня представляются всесторонне научно обоснованными и широко используются в судопроизводстве.

С одной стороны, имеют место ошибки, обусловленные человеческим фактором. Нет эксперта, который был бы застрахован от ошибок «ложного обвинения» или «ложного оправдания». В силу различных причин такого рода ошибки в экспертной практике будут всегда. Причем многие так и останутся неисправленными на этапе оценки доказательств, негативно сказываясь на обоснованности принимаемых правоприменителями процессуальных решений.

С другой стороны, реалии XXI века таковы, что все используемые при производстве судебных экспертиз методы имеют определённые ограничения, особенно те, что положены в основу диагностических исследований в отношении человека.

Потому, прежде всего, следует обращать внимание на качество подготовки и переподготовки лиц, участвующих в судопроизводстве в статусе эксперта или специалиста. Не менее важно наличие в экспертных учреждениях детально прописанных методик применения каждого метода и неукоснительное соблюдение всех оговорённых в них требований работающими сотрудниками.

 

1.            Вачков И.В. Воспроизводимость психологических экспериментов как проблема постнеклассической науки / И.В. Вачков, С.Н. Вачкова // Культурно-историческая психология. 2016. Т. 12. № 1. С. 97–101.

2.            Енгалычев В.Ф. Вероятностные алгоритмы принятия решения при формулировании выводов в судебно-психологической экспертизе / В.Ф. Енгалычев, Е.В. Леонова //Армянский журнал психического здоровья. 2018. Т. 9. № 1. Приложение 1. Актуальные вопросы судебно-психологической экспертизы : материалы конференции. С. 70–72.

3.            Комиссарова Я.В. Основы полиграфологии : учебник для магистров / Я.В. Комиссарова. Москва : Проспект, 2016. 192 с.

4.            Криминалистика / под редакцией В.А. Образцова. Москва : Юристъ, 1997. 756 с.

5.            Криминалистика : учебник (уровень специалитета) / под редакцией А.И. Бастрыкина, Е.П. Ищенко, Я.В. Комиссаровой. Москва : Проспект, 2019. 616 с.

6.            Криминалистическое изучение личности : научно-практическое пособие для магистров / ответственный редактор Я.В. Комиссарова. Москва : Проспект, 2016. 224 с.

7.            Омельянюк Г.Г. Возможности аккредитации и обеспечения единства измерений в судебно-экспертных учреждениях Минюста России / Г.Г. Омельянюк // Эксперт-криминалист. 2011. № 4. С. 20–23.

8.            Пеленицын А.Б. О научной обоснованности применения полиграфа / А.Б. Пеленицын, А.П. Сошников // Эксперт-криминалист. 2011. № 2. С. 12–15.

9.            Перепечина И.О. Контаминация как причина ошибок при криминалистическом исследовании ДНК / И.О. Перепечина // Законность и правопорядок в современном обществе : материалы XII Международной научно-практической конференции (г. Новосибирск, 30 декабря 2013 г.) : сборник научных статей / ответственный ре- дактор С.С. Чернов. Новосибирск : Центр развития научного сотрудничества, 2013. С. 50–54.

10.       Судебная экспертиза: типичные ошибки / под редакцией Е.Р. Россинской. Москва : Проспект, 2012. 544 с.

11.       Тувия Т. Амсель. Сравнение тестирований на полиграфе с другими средствами иметодами диагностики / Амсель Т. Тувия // Избранные публикации из журнала

12.       «Европейский полиграф». Вып. 1. Москва : ЦПП, 2019. С. 53–54.

13.       Хамзин С.Р. Реферативный обзор статьи Р. Нельсона «Научное обоснование исследований на полиграфе» (начало) / С.Р. Хамзин // Юридическая психология. 2016.

14.       № 3. С. 36–40.

15.       Хамзин С.Р. Реферативный обзор статьи Р. Нельсона «Научное обоснование исследований на полиграфе» (окончание) / С.Р. Хамзин // Юридическая психология.2017. № 1. С. 18–22.