В прошедшем году исполнилось двадцать лет принятия ныне действующего Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации^[i] (далее – УПК РФ). Это событие не прошло незамеченным в российском юридическом сообществе и дало повод ученым, практикам и представителям общественности вновь обратиться к анализу сильных, положительных и откровенно слабых, негативных сторон данного законодательного акта, относящегося, безусловно, к числу ключевых элементов правовой системы России.

Одним из наиболее серьезных и проблемных вопросов уголовного судопроизводства, до настоящего времени не решенных должным образом российским законодателем, является исправление судом дефектного обвинения, не соответствующего фактическим обстоятельства преступного деяния, не охватывающего все его признаки или наступившие вредные последствия и (или) содержащего заниженную юридическую квалификацию инкриминируемого деяния.

В Уголовно-процессуальном кодексе РСФСР 1960 г.[ii] (далее – УПК РСФСР), действовавшем до принятия УПК РФ, проблема такого несоответствия решалась через институт возвращения уголовного дела для производства предварительного расследования, посредством которого только и предоставлялась возможность расширить и усилить обвинение по поступившему в суд делу, привести его в соответствие с установленными в суде обстоятельствами, когда обнаруживаются основания для предъявления обвиняемому другого обвинения, связанного с ранее предъявленным, либо для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от обвинения, содержащегося в обвинительном заключении (п. 3 ч. 1 ст. 232 УПК РСФСР). Однако институт возвращения дела судом для дополнительного расследования имел существенные недостатки и пороки: ограничение доступа к правосудию, затягивание сроков производства по делу, препятствия для компенсации причинного преступлением вреда, отсутствие контроля суда за движением дела и другие, которые достаточно раскрыты в Концепции судебной реформы в РСФСР 1991 г.^[iii] и освещены в юридической литературе^[iv], поэтому, полагаем, не требуют дополнительного обоснования и анализа.

Процедура возвращения уголовного дела прокурору, введенная в российский уголовный процесс действующим УПК РФ, полностью заменила упраздненный институт направления дела судом для дополнительного расследования (ст. 232 УПК РСФСР) и изначально, как следует из содержания ст. 237 УПК РФ в первоначальной редакции 2001 г., была нацелена исключительно на устранение таких препятствий рассмотрения дела судом, которые являются следствием формальных, процедурных нарушений, связанных с составлением и предъявлением обвинительных документов (п. 1 ч. 1 ст.237 УПК РФ), и должна была обеспечить своевременное и динамичное рассмотрение дела судом. С этой задачей новый институт отчасти справился – как свидетельствуют статистические данные МВД РФ, возвращение судом уголовных дел в досудебное производство значительно сократилось: если в 1999 г. суды направили на дополнительное расследование 41 340 уголовных дел, то в 2006 г. для устранения препятствий судебному производству прокурору возвращено 35 930 дел, а в 2018 и 2019 гг. – 6468 и 6466 дел соответственно^[v].

Однако, формально ликвидировав институт направления судом уголовного дела на доследование, законодатель взамен существовавшего ранее механизма исправления в суде следственных ошибок, включая необоснованное (ошибочное или преднамеренное) занижение объема обвинения и (или) юридической квалификации содеянного, не предложил взамен иных действенных процессуальных инструментов. Вследствие этого в российском правосудии обострилась проблема следственных ошибок и злоупотреблений, связанных с формулированием обвинения, которые получили широкое распространение и не могли быть исправлены (устранены) судом, ограниченным в своих полномочиях правилами о пределах судебного разбирательства (ст. 252 УПК РФ). В результате de-facto стало привычным ненормальное с точки зрения законности и справедливости правосудия положение, когда суд вынужден выносить решения, заведомо не соответствующие объективно и достоверно установленным обстоятельствам дела, а виновные в совершении более тяжкого преступления, чем вменено органом предварительного расследования, не несут адекватную, установленную уголовным законом ответственность.

Последовавшие с подачи Конституционного Суда РФ^[vi] изменения ст. 237 УПК РФ, внесенные Федеральными законами от 26.04.2013 г. № 64-ФЗ и от 21.07.2014 г. № 269-ФЗ и предоставившие суду новые, связанные с усилением обвинения основания возвращения уголовного дела прокурору (п. 6 ч. 1 и ч. 1.2 ст. 237 УПК РФ) радикально и эффективно обозначенную проблему не решили (о чем свидетельствуют судебные практика и статистика) и вызывают в научной среде неоднозначные оценки^[vii].

Многие российские ученые-правоведы признают непоследовательность, пробельность, противоречивость и недостаточную эффективность процессуальных норм, регламентирующих основания и процедуру возвращения дел прокурору, отмечают существенную трансформацию данного института в направлении сближения с институтом дополнительного расследования, а также дискуссионность вопросов, связанных с его практической реализацией^[viii]. При этом одни авторы оправдывают такое сближение^[ix] либо ратуют за полное восстановление порядка направления дела судом на дополнительное расследование^[x], другие выступают за сохранение существующей процедуры, считая ее более приемлемой и оптимальной^[xi], третьи предлагают новые формы изменения обвинения в ходе судебного производства, влекущего ухудшение положения подсудимого^[xii].

Следует отметить в связи с этим, что возвращение уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ в целях исправления «заниженного» обвинения очевидно предполагает проведение дополнительного расследования, а оно несет в себе вышеуказанные недостатки и пороки, из-за которых собственно законодатель и отказался от этого процессуально-правового института. Кроме того, не все однозначно и с реализацией самой процедуры изменения обвинения в сторону его усиления, прописанной в ст. 237 УПК РФ, поскольку прокурор, участвуя в суде в качестве государственного обвинителя, по-прежнему не мотивирован на постановку перед судом вопроса об усилении или ином существенном изменении обвинения даже и тогда, когда необходимость такой корректировки очевидна и подтверждена в судебном заседании объективными и достоверно установленными данными. Это обстоятельство объясняется тем, что он утверждает обвинительный документ (заключение, акт, постановление), с которым дело направляется в суд, и тем самым принимает на себя ответственность за его качественное состояние; помимо этого, в российской действительности возвращение дела из суда в целях перепредъявления обвинения остается негативным показателем, влияющим на оценку деятельности как следователя и дознавателя, так и прокурора. По понятным причинам не заинтересована в инициировании возвращения дела прокурору по основаниям п. 6 ч.1 и ч. 1.2 ст. 237 УПК РФ и сторона защиты.

При таких условиях остается ратовать за судейскую активность в этом вопросе. Однако, судя по статистике, введение в 2013 и 2014 годах новых оснований возвращения уголовного дела прокурору не привело к заметному увеличению количества судебных решений, выносимых в порядке ст. 237 УПК РФ: в 2010 г. в России всеми судами первой инстанции прокурору возвращено 17 811 дел, в 2011 г. – 12 216 дел, в 2012 г. –10 044 дела, в 2013 г. – 9 356 дел, в 2014 г. – 9 813 дел, в 2015 г. – 9 191 дело, в 2016 г. – 9 532 дела, в 2017 г. – 9 679 дел^[xiii].

Следует признать, что на практике суды столкнулись с объективными трудностями обоснования и мотивирования своих решений о возвращении уголовных дел прокурору по п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ^[xiv], вызванными противоречащими друг другу обязанностями: обосновать (объяснить) в постановлении потребность усиления обвинения и в тоже время не предрешить вопрос о доказанности требуемого обвинения. Новой проблемой явилось и поспешное принятие судами решений о возвращении дела прокурору при наличии предпосылок для квалификации действий подсудимого как более тяжкого преступления, досконально не проверенных в судебном заседании^[xv], что приводит к отмене таких решений вышестоящими судебными инстанциями. Кроме того, предусмотренное п. 6 ч. 1 ст. 237 УПК РФ право суда по собственной инициативе возвращать дело прокурору для усиления обвинения очевидно втягивает суд в обвинительную деятельность, несовместимую с осуществлением правосудия, и создает угрозу утраты судом (судьей) при последующем рассмотрении дела необходимых для справедливого правосудия качеств объективности и беспристрастности, что возможно является дополнительным фактором, сдерживающим судейскую инициативу.

Обозначенные проблемы судебного правоприменения, как представляется, в значительной степени нивелируются, если пойти по пути исправления любых пороков обвинения непосредственно в ходе судебного разбирательства. Такая модель корректировки предъявленного органами уголовного преследования обвинения давно апробирована и успешно применяется во многих зарубежных странах, например, в ФРГ^[xvi], Австрии^[xvii], Франции^[xviii], Италии^[xix], Испании^[xx]. При этом возможность вносить изменения в обвинение считается логичной с учётом функции, которую выполняет судебное разбирательство: оно является местом, где получаются доказательства, в том числе новые и отличающиеся от тех, которые имел в распоряжении прокурор на момент выдвижения обвинения^[xxi]. Так, Верховный суд Нидерландов предоставляет судам первой инстанции большую свободу для творческого подхода к неправильно изложенным обвинениям, чтобы избежать неудовлетворительных решений, что, по мнению Б. Кеулена и Г. Книгге, связано с современными представлениями общества, в котором считается неприемлемым, по крайней мере по наиболее серьезным делам, чтобы обвинительный приговор не был вынесен только по причине неудачного обвинения^[xxii].

 В России внедрению в уголовный процесс подобного процессуального механизма, как представляется, мешает сложившееся и укоренившееся в доктрине и судебной практике догматическое представление о праве обвиняемого на защиту и сугубо формальный подход к установлению требований по обеспечению этого права, в соответствии с которыми в российском судопроизводстве традиционно ни при каких обстоятельствах не допускается выход за пределы судебного разбирательства, определяемые обвинением, сформулированным органами предварительного расследования, а по делам частного обвинения – частным обвинителем (ст. 252 УПК РФ), и при этом корректировка обвинения, связанная с изменением сущности обвинения или его дополнением и (или) с усилением («утяжелением») квалификации вменяемых деяний, расценивается как недопустимое в судебном разбирательстве ухудшение положения подсудимого, которое может быть осуществлено только в процедурах досудебного производства.

Сравнительно-правовое исследование соответствующих судебных процедур России и зарубежных стран позволяет иначе взглянуть на правоприменительные проблемы, вызванные необходимостью усиления представленного на рассмотрение суда обвинения и обеспечения в этой связи права обвиняемого на защиту, и выработать иные подходы к решению этих вопросов применительно к условиям российского правосудия.

При этом для правильной оценки приемлемости (допустимости) той или иной судебной процедуры для целей изменения в суде предъявленного обвинения имеет смысл обратиться к практике Европейского суда по правам человека (далее – ЕСПЧ, Европейский суд), который активно участвует в выработке международно-правовых стандартов правосудия в области соблюдения прав человека, в том числе права обвиняемого на защиту, и своими решениями способствует их распространению и закреплению в судебной практике стран – участниц Конвенции о защите прав человека и основных свобод^[xxiii] (далее – Европейская конвенция), к числу которых относится и Российская Федерация.

В целом можно признать, что правовое регулирование вопросов изменения обвинения в стадии судебного разбирательства, влекущее ухудшение положения обвиняемого, в вышеуказанных западно-европейских странах вполне соответствует позициям Европейского суда относительно содержания требования обеспечения права обвиняемого на защиту и базируется на выработанных в свете ст. 6 Европейской конвенции правоприменительных стандартов. Общий подход ЕСПЧ к рассмотрению жалоб на нарушение права на справедливое судебное разбирательство вследствие противоправного ухудшения положения обвиняемых (подсудимых) увязан с соблюдением (обеспечением) права обвиняемого на защиту и сводится к следующим позициям.

Согласно подпунктам (a) и (b) пункта 3 статьи 6 Европейской конвенции, каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном ему языке о характере и основании предъявленного ему обвинения и право иметь достаточное время и возможности для подготовки своей защиты. Следствием этих требований, по мнению ЕСПЧ, является определенная связанность судьи при вынесении решений первоначальным обвинением, которое задает направление судебного разбирательства и играет важную роль в определении того, что следует ожидать по его итогам^[xxiv].

Однако суд не может быть жестко связан с первоначальным обвинением и обладает неотъемлемым правом на изменение квалификации фактов, над которыми имеет надлежащую юрисдикцию и которые рассмотрел надлежащим образом (постановление Большой Палаты ЕСПЧ от 25 марта 1999 г. по делу «Пелиссье и Сасси против Франции» [Pelissier and Sassi v. France], жалоба № 25444/94; постановление ЕСПЧ от 17 июля 2001 г. по делу «Садак и др. против Турции» [Sadak and others v.Turkey (№ 1)], жалоба № 29900/96). Решающее значение для установления обязательности обвинения для суда и, следовательно, допустимости его изменения в суде (судом) в каждом конкретном случае имеет соблюдение судом вышеуказанных прав обвиняемого.

Во-первых, обвиняемый обязательно должен быть информирован как о причинах обвинения, т. е. действиях, в совершении которых он обвиняется и на которых основано обвинение, так и о правовой оценке этих действий, и соответственно должен быть заблаговременно (до принятия судом решения) проинформирован обо всех произведенных и возможных изменениях предъявленного обвинения. Во-вторых, обвиняемому (подсудимому) судом должны быть предоставлены возможности организовать и осуществить практическим и эффективным способом защиту от измененного (скорректированного) или подлежащего изменению обвинения и, прежде всего, предоставлено необходимое для этого время.

При соблюдении этих условий Европейский суд в принципе допускает, как не нарушающие право на справедливое судебное разбирательство в целом и право на защиту в частности, такие, например, процессуальные решения, которыми национальные суды:

- осуждают подсудимого за совершение преступления при отягчающем обстоятельстве, прямо ему не вменявшемся  (постановление ЕСПЧ от 24 октября 1996 г. по делу «Де Сальвадор Торрес против Испании» [De Salvador Torres v. Spain], жалоба № 21525/93);

- «переходят» с покушения на оконченный состав преступления (постановление ЕСПЧ от 26 сентября 2006 г. по делу «Миро против Франции» [Miraux v. France], жалоба № 73529/01); решение ЕСПЧ от 5 сентября 2006 г. по делу «Бекстрём и Андерссон против Швеции» [Bäckströmand Andersson v. Sweden], жалоба № 67930/01);

- с подачи стороны обвинения осуждают подсудимых по новому обвинению с переквалификацией их действий на иное преступление, существенно отличающееся от преступления, в котором подсудимые изначально обвинялись (постановление ЕСПЧ от 17 июля 2001 г. по делу «Садак и др. против Турции» [Sadak and others v.Turkey (№ 1)], жалоба № 29900/96).

В контексте рассматриваемых вопросов разумно сопоставить российскую модель исправления в суде «заниженного» обвинения с предусмотренными для этой цели процедурами уголовного судопроизводства стран, так называемого, «ближнего зарубежья» (бывших советских республик), правовые системы которых имеют значительное сходство с правовой системой России и общие с ней истоки.

Принятый в 1996 г. Модельный УПК стран СНГ^[xxv] рекомендовал постсоветским государствам – участникам Содружества регламентировать вопросы изменения уголовного обвинения в суде в традициях советской доктрины и устоявшейся правоприменительной практики, а именно: установить жесткое (без каких-либо изъятий) и непреложное требование о том, что разбирательство дела в суде производится только в пределах того обвинения, по которому подсудимый предан суду (ст. 360); а для случаев, когда в судебном заседании выявляются основания для изменения обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от того, по которому обвиняемый был предан суду, применять по ходатайству обвинителя процедуру направления уголовного дела для производства дополнительного расследования (ст. 362).

Ряд бывших советских республик пошли по указанному пути и закрепили в своем уголовно-процессуальном законодательстве правила судопроизводства, аналогичные рекомендательным нормам Модельного УПК стран СНГ, сохранив для целей перепредъявления более тяжкого или дополнительного обвинения судебную процедуру направления дела для дополнительного расследования (статьи 285 и 287 УПК Таджикистана^[xxvi], статьи 360–361 УПК Туркменистана^[xxvii]) или используя для этого, как и Российская Федерация, новую процедуру возвращения судом уголовного дела прокурору (ч. 3 ст. 300 УПК Кыргызстана^[xxviii],  ст. 318 УПК Азербайджана^[xxix]).

В Грузии процессуальное законодательство, построенное по англо-саксонскому образцу, вовсе не предусматривает возможности после предания обвиняемого суду какой-либо корректировки обвинения в сторону, ухудшающую положение обвиняемого^[xxx]. Но в значительной части стран – бывших союзных республик – законодатель предпочел ввести более гибкие и эффективные с позиции достижения истины по делу и обеспечения справедливости правосудия процедуры.  

Так, согласно ч. 2 ст. 301 УПК Республики Беларусь^[xxxi] в случае возникновения в ходе судебного следствия потребности в изменении обвинения на более тяжкое либо в предъявлении нового обвинения, ухудшающего положение обвиняемого или существенно отличающегося по своему содержанию от ранее предъявленного, суд по ходатайству государственного обвинителя объявляет перерыв на срок до 10 суток для составления им нового постановления о привлечении в качестве обвиняемого. Копию указанного постановления суд вручает обвиняемому, законному представителю и защитнику и предоставляет им время, необходимое для подготовки к защите. При продолжении судебного разбирательства обвинитель объявляет обвиняемому данное постановление и допрашивает его по новому обвинению.  

По УПК Украины^[xxxii] суд по собственной инициативе может изменить правовую квалификацию правонарушения, если только это улучшает положение уголовно преследуемого лица (ч. 3 ст. 337), но обвинение во время судебного разбирательства может быть изменено прокурором, в том числе в сторону его усиления или дополнения новыми обстоятельствами, т. е. как в части правовой квалификации, так и объема обвинения (ст. 338). В этом случае прокурор формулирует измененное обвинение и составляет новый обвинительный акт, который приобщается к делу и в копиях предоставляется участникам судебного процесса, выступающим на стороне защиты. Далее суд разъясняет, что судебное заседание продолжается по новому обвинению и откладывает разбирательство на определенный срок для подготовки обвиняемого и его защитника к защите против нового обвинения. Аналогичным образом порядок предъявления подсудимому в ходе судебного разбирательства более тяжкого обвинения или отличающегося от первоначального, регламентирован ч. 5 ст. 340 и ч. 2 ст. 341 УПК Казахстана^[xxxiii].

Схожая процедура устранения судом недостатков обвинения (неполноты дознания или предварительного следствия), когда выявлены основания для изменения обвинения подсудимому на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам от первоначального обвинения, но уже допускающая инициативу суда в этом вопросе, предусмотрена статьями 415–417 УПК Узбекистана^[xxxiv].

Изменение обвинения непосредственно в судебном разбирательстве допускает и законодательство Республики Армения. В соответствии с частями 3 и 4 ст. 309 УПК Армении^[xxxv] обвинитель может изменить обвинение до удаления суда в совещательную комнату, в том числе в плане ужесточения, если исследованные в ходе судебного разбирательства доказательства неоспоримо свидетельствуют о том, что подсудимый совершил иное преступление чем то, которое ему инкриминируется. В этом случае всем участникам судебного разбирательства (подсудимому и защитнику независимо от их ходатайства) предоставляется время для ознакомления с новым обвинением. Если же обвинитель посчитает, что обвинение подлежит дополнению или изменению в плане ужесточения или смягчения, поскольку выявлены такие обстоятельства, которые не были известны в досудебном производстве, и при этом фактические обстоятельства дела не предоставляют возможности для дополнения или изменения обвинения без отложения судебного разбирательства, он заявляет суду ходатайство об отложении судебного разбирательства для дополнения или изменения наличного обвинения и предъявления нового обвинения (ч. 1 ст. 309 УПК Армении). При таком повороте событий суд откладывает судебное заседание на необходимый срок, в течение которого обвинитель производит необходимые следственные и иные процессуальные действия, составляет постановление о дополнении или изменении предъявленного обвинения или предъявлении нового обвинения, которое вместе с приобретенными материалами представляет суду (ч. 2 ст. 309 УПК Армении).

УПК Молдовы^[xxxvi] предусматривает более сложную (дифференцированную) модель изменения и дополнения в суде предъявленного обвинения, влекущих ухудшение положения обвиняемого. Часть 1 ст. 326 УПК Молдовы гласит, что прокурор, участвующий в рассмотрении уголовного дела в первой инстанции или апелляционной инстанции, вправе изменить своим постановлением предъявленное в ходе уголовного преследования обвинение на более тяжкое, если исследованные в судебном заседании доказательства неопровержимо свидетельствуют о том, что подсудимый совершил более тяжкое преступление, чем то, которое вменялось ему в вину ранее. В рамках этой процедуры прокурор доводит до сведения подсудимого и защитника новое обвинение, а суд по их просьбе предоставляет им дополнительное время для подготовки защиты по вновь предъявленному обвинению, после чего судебное разбирательство продолжается. Если же в ходе судебного разбирательства выясняется, что подсудимым совершено другое преступление или возникли новые обстоятельства, которые влияют на юридическую квалификацию предъявленного ему обвинения, либо что вменяемое ему преступление совершено в соучастии с другим лицом, выведенным из-под уголовного преследования, судебная инстанция по просьбе прокурора откладывает рассмотрение дела на срок до одного месяца, возвращая дело прокурору для осуществления уголовного преследования по данному преступлению или для возобновления уголовного преследования, составления нового обвинения и предъявления его подсудимому при участии защитника (ч. 2 ст. 326 УПК Молдовы). После этого новые материалы, полученные в ходе уголовного преследования, доводятся до сведения подсудимого, его защитника и других заинтересованных участников, а затем дело представляется в соответствующую судебную инстанцию для продолжения судебного разбирательства.

На основаниисравнительно-правового анализа состояния в зарубежных странах правового регулирования процедур по изменению в ходе судебного разбирательства обвинения, с которым дело поступило в суд, можно сделать вывод об отсутствии правовых препятствий, в том числе с точки зрения соблюдения прав человека, для изменения (преобразования, корректировки) предъявленного органом уголовного преследования обвинения в соответствии с установленными в судебном разбирательстве фактическими обстоятельствами в сторону, ухудшающую положение обвиняемого, непосредственно в суде без обращения уголовного дела на доследование или возвращения его в досудебное производство иным способом.

Исходя из обобщенного опыта зарубежных стран и с учетом особенностей российского уголовного судопроизводства, полагаем, что алгоритм изменения в суде обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам схематично (в общем виде) может быть представлен следующим образом: заявление государственного обвинителя о замене обвинения на более тяжкое и представление суду в письменном виде формулировки нового обвинения → предъявление обвиняемому измененного обвинения и разъяснение его сущности → объявление перерыва в судебном заседании и предоставление стороне защиты времени, необходимого для подготовки к защите от нового обвинения → продолжение судебного разбирательства в пределах обновленного обвинения.

Непременными условиями соответствия предлагаемой модели принципам российского судопроизводства и международным стандартам справедливого правосудия должны быть: 1) инициирование изменения обвинения на более тяжкое исключительно стороной обвинения – государственным обвинителем (прокурором); 2) наличие в судебной процедуре достаточных гарантий обеспечения права обвиняемому на защиту от нового обвинения.

Очевидные преимущества модели изменения прокурором обвинения на более тяжкое или существенно отличающееся по фактическим обстоятельствам непосредственно в ходе судебного производства заключаются в следующем: 1) уголовное дело остается под контролем суда и исключается его разрешение несудебными органами; 2) не нарушается и не ограничивается право на доступ к правосудию; 3) существенно сокращаются сроки производства по делу, движение дела сохраняет поступательный характер; 4) обеспечивается процессуальная экономия: отпадает необходимость в производстве дополнительных процессуально-следственных действий и повторного рассмотрения уголовного дела судом после исправления обвинения органом предварительного расследования; 5) в большей степени реализуется право государственного обвинителя на свободу оценки доказательств по внутреннему убеждению; 6) повышается объективность позиции прокурора в деле, не обремененной служебным интересом избежать возвращения дела из суда, негативно отражающегося на оценке его надзорной деятельности; 7) органам уголовного преследования ограничиваются возможности для злоупотреблений при формулировании обвинения; 8) суд не втягивается в осуществление обвинительной функции, не нарушается принцип состязательности судопроизводства; 9) в большей степени обеспечивается объективность и беспристрастность суда.

Проведенное исследование позволяет заключить, что устранение недостатков вмененного обвинения путем внедрения в судебное разбирательство процедуры изменения обвинения прокурором на более тяжкое (под контролем суда) представляется более оптимальной и эффективной альтернативой применения с указанной целью несовершенной процедуры возвращения уголовного дела прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ и последующего направления дела прокурором на дополнительное расследование. Предлагаемый процессуальный порядок заслуживает пристального внимания российского законодателя и требует детальной теоретической проработки с учетом позитивного опыта применения подобных процессуальных алгоритмов в уголовном судопроизводстве зарубежных стран.